Алый восход - Ли Бристол

– Почему вы все время сердитесь на меня? – спросила она. – Я не сделала ничего предосудительного. Чем я заслужила подобное обращение?! Чего вы хотите от меня?

Джед смотрел на жену, явно озадаченный ее словами. Он впервые встретил такую женщину. Такую откровенную, такую бесхитростную… и бесстрашную – ведь она не побоялась бросить ему вызов.

Но чего же он все-таки хотел? Хотел, чтобы ее здесь не было, чтобы она удалилась в свой безопасный мир, частью которого являлась? Разумеется, он хотел освободиться от чувства вины, от волнения, от беспомощности…

Но он не хотел вызвать ее гнев, не хотел гневаться сам… И не хотел обидеть или уязвить ее. Но как сказать ей об этом?

Джед с трудом подавил вздох и сказал, отводя глаза:

– Я не сержусь на вас, Элизабет. И никогда не сердился. Я зол на самого себя.

Жена смотрела на него недоверчиво. Было очевидно, что она его не понимает. Джед тяжко вздохнул:

– Черт возьми, Элизабет! Неужели вы не понимаете? – Он прошелся по комнате. – Все это моя вина! Все!.. Вам здесь не место. Вы не должны были выходить за меня замуж. Не должны были приезжать сюда. За одну минуту слепой страсти я исковеркал и вашу жизнь, и свою. Но я не хотел…

При этом напоминании о том, что было между ними, Элизабет вспыхнула и, охваченная гневом, закричала:

– Ваша вина?! Но ведь вы были не один! Нас было двое! Джед уставился на нее в изумлении.

– Двое?! Да вы же просто ребенок! А мне следовало вести себя разумнее… – добавил он с горечью в голосе.

– Я не ребенок! – Элизабет вскинула подбородок, в глазах ее снова полыхал огонь. – И не смейте называть меня ребенком! Я не хочу, чтобы вы обращались со мной, как с ребенком! Разве сегодня я не доказала, что способна на все, чего бы вы от меня ни потребовали? Что еще я должна сделать?

Джед молча смотрел на жену. Он должен был сказать ей многое, должен был объяснить ей все – хотя бы попытаться… Но, глядя в ее пылающие глаза, Джед терялся и не знал даже, с чего начать.

– Элизабет… – пробормотал он и тотчас же умолк. Окинув взглядом комнату, вновь заговорил: – Элизабет, вы не изменили мир, в котором живете. Только тем, что вы сделали здесь, невозможно…

– Я должна с чего-то начать, – перебила она.

Джед снова вздохнул. Он понимал, что спорить с женой бессмысленно. Упрямая, полная непоколебимой решимости, она смотрела прямо ему в глаза и казалась сейчас еще более прекрасной, чем прежде. Джед почувствовал, что желание с новой силой охватило его – и в то же время он еще острее ощущал собственную беспомощностью. Эта женщина… Она была необыкновенно упрямой и совершенно непредсказуемой.

Он не мог ничего ей объяснить, не мог переубедить, не мог успокоить.

Что он мог поделать с такой женщиной?

Она стоит совсем рядом… Подбородок вздернут, в глазах решимость. Что можно поделать с ее упрямством, с тем, что она живет в мире своих фантазий?

– Черт возьми, Элизабет! Мы не на светском приеме! Вы не можете все переделать и изменить и воображать при этом, что все будет хорошо. Вы живете с шорами на глазах и ожидаете, что вокруг вас будут… розовые оборки и кружева и золотые закаты только потому, что вы так захотели! Ради всего святого, проснитесь!

Джед был в отчаянии и лишь поэтому снова повысил голос. Он кричал, потому что чувствовал свое бессилие, кричал, хотя вовсе не хотел кричать. Но что же с ним происходит?

Он схватил жену за плечи. Ему хотелось встряхнуть ее, вырвать из мира грез, хотелось заставить се увидеть правду…

Но она смотрела на него широко раскрытыми глазами и, видимо, готовилась дать ему достойный ответ…

И Джед почувствовал, что не может встряхнуть ее. Вместо этого он привлек жену к себе… и поцеловал.

В следующее мгновение он понял причину своего гнева, понял, где источник его беспомощности и раздражительности, его бессилия и беспокойства. Сейчас, крепко прижимая к себе Элизабет, Джед вдруг осознал: оказывается, ему мало держать ее в объятиях, целовать ее и делить с ней ложе; он хотел обладать ею полностью, хотел заставить ее покориться и смотреть на мир его глазами. Ему казалось, что таким образом он сумеет оградить жену от всех возможных опасностей.

Сообразив, что с ним происходит, Джед испугался; собственные чувства и желания казались ему дикими, первобытными, – а ведь Элизабет привыкла к другому обществу, к другому обхождению.

Почувствовав, что готов опрокинуть ее и взять прямо на полу, как животное, – а ведь именно так она его назвала, – Джед резко отстранился от нее и отступил, тяжело дыша. Сейчас он особенно остро ощущал свое бессилие, свою беспомощность, и это приводило его в отчаяние. Непроизвольно сжимая и разжимая кулаки, Джед молча смотрел на жену. Наконец в смущении пробормотал:

– Теперь сами видите… Вы можете вычистить весь дом, можете заставить ковбоев есть за столом и из тарелок, а не из общего горшка, можете нарядиться и делать вид, что находитесь в большом и красивом доме своего папочки, но вы не сможете изменить меня, как не сможете изменить эти холмы и животных, там обитающих. Не сможете, Элизабет… – Джед умолк, переводя дух. Потом вновь заговорил: – Вот какого мужа вы получили и вот какой дом… Но вы же хотели совсем не этого и ожидали совсем другого. Да, вы мечтали о другой жизни, но так уж случилось… Мне очень жаль, Элизабет, но вы должны понять, что такая жизнь – не для вас.

Но Элизабет не собиралась сдаваться.

В том, как она подняла подбородок, была отвага, и, несмотря на то что ее голос слегка дрожал, когда она заговорила, несмотря на боль и обиду в ее глазах, она не собиралась сдаваться.

– Мы навсегда останемся мужем и женой, – заявила она решительно. – Я могу только постараться сделать все возможное, чтобы улучшить нашу жизнь, и очень жаль, что пока мне это не удается. Но все же я делаю больше, чем вы. По крайней мере я пытаюсь стать хорошей женой.

Джед не хотел с ней расставаться, не хотел, чтобы она покидала его дом, но он понимал, что не сможет изменить эту женщину, не сможет ничего ей объяснить. Действительно, как заставить ее подчиниться требованиям суровой техасской жизни? Какие слова надо сказать ей, чтобы она поняла его? Он чувствовал, что после нынешней ссоры едва ли сумеет найти такие слова.

А эта ссора… Она еще больше отдалила их друг от друга.

Джед снова прошелся по комнате. Затем посмотрел на жену и увидел в ее глазах слезы. Конечно же, он оскорбил ее. И теперь должен был как-то загладить свою вину, сделать так, чтобы она забыла о ссоре. Ему не хотелось оставлять ее сейчас в таком состоянии, но все же он направился к двери и…

Элизабет смотрела ему вслед и чувствовала, что вот-вот расплачется. Она совершенно ничего не понимала – не понимала, что произошло между ними. Ей хотелось окликнуть его, но она не знала, что сказать ему. Знала только одно: она не хочет, чтобы он уходил.