Потерянная Библия - Игорь Берглер

— Знаете, в этой местности сигнал пропадает по нескольку раз в день, так что я позвоню в участок, на стационарный телефон, — заявил Бамбенек.

Там тоже никто не ответил. Это показалось ему странным, поэтому он направился к своей машине, чтобы попытаться связаться по рации: все безуспешно. Затем он позвонил по выпрошенному телефону домой. Ему ответил раздраженный голос, звучавший так, словно этого человека только что разбудили. Девятнадцатилетний сын Бамбенека приехал на каникулы из колледжа, и шеф несколько минут лез из кожи вон, уговаривая парня сбегать в участок и посмотреть, что там происходит. Полицейский настаивал на том, что ситуация чрезвычайная. Парень воспользовался этим, чтобы вытрясти из отца обещание увеличить сумму, которую тот выделял ему ежемесячно.

Бамбенек согласился:

— Ладно, пусть так, но прежде чем пойдешь туда, пообещай, что осмотришь все снаружи, и, если увидишь что-то подозрительное, к зданию не приближайся.

Трое полицейских бурно спорили, каким образом сообщить боссу о пленниках. В конце концов они решили, что один из них должен сесть в машину, вернуться к поезду и объяснить все лично. И как раз в тот самый миг, когда посланник собирался уезжать, в здание участка ворвался холодный сквозняк. Казалось, на деревушку обрушились массы полярного воздуха. Полицейские почувствовали, что продрогли до костей. Криста встрепенулась, когда ледяное течение прошло сквозь ее тело, Чарльз задрожал. Дежурный полицейский закричал: мол, тот, кто только что выходил, пусть закроет за собой двери, снаружи чертовски тянет. В комнате ожидания замигал свет, сначала чуть заметно, затем интенсивнее, а после начали гаснуть все лампочки. Проблемы с напряжением случались здесь нередко. Деревня располагалась неподалеку от электростанции, и всякий раз при переключении с одного генератора на другой пропадал ток. И тут все лампочки вдруг погасли. Весь участок погрузился во тьму. Раздался скрип половиц, холод резал не хуже ножа. Пол продолжал скрипеть. Дежурный офицер вышел из-за стола и направился к двери, намереваясь закрыть ее и взять фонарик или газовую лампу, которую они держали наготове для таких ситуаций. «Ничего же не видно, — подумал полицейский, — значит, дверь все же закрыта». Послышался стон, снова скрип, затем глухой стук. Вздрогнув, Криста и Чарльз прижались друг к другу и задумались, защитит ли их решетка от того, что вошло в здание.

Дежурный офицер споткнулся обо что-то и упал. Его коллега закричал, сначала тихо, а потом с нарастающей паникой в голосе. В темноте становилось все страшнее. Вряд ли он знал, что сейчас случится, но по крикам было ясно, что его охватили весьма мрачные предчувствия. Крики превратились в отчаянные стоны. А потом стало тихо.

Криста и Чарльз прижались друг к другу еще плотнее. Кто кого защищает, было непонятно. Снова раздался глухой стук. Громче заскрипели половицы. Что-то приближалось — слышался звук шагов. Он был похож на шелест ветра, но почему-то казалось, что идущий приволакивает ногу: какой-то колченогий ветер, не похожий ни на что. И это существо направлялось к ним. Чарльз прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то в непроницаемой тьме. Он вроде бы разглядел силуэт, но полностью уверен не был. Звук шагов смолк. Чарльз услышал, как сдвинулась с места решетка. Скрипнула железная дверь. Рука Кристы машинально метнулась к карману с пистолетом. Вот только его там не было.

Вокруг снова стало тихо. Поскрипывание половиц смолкло вдали. Задрожали стены, тишину взорвал жуткий звук гудящих ржавых труб. В соседней комнате хлынула вода, затем этот звук тоже прекратился. Застыв от ужаса, Криста и Чарльз приготовились обороняться. Напряженные, не в силах шевельнуться, они напрягали слух.

Через некоторое время свет замерцал и снова вспыхнул. Вместе с темнотой из помещения ушел и холод. Переглянувшись, мужчина и женщина отодвинулись друг от друга. Дверь их камеры была открыта, ключи остались в замке. В этот самый миг затрещал полицейский автоответчик, чей-то голос что-то пролаял на чешском. Это был Бамбенек. Криста вышла из камеры первой. Держась за стену, она медленно двинулась вперед. Сначала подняла ключ средним и указательным пальцами. Чарльзу показалось, что она словно течет вдоль стены.

