Поле бесчестья - Дэвид Марк Вебер

Поняв, что молчание затянулось, Брентуорт поднял глаза и встретился с ее спокойным, ожидающим взглядом. Электронный и настоящий – ее глаза совершенно одинаковы, подумалось ему ни с того ни с сего. А может быть, такое впечатление сложилось у него потому, что в обоих ее глазах ему виделось одиночество. То было привычное для нее одиночество, какое он сам еще только учился терпеть. Со временем оно приходило к каждому звездному капитану, но от этого не становилось менее тягостным. Брентуорт признал это чувство, и смятение его неожиданно улеглось.

– Хорошо… Хонор,–выговорил он, коснувшись ее руки, чего никогда не позволил бы себе ни один воспитанный уроженец Грейсона. – Но только с глазу на глаз. Если я позволю себе такую фамильярность публично, Гранд-адмирал Мэтьюс снимет с меня голову.

* * *

КФГ[14] «Джейсон Альварес» лег на орбиту Грейсона, и Хонор откинулась в адмиральском кресле флагманской рубки. Самой ей казалось, что сидеть на месте флагмана – с ее стороны непростительная самонадеянность, однако Марк настоял, и она согласилась, возражая при этом не слишком уж рьяно.

В рубке вместе с ней находился только неполный вахтенный состав, тогда как Марк осуществлял управление со своего мостика, однако дисплеи были включены, и Хонор собственными глазами видела, какие значительные перемены произошли на Грейсоне со времени ее последнего посещения. Планета, как всегда, выглядела прекрасной – и грозной. Ревностные приверженцы Церкви освобожденного человечества, некогда бежавшие в этот мир со Старой Земли, спасаясь от «совращающей души» технологической цивилизации, неожиданно обнаружили, что концентрация тяжелых металлов в их новообретенном раю превосходит таковую на любой свалке ядовитых отходов. Хонор на их месте отказалась бы от заселения поверхности в пользу орбитальных поселений, но упрямые колонисты не сдались. Им, конечно, все равно пришлось многое разместить на орбите, но они буквально цеплялись за почву, обжить которую им удалось лишь ценой титанических усилий. Ныне орбитальные сооружения вокруг Грейсона были еще более многочисленными, чем до присоединения планеты к Альянсу и получения грейсонцами доступа к современным промышленным технологиям. Именно там выращивалась практически вся сельскохозяйственная продукция.

Что, подумала Хонор, вообще-то не должно удивлять. Здешний народ в отличие от Истинных – нетерпимых религиозных экстремистов, населявших Масаду, родственный и враждебный Грейсону мир, обладал тем прочным внутренним стержнем, оценить который по достоинству могли, пожалуй, только уроженцы Сфинкса. А для культуры, порожденной отрицавшими технические достижения фундаменталистами-церковниками, здешняя цивилизация проявляла удивительную гибкость и изобретательность. В том числе и в инженерно-конструкторской сфере.

Значительную часть орбитальных сооружений представляли собой оставшиеся со времен холодной войны между Грейсоном и Масадой крепости, небольшие, но переоснащенные благодаря недавно открывшимся возможностям. Однако помимо старых фортов уже появились новые, а иные, еще более мощные, находились в процессе строительства. Хонор не была знакома с проектами, но могла побиться об заклад, что они поражали оригинальностью и новизной. Грейсон не ограничивался покупкой готовых мантикорских технологий. Конечно, здешние инженеры еще нуждались в советах и техническом содействии, однако не бросались на готовое, стремясь самостоятельно усовершенствовать и довести до ума все что возможно. Так же они поступили и с самим «Альваресом».

Тяжелый крейсер имел раза в два меньше энергетических орудий, чем мантикорский корабль того же класса, однако каждая установка имела мощность, сопоставимую с огневой мощью соответствующего боевого поста линейного крейсера. Такая схема вооружения не позволяла одновременно поражать большое число мишеней, но зато каждое попадание наносило противнику весьма ощутимый ущерб. Отметив это, Хонор невольно задумалась о том, сколько возможностей наверняка остались упущенными судостроителями Мантикоры из-за зашоренности и приверженности стереотипам.

Но куда больше, чем сами нововведения, поражал их размах. Все население планеты едва достигало двух миллиардов человек, причем мужчины составляли не больше четверти этого числа. Хонор сомневалась в том, что даже к настоящему моменту женщины принимают сколько-нибудь заметное участие в производственном процессе, но на орбите вокруг Грейсона вращались уже не один и не два, а три, пусть построенных с мантикорской помощью, но современных судостроительных завода. Самый маленький из них имел в поперечнике не меньше восьми километров, и все три продолжали расти. И на них уже полным ходом велась сборка кораблей.

Когда дисплей продемонстрировал квартет вращавшихся на орбите линейных крейсеров, Хонор лишь молча покачала головой, и на глаза ее навернулись слезы. То были суда нового класса, получившего название «Курвуазье». Флот Грейсона выбрал свой способ почтить память адмирала Курвуазье и других воинов Мантикоры, павших, защищая их родной мир. «Наверное, – подумалось ей, – сам адмирал счел бы это уместным… предварительно от души посмеявшись. Впрочем…»

Ее размышления прервал шелест открывающегося люка. Хонор повернула голову и приветственно улыбнулась вошедшему во флагманскую рубку Марку Брентуорту.

– Вижу, капитан, все аккуратно размещено на орбите, – сказала она, сознавая, что ее слова будут услышаны вахтенными.

– Так точно, миледи, – столь же официально отозвался он и, подойдя к дисплею, указал на один из крейсеров. – Это сам «Курвуазье». Видите, центральная часть пока не заполнена, поскольку там предполагается смонтировать адмиральскую рубку и полномасштабный узел оперативного управления флотом. Остальные корабли названы «Юнц», «Янаков» и «Мадригал». Вместе они составят основу Первого и Второго дивизионов.

– Они великолепны, – не покривив душой, восхитилась Хонор.

Размером корабли не уступали ее «Нике», а возможно, чуточку превосходили ее. Внешне они напоминали «Альварес», но несли значительно более серьезное вооружение.

– Мы тоже так думаем, – согласился Брентуорт. Потянувшись к пульту, он настроил дисплей на более дальний объект и увеличил масштаб. – А это, миледи, дар вашего Королевства Флоту Грейсона.

У Хонор вырвался восхищенный вздох: она воочию увидела то, о чем доселе ей доводилось лишь слышать. Когда адмиралы Александер и д'Орвилль, устроив засаду, захватили при Ельцине одиннадцать вражеских супердредноутов – получивших повреждения, но оставшихся боеспособными, хотя и подлежавших ремонту, – они передали эти суда Флоту Грейсона. То был удивительно щедрый жест, причем во многих отношениях. Если говорить о личной выгоде, оба адмирала отказались от почти немыслимой призовой суммы, а кроме того, некоторые королевские офицеры полагали, что корабли могли бы послужить и Мантикоре. Однако королева Елизавета утвердила решение графа Белой Гавани, ни колеблясь ни мгновения, и Хонор была совершенно согласна со своей государыней. При всей самоотверженности и отваге воинов Грейсона флот этой планеты был слишком слаб, чтобы сыграть заметную роль в разразившейся титанической схватке. Тем не менее Грейсон заслужил награду, и даже столь невосприимчивой к политике особе, как капитан Харрингтон, удалось понять, каким удачным дипломатическим ходом стал этот нежданный дар. Не только Грейсон, но и другие союзники Мантикоры почувствовали, как высоко ценит их Звездное Королевство.