Золото и тень - Кира Лихт

– Что?

– Ничего. – Его улыбка стала еще шире. – Ты впервые назвала меня сыном Аида. Кроме того, ты впервые сказала что-то толковое. – Он отскочил, прекрасно зная, как я отреагирую.

Я метнулась следом, собираясь отомстить Маэлю за эти слова, но, конечно, даже не смогла к нему приблизиться. Маэль с легкостью уворачивался от меня. Через некоторое время я сдалась, и Маэль сразу притормозил.

– Ну что, нимфочка? Напрыгалась?

Ну и что тут ответить?! Лучше уж расспрошу об Афродите.

– Афродита ведь богиня любви? Получается, любовные зелья для нее – вещь обычная?

– В прошлом – да, но последние столетия она занималась исключительно своими делами… – На лице Маэля появилось задумчивое выражение. – Но есть эта вражда…

Я с любопытством посмотрела на него.

– С людьми? Или с другими богами?

– С Персефоной.

– Кто это?

Мы вошли в третью галерею. Джемма все еще разговаривала с Ноа. Помещение заметно опустело, и я сразу заметила Джиджи. Судя по всему, она очаровала диджея, потому что из динамиков раздавалась японская попса. Джиджи с Карли и Аннабