Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

Если бы цель противостояния заключалась в том, чтобы заставить противника чихать, сморкаться, ругаться и плеваться как можно больше, то победа автоматически была бы присуждена Агафону. Но увы и ах, дымовая завеса дрогнула и стала отступать к постоялому двору под первыми же порывами призванного ренегатами ветра.

– Добей их, Агафон! – Кириан замолотил азартно кулаками по щебенке.

И чародей, мотая головой и отчаянно гадая, сыплются ли это искры у него из глаз, или упрямые враги не оставляют попыток пробить его щит, приподнялся над краем канавы с новой дымовонькой шашкой на кончиках пальцев. Возбужденный внезапной переменой фортуны миннезингер последовал его примеру, готовый впитывать новые впечатления для новой балды всегда и везде…

И получил то, чего желал: щита не стало на его глазах. Шквалом пронесшееся со стороны руин курятника пробивающее заклятье снесло заграждение Агафона, их надежды, а заодно и черную шапку с буйной головы менестреля, оставив стоять, тихо покачиваясь, опаленные невидимым огнем волосы на макушке.[60]

Тем временем, дымно-вонючий фронт, приобретающий по мере продвижения грязно-фиолетовую окраску, проплыл мимо окопавшегося отряда и завис над дорогой, тихо пощелкивая. Чем он пощелкивал, зачем, и что случится, если сунуть в него голову, проверять желания не возникло ни у кого.

– Отступаем к трактиру! – выкрикнул Вяз, двинулся по канаве назад – но через несколько метров наткнулся на фиолетовую муть, медленно сливавшуюся с полотна дороги в низину и тянущуюся к ним.

– Варгов нос… – услышал атлан за своей спиной тихий потрясенный голос конунга. – Назад…

И едва не подпрыгнул, потому что отряг без предупреждения взревел как недорезанный гиперпотам:

– Агафон!!! Эта дрянь ползет к нам по канаве!!! Что это?!

– Дрянь?.. – кисло предположил волшебник, силясь вспомнить если не контрзаклинание к модифицированному ренегатам заклятью, то хотя бы просто – что это было за заклинание, пока он не попытался воплотить его в жизнь. И тут же несколько синих комков искристого вещества, раскалывая остатки щита, просвистели над прижатой к земле компанией, плюхнулись среди недобитого булыжника дороги и стали растекаться переливчатыми голубоватыми кругами. Там, где голубизна поглощала красноватый камень и землю, вырастали игольчатые ледяные кристаллы.

Любопытный калиф, случившийся близ радиуса поражения одного из них, ткнул в подползающий к нему фронт ножом. Церемониальный крис рассыпался на десяток мелких осколков, превратившись в лед и едва не прихватив с собой пальцы Ахмета.

– Ифритов зад!.. – впервые выразился как все нормальные смертные Амн-аль-Хасс и шарахнулся прочь, перекатываясь по дну кювета подобно бочонку – чуть не до самого лилового фронта.

Движение в рядах обороняющихся вызвало то ли прилив энтузиазма, то ли разочарования,[61]и обстрел ледяными снарядами повторился. На этот раз жертвами его пали два мешка с продуктами, один топор и инструмент Кириана неопределенной породы, неблагоразумно отбившийся от остального стада и хозяина.

Агафон снова впился в посох, пытаясь поставить щит, но дружный натиск ренегатов оставил его недостроенное сооружение кривым и ущербным.

Видимая на этот раз и осязаемая, перекошенная конструкция повисла поперек дороги, словно дверь сарая после обстрела из катапульты, медленно дезинтегрируясь и испуская аромат подгоревших носков недельной свежести. Со стороны развалин курятника донеслись звуки, похожие на квохтание, сопровождаемые новыми залпами шаров – зеленых, для разнообразия.

Четыре шипящих, как клубок разозленных змей, мяча, упали, чуть не долетев до отряга и лукоморцев, оплавляя каменистую землю и исторгая из нее клубы изумрудного едкого дыма. Пара брызг концентрированного пламени оставила кратеры в металле рогатого шлема. Большая капля попала на лезвие топора номер двенадцать и в секунду прожгла его насквозь.

– Врежь им, волхв! – не столько раненным, сколько униженным и обожженным зверем взревел Олаф. – Вмажь, как ты можешь!

«Никак!..» – моментально завертелся на языке ответ, но было прикушен и яростно проглочен.

Волхв знал со стопроцентной уверенностью, что пока у него в глазах все троится, роится и кружится, точно попасть он сможет только в мегалослонта, и то в упор. И был убежден, что сразу, как только мозги у него в голове перестанут гудеть, крутиться волчком и остановятся, он обязательно что-нибудь вспомнит, придумает или просто сможет сосредоточиться. Но до этого… Не то, что волшебные – простые слова сбивались в беспорядочные кучи и путались под ногами друг у друга в его и без того разваливающейся от боли голове. С тоскою вспомнил маг о так и не выпитом бульоне на сервировочном столике, о мягкой кровати в доме Олеандра, на которой так чудесно было бы сейчас поспать хоть несколько часов, а проснувшись, обнаружить, что Белый Свет встал на место и не пытается сплясать самбу у него перед глазами, используя вместо маракаса его же череп…

Не получая ожидаемого отпора, нападавшие осмелели, поднялись, выпрямились во весь рост, и новые синие шары вперемешку с зелеными полетели в отряд, брызжа льдом и кислотой. Чародей простонал – то ли от боли в бессчастной головушке, то ли от бессилия, потянулся к посоху… и с холодком в груди ощутил то, что ожидал и боялся почувствовать на протяжении всей схватки.

Пустоту.

Ноль.

Полное отсутствие запаса.

– К-кабуча… – вырвалось у мага отчаянное, он грохнул стиснутым кулаком по земле… И естественно, попал по самому большому камню.[62]

– Да чтоб тебя!!!.. – исступленно взвыл его премудрие, сцапал разъяренно проклятую каменюку и запулил ей в сторону торжествующего противника.

Осколок булыжника пролетел с полтора десятка метров, ударился о мостовую и заскакал дальше как резиновый, высекая искры.

Волшебник замер.

Да ведь так же можно…

Следующий камень – такой же величины, нужной, как раз – встретился пальцам почти сразу же. И почти сразу же отправился в полет, напутствуемый быстрыми короткими слогами.

Не долетев до земли, он взорвался желтыми крошками, и веер жалящих осколков заставил ренегатов нырнуть носами в хреновую грядку.

– Ага, не нравится!.. – восторженно прокомментировала Сенька с той стороны дороги. – Давай еще! Да погуще!

Рука чародея к этому времени уже сама шарила вокруг, нащупывая камни подходящего размера, и посылала их в сторону неприятеля в сопровождении нужного заклятья – хотя из глубины души на язык просились совсем другие слова.