Мой адрес – Советский Союз! - Геннадий Борисович Марченко

не спеша двинулся дальше, зная, что они уже не рискнут напасть на меня ни сейчас, ни, возможно, в обозримом будущем.

Глава 6

Я сразу решил, что о драке Полине не буду говорить. Рассказал о ней только Вадиму, зная, что он умеет держать язык за зубами. Наш комсорг после этого рассказа долго себе места не находил: обещал набить морду Язовскому, уговаривал меня идти в милицию, в общем, сыпал идеями, ни одна из которых в ближайшем будущем, надеюсь, не будет реализована. Избить мажора – это самому подставиться под карающий меч правосудия, а в милиции ещё поди докажи, что ты с кем-то дрался, и что эти люди были подосланы твоим недругом. К тому же я этой троице не сказать, что сильно, но всё же накостылял, и в ближайшем будущем, надеюсь, они не станут устраивать на меня сафари.

С проводами Полины и Насти из училища домой я немного поторопился, так как занятия в институте и училище заканчивались практически в одно время, и я физически не успевал бы добраться до «кулька». Если только на такси, но такой роскоши я не мог себе позволить.

Опять же, хотелось верить, что до этих обалдуев дойдёт моё вчерашнее внушение, да и вряд ли они рискнут приставать к девчонкам средь бела дня. Но первым делом, естественно, надо бы провести политинформацию с самим Язовским, чтобы в его тупой голове больше не возникало мыслей угрожать Полине.

Его ещё поймать надо, он же типа на больничном. Стоп! А может, действеннее будет, если я пообщаюсь с его папашей? Ведь сто процентов, что сынок и пытался купить Полину, и подговаривал этих дуболомов запугать её, не посвящая в это своего родителя. А тот, если я его просвещу, возможно, задаст своему нерадивому отпрыску люлей. Либо пошлёт меня куда подальше, заявив, что я всё выдумал, дабы опорочить его честного и благородного сына.

Нет, пожалуй, я этот вариант оставлю на крайний случай. Нужно всё же поговорить с Язовским-младшим. Только как его подловить? Понятно, что он не сидит целыми днями дома на своём больничном, более чем уверен, что парень чувствует себя вполне нормально, на машине раскатывает, Полина не даст соврать. Возможно, об этом даже папаша его не знает, так как, если мне не изменяет память, чуть ли не с первого курса Алексей жил в доставшейся вроде как от бабушки однушке то ли в центре города, то ли недалеко от него. Не исключено, что в связи с мнимой болезнью студент обитал сейчас у родителей. Хотя где-то в глубине души я допускал мысль, что парень был, например, хроником с почечной патологией, и удар дал обострение, но это один шанс из тысячи. Скорее всего отдыхает от учёбы в своей квартире, и не исключено, что вечерами тусит с друзьями в каком-нибудь кабаке, коих даже в современном Свердловске было с избытком.

Вот бы узнать адресок, я бы наведался, поговорил с Лёшей по душам. Адрес может быть в деканате – наверняка Язовский прописан в этой однушке. Можно заявиться к секретарше декана со словами: «Дайте мне адрес Алексея Язовского, я хочу его навестить, фруктов передать, варенья от мамы», но такой вариант казался не слишком реальным. Нина – так звали моложавую и совсем не привлекательную секретаршу – по-любому в курсе той истории с рукоприкладством, секретарши – они всё про всех знают.

Хотя чего я огород горожу? Есть же адресно-справочные бюро, в каждом крупном городе они имеются. Вот только где оно находится в Свердловске… Помог постовой милиционер, подсказал, мол, прямо по 8 марта, потом направо и через квартал на перекрёстке. Нашёл. И адресок мне выдали, после чего я мысленно начал прокручивать в голове, как наведаюсь к Язовскому и прочитаю ему лекцию, что такое хорошо, и что такое плохо.

Правда, как это будет выглядеть на самом деле, я не очень ясно представлял. Подловить его утром или вечером у подъезда? А если бабки, соседи увидят? Вдруг шум поднимет? Или по стучаться к нему в дверь… А он в глазок – раз! Или, если даже глазка нет, спросит, кого это там принесло, а я что? Представляюсь почтальоном с телеграммой, изменив голос? Детский сад какой-то.

Но всё разрешилось само собой. После первой пары Вадим пол своим комсомольским делам отправился в деканат, а я остался ждать его в аудитории, где должна была пройти следующая лекция. Когда Вадим появился, то выглядел каким-то взволнованным.

– Он там! – чуть ли не в ухо громко прошептал мне дружбан.

– Кто? – не понял я. – И где?

На лице Вадима отобразилась досада, словно я должен был сразу же сообразить, что он имел ввиду.

– Язовский в деканате! В приёмной какую-то бумажку оформляет.

– Та-ак, – протянул я. – Вадик, пригляди за портфелем.

– Ты куда? – встревоженно спросил он.

– Я быстро.

Через полминуты, подскочив к двери приёмной, замер. Осторожно, без стука, приоткрыл её, и в образовавшуюся щёлку увидел спину Язовского. Фух, успел!

Теперь оставалось только дождаться, когда он выйдет из приёмной. В этот момент раздался звонок на занятия, и коридор весьма кстати опустел. Я к тому времени успел переместиться в дальний конец коридора, готовый в случае чего спрятаться за угол лестничной площадки. А ещё минуту спустя дверь приёмной открылась, и показался Язовский с чёрной папкой на молнии в руке. Лицо его выглядело озабоченным, он бросил взгляд на часы, и скорым шагом направился в мою сторону. Я стоял, прислушиваясь к его шагам, а про себя молился, чтобы никто не помешал нашему разговору.

Едва он показался из-за угла, как я тут же схватил его за грудки и прижал спиной к стене. Обычно узенькие глаза Язовского от удивления и испуга, казалось, сейчас выскочат из орбит, а рот приоткрылся, обнажая здоровые, крепкие зубы.

– Слушай сюда, мразь! – прошипел я ему в лицо. – Ещё раз попробуешь кого-нибудь из своих тупых дружков подослать к Полине, или сам приблизишься к ней ближе, чем на три метра – пеняй на себя. Я найду способ тебя уничтожить! Понял? Понял, я спрашиваю?

– П-п-понял, – промямлил Язовский, после чего сглотнул слюну, отчего его кадык вздёрнулся вверх и снова опал.

– Ну раз понял – молодец.

Я покровительственно похлопал его по щеке, хотя изначально не собирался этого делать. Но спонтанно мелькнуло в голове, что пара таких унизительных для этого мажорчика шлепков поможет окончательно деморализовать его психику.

– А теперь чеши отсюда, чтобы духа твоего здесь не было… болезный.