Выбравшись в коридор, Криста обнаружила на полу трех полицейских. Чарльз последовал за ней и, оказавшись в холле, увидел, что Криста склонилась над трупами. Один из них еще подрагивал, но вскоре замер. Из двух дырочек в шее мужчины текла кровь. Других ран на теле не было. Криста обернулась к Чарльзу, кивнула, словно говоря: «Больше ничего нельзя сделать», а затем произнесла:

— Нужно выбираться отсюда, да побыстрее!

Чарльз не был в этом уверен.

Криста настаивала:

— Слушайте, как вы собираетесь объяснять случившееся своре разъяренных полицейских? Если нам повезло, больше никто ничего не видел.

— Снова хотите идти пешком? Мы уже пытались, и ничего у нас не вышло. — Встревоженный и напуганный увиденным, Чарльз был как в трансе.

Криста знала, что в состоянии паники Чарльз реагирует, как робот, и делает все, о чем его просят. Так было в отеле «Централ Парк». Когда она приказала ему прыгнуть на крышу грузовика, он прыгнул. Поэтому Криста забрала свой кошелек, пистолет и чемодан Чарльза из-за столика дежурного офицера и вышла на улицу. У дверей участка стоял полицейский автомобиль с ключом в зажигании. Криста жестом велела Чарльзу садиться, и тот подчинился.

Автомобиль выехал из деревни незадолго до того, как ночь начала растворяться, словно дым и копоть дурных знамений.

Поскольку сын не отзывался, шеф Бамбенек сел в автомобиль. Ему потребовалось две минуты, чтобы добраться до полицейского участка. Тот казался заброшенным. Шеф расстегнул кобуру. Положив руку на рукоять пистолета, он стал осторожно подбираться к двери, а затем услышал шум неподалеку. Он обернулся. Ближайший к нему куст шелохнулся.

Спустя полчаса Бамбенек-младший сидел в отцовском кресле, кутаясь в одеяло, пока врач скорой помощи пытался понять, что вызвало его оцепенение. Доктор проверил глазной рефлекс, но молодой человек смотрел лишь прямо перед собой. Шеф и его жена пытались разговаривать с ним, обнимать, предпринимали все меры, которые только могли прийти им в голову, чтобы вывести сына из состояния шока. Только что они обрызгали его лицо водой. Через некоторое время врач вколол ему мышечный релаксант. Тело обмякло. Когда парень вроде бы задремал, мобильный телефон, который он сжимал в руке так, словно это была величайшая ценность в мире, выпал из его руки на пол.

Милош Бамбенек знал, что, как и у всех людей его возраста, у его сына образовалась зависимость от смартфона. Тот стоил целое состояние, но после многомесячного спора с сыном шеф все же купил ему эту игрушку. С тех пор парень не выпускал его из рук. Его пальцы постоянно скользили по экрану: за едой, в ванной, даже когда он смотрел телевизор, и шеф в конце концов задумался, не нужно ли отвести мальчика к психиатру. Но как-то в воскресенье он сдался, когда увидел, что соседские дети, студент колледжа и ученица старших классов, тоже не могут оторваться от экрана за ужином. Соседи задавали традиционные вопросы, которые обычно задают за семейным ужином, но никто из молодых людей не сумел ответить связно, потому что на столе лежали телефоны. Время от времени дети что-то печатали на экранах, а потом возвращались к разговору, как ни в чем не бывало. Время от времени они словно бы выпадали из реальности. Спрашивая их, ведут ли они себя в школе точно так же, он чувствовал себя старым занудой, потому что все трое высокомерно смеялись: так делают все. Лично его занимал один вопрос: как можно сосредоточиться на чем бы то ни было, когда тебя постоянно прерывают? А потом он вспомнил, что его младший сын стрелял во все, что встречалось ему на пути, играя на приставке, купленной в награду за то, что он не остался на второй год. Гостиная в их доме превратилась в самое ужасное поле сражений, какое он только мог себе вообразить. Он готов был смириться с наполеоновскими кампаниями, средневековыми войнами, даже стрекотом пулемета, рвавшего всех в клочья на пляже Омаха-бич[14], но когда у роботов-трансформеров появились ноги в том месте, где должны быть рты, он плюнул и уехал в участок.