Мир Зодака. Отброс - Вениамин Шер

нахмурившись, подошёл к лысому, который, сложив руки на груди, смотрел на меня. Пока мы стояли перед Захаром, он уже оценил состояние Юсуфа. Постанывая от головной боли, тот пришёл в себя, но работать всё же не мог.

– Что нужно сказать? – фыркнул Григорий, когда я молча уставился на него.

– Я хорошо отработаю за вашего поисковика, старшина… – буркнул я, но мне от него прилетел подзатыльник. – Ай! – вскрикнул я хватаясь за голову.

Мне было не больно, но нужно было показать реакцию, чтобы избиение не продолжилось.

– Само собой ты отработаешь! Я жду извинений, сопляк! – рыкнул лысый.

– Я не буду извиняться за этого отморозка! – крикнул я в ответ прикрывая голову, Виталий серой тенью стоял у выхода и просто побледнел от моих слов. Что делали мои товарищи я видеть не мог, а троицу новеньких с самого начала увёл какой-то помощник старшины, которого я раньше не видел.

– Вот как? А в щели закопанным быть не боишься? – скептично спросил Григорий.

– Потеряете прибыль. Я вам сегодня точно принесу энергосфер, – ответил я и мельком оглянулся.

Захар стоял, сложив руки на груди, и заинтересованно смотрел на нашу разборку, позади него за мной наблюдали две девочки. Одна с непрекращающимся изумлением, а другая с беспокойством.

– Хм… Захар, твой наглец довольно самоуверен. Думаю, его нужно проучить, – хмыкнув, обратился Григорий к моему старшему.

– Не наглей, Гриша, мы квиты с прошлого раза. Давай лучше заключим пари. Если пацан лично принесёт тебе две сферы, то ты меня угощаешь вискарём из обменника? – усмехнулся Захар, подходя к нам.

– Это же триста кредитов! – изумился он. – Хорошо, а если не принесёт? – приподнял тот бровь.

– То он у тебя работает всю неделю.

От этих слов я аж съёжился. Вот это меня Захар подставил! А если мне щель попадётся совершенно пустая?! Я сомневаюсь, что Григорий позволит мне выиграть!

– Похоже, понятно, от кого у него такая самоуверенность, – в ответ усмехнулся Григорий и протянул тому руку.

– Без мухляжа, Гриша. Щель должна быть неизвестная, – предупредил старший и ответил на рукопожатие.

– Конечно, Захар. Само собой.

Григорий поглядел на меня с нехорошей ухмылкой и вышел из секции.

– Поторапливайтесь с рыльно-мыльными, и на завтрак. Без десяти девять чтобы как штыки в основном зале. Иначе я сильно огорчусь, – нахмурившись, сказал Захар, и следом покинул секцию.

Несколько секунд полнейшей тишины, во время которой я выдохнул от предстоящего задания. Первой её нарушила Альбина:

– Илья… как же…

– Ты с ума сошёл?! – перебила её полька с лёгким акцентом на русском.

Она ещё вчера показала, что Веталь довольно неплохо поднатаскал её с нашим языком. Да в такой обстановке хочешь не хочешь, а будешь как губка впитывать чужой язык. Особенно если он из родственной ветки.

– Офигеть ты даёшь, Илюх… – выпалил Виталий, подходя к нам последним.

– Ну а я тут при чём?.. – пожал я плечами.

– Ты же спал на кровати нашей группы. Значит, ты с нами. Что ты такого сделал, что тебя сразу же определили в другую? – обеспокоенно спросила Альбина, при этом поглядев на Злату.

– Из-за тебя, твой вчера вернувшийся принц, до потери сознания избил вон… его, – усмехаясь, показала Злата на конец комнаты, где, закутавшись под одеяло, лежал чернявый, не обращая на наш разговор внимания. Он явно не спал, что даёт надежду на то, что он усвоил урок.

Услышав слова Златы, Альбина взглянула на меня, округлив глаза до узких кошачьих щёлок.

– Пошлите уже умываться и есть. Времени мало, – скривился я, подошёл к кровати и достал свой дождевик, мельком бросив взгляд на Альбину. Она не отрываясь восхищённо смотрела на меня. Мне было, конечно, приятно, но жуть как неловко от её взгляда.

Под удивлённые несуразные разговоры польки и Виталия мы двинулись всем скопом сначала в туалет. Меня и Альбину он не касался, так как мы имеем маленьких железных помощников. Глаза и полость рта у нас свежи и стерильны, в отличие от не имевших даже Зодака товарищей. Правда, мы всё же за компанию умылись и впрок воспользовались туалетом.

Мы встали в очередь в столовой в половину девятого, а когда сели за стол, то стали сильно торопиться, работая ложками. Если опоздаем на выход, – в свете последних событий – нам точно не поздоровится. Проверять, как может огорчиться Захар, никто из нас не хотел.

Ровно через семь минут мы уже как угорелые бежали по коридорам на первый уровень. Нам очень повезло влететь в распределительный зал ровно в восемь пятьдесят. Моя группа и группа Григория ждали нас у входа.

– Сегодня обменник отменяется. Кому надо, вечером загляните, – сказал Захар, обращаясь к девочкам. Рядом с ним стоял хмурый Петро, что недобро смотрел на меня, и Александр, который с усмешкой подмигнул мне.

– Мы первые в очередь, – заявил Григорий и кивнул на колонну людей, что тянулась к выходу из зала.

Его помощники с недоумением смотрели на меня. Один был молодой короткостриженый шатен лет двадцати, в чёрном дождевике и с энергетическим поясом, как у меня. Второй – чернобородый дядька в чёрном кожаном плаще без рукавов, с мускулистыми руками с татуировками и старым глазным имплантом вместо левого глаза, который отсвечивал синим цветом.

Когда мы встали в очередь, они принялись обсуждать меня. Причём как будто меня тут нет и в помине.

– Этот мелкий выглядит бесполезным, – сказал шатен своему бородатому товарищу.

– Внешность обманчива, Брунс. Осторожный Захар бы не пошёл на такой спор, – усмехнулся бородатый и, обернувшись, поглядел на меня.

Веталь стоял справа от меня, с очень хмурым лицом. Ему явно не хотелось работать, хоть он и считается опытным поисковиком. Позади, в двух метрах от нас, стояла моя группа. Петро продолжал сверлить меня недовольным взглядом. Захар стоял с безмятежным лицом, со сложенными на груди руками, и улыбался одними глазами. А сбоку, с капюшоном на голове, выглядывала Альбина.

– Нет, Николай. Захару всё равно на вернувшегося отброса. Ему должны были дать пополнение через три дня. Вот он и избавляется от ненужного груза, – недовольно ответил этот Брунс, обернулся и поглядел на меня.

«Чёрт! Да меня уже раздражают взгляды со всех сторон! Такое ощущение, что я в зоопарке! Внутри клетки!» – мысленно возмутился я.