Опасная кукла - Кристина Воронова

Это было убийственное сочетание опытной порно-развратницы с лукавой нимфеткой, Лолитой.

На разных фотографиях соперница были изображена на различных фонах, в разнообразных помещениях и в бесчисленном множестве дорогих нарядов.

В тот вечер, будучи на взводе после триумфа, она с бешеной яростью уставилась на одно из изображений, на котором Патриция была в длинном вечернем платье, увешенная брильянтами, и нарочито изящно подносила смычок к скрипке темного дерева, красуясь на белоснежной сцене. На заднем фоне роскошно одетые зрители застыли в экстазе.

На следующей фотографии Патриция уже сидела на породистом арабском скакуне в костюме жокея.

Патриция мелькала на различных сайтах про знаменитостей в шикарных гостиных, на природе, получая различные награды: статуэтки и дипломы.

Одно фото в тот момент заставило Лизу сжать зубы от ненависти и зависти: красавицу сняли выходящей из бассейна, правда, издалека, но можно было различить линии совершенного, развратного тела и нарочито-невинного личика.

Несмотря на умильные гримаски, Лиза поняла, что эта девушка прекрасно знает, что делает. На дне темных глаз застыло ледяное озеро расчета. А каждый взмах невероятно длинных бархатных ресниц взвешивал собственную выгоду.

"Я должна от нее избавиться" — в тот миг она сама поразилась холодной ярости, возникшей в душе. Не было ни малейшего сочувствия или колебаний.

Лиза знала, что в этом мире должна существовать лишь одна музыкальная королева.

Тем более, у одного спонсора.

Для начала Лиза решила подружиться с Патрицией, хотя понимала, что по натуре девушка очень похожа на нее — ходячий робот. И усыпить ее бдительность будет нелегко.

"Впрочем, разве она знает, насколько я сумасшедшая? И готова идти на все и до конца?" — тогда эта мысль заставила ее ухмыльнуться.

После просмотра фотографий и тяжких раздумий, она выпила снотворное, чтобы не крутиться всю ночь без сна. А утром проснулась от долгих звонков мобильного, выводящего неприятную, громкую мелодию пробуждения.

Она специально поставила самую громкую и неприятную музыку в мобильном, чтобы, если (когда) Айзекс будет звонить, она смогла проснуться.

Схватив трубку, она постаралась заговорить не сонным, а милым тоном хорошенькой девушки. Особенно сюсюкать она все же не стала, так как вчера продемонстрировала наличие мозгов. А играть роль тупой блондинки Лиза не собиралась, понимая, что таким мужчинам, как он, это ни к чему. Они, напротив, любят умных женщин (если те, конечно, не претендуют на главенствующую роль в отношениях и не пытаются казаться умнее своего кавалера).

Мужчина пригласил ее на завтрак в Париж.

"У меня есть собственный самолет, — похвастался он. — А чтобы ты меня не слишком боялась, с нами полетит Патриция Блэк — моя очень хорошая знакомая. Думаю, вы подружитесь. Она тоже любит музыку, только играет на скрипке в современном стиле".

"Ну, да, ну, да, подружка — кто бы сомневался. Небось только и делаете, что целомудренно держитесь за ручки и чаи гоняете" — язвительно подумалось ей тогда. Но она, конечно же, лишь выразила благодарность и уверенность в том, что, конечно же, они подружатся. Все-таки обе служат Музе и обитают в Высших сферах.

Ее ожидали в аэропорту. Мужчина был в штанах, свитере, тяжелых ботинках и куртке — и совсем не походил на миллиардера. Впрочем, его волосы и ногти были очень ухожены, а дорогой парфюм создавал неповторимую и запоминающуюся ауру. На правой руке блестело кольцо-печатка из платины с запоминающимся, огромным сапфиром.

Рядом с ним стояла очень недовольная, с трудом притворяющаяся холодно-равнодушной, девушка. Лизу поразила ее чувственная красота, хотя девушка была одета в скромный деловой костюм, с легким, почти незаметным, истинно французским макияжем.

"Ах, да, она — итальянка, выросшая в Париже. Достойная конкуренция Моники Беллуччи" — мелькнуло в голове Лизы в тот момент.

Девица смерила ее холодным, режущим, как скальпель, взглядом, оценивая. Затем скривилась в приторно-приветливой улыбке.

Они поздоровались с поддельным энтузиазмом.

Лизе так было даже легче — она не умела, подобно Джастину, играть с человеком, как кошка с мышкой. И притворяться, что ей кто-то очень понравился, когда она хотела сразиться и уничтожить.

Вскоре они уселись в удобном, изысканном салоне небольшого самолета. Пилот загадочного происхождения (то ли японец, то ли китаец), равнодушно поприветствовал их, а затем скрылся в кабине управления.

Айзекс разлил всем шампанского и показал на блюда с устрицами и бутербродами с красной и черной икрой, а также на несколько салатиков. Он извинился за "скудную" закуску, явно кокетничая. К своему стыду, тогда Лиза не умела есть устрицы. Раньше она совершенно не ощущала тягу к этому странному блюду. Но понаблюдав за Патрицией, осторожно принялась за них. Впрочем, они ей показались почти безвкусными.

Мало-помалу беседа наладилась. Девушки в основном говорили про музыку. Лиза убедилась, что ее собеседница достаточно образована и начитана, из хорошей семьи.

К ее неудовольствию, через какое-то время Патриция даже расслабилась, явно не посчитав достойной конкуренткой. Так как явно была уверена в неизменности чувств любовника. Или страдала неизлечимой манией величия. Впрочем, как подумалось Лизе, ей было от чего отталкиваться в создании идеального образа: лицо и тело роковой красавицы, ум расчетливой деловой женщины и манеры избалованной любимицы.

Брюнетка всем своим видом показывала, что Лиза была для нее была полным ничтожеством, тупой блондинкой. Лизу взбесило, что девица, хладнокровно залезшая в постель мужчины, годящегося ей в отцы — Патриции было двадцать — считает себя лучше всех на свете, хотя, по сути, является обычной содержанкой.

Справившись с накатившими негативными эмоциями, Лиза подумала, что стоит порадоваться тому, что брюнетка ее недооценила. Это позволяло без помех подобраться к ней поближе и сомкнуть ладони на тонком горлышке.

Но сначала следовало определить, стоило ли это риска, на который Лиза собиралась пойти. Она понимала, что преступление — это не игрушка, и что раньше ей просто везло. И она понимала, что в Великобритании полиция не такая сонная и тупая, как у нее на родине.

Они прилетели в Париж со всевозможным комфортом, и Лиза просто наслаждалась этим великолепием: скоростью, приятным сервисом и интересным досугом во время полета. Новые знакомые долго болтали, затем сыграли в карты, потом подремали, причем Патриция демонстративно надела большие наушники, с помощью музыки отключаясь от компании. Однако скучно все равно не было.

Лизе было совершенно наплевать на чувства другой красавицы — та ее просто раздражала, как досадная помеха на пути к деньгам.

Прекрасный ресторан в самом здании Эйфелевой башни показался ей похожим на ожившую сказку. Ей безумно понравилось наслаждаться всевозможными деликатесами и получать удовольствие от прославленного вида великолепнейшего Парижа — словно наполненной драгоценностями шкатулки, открытой жаждущему взору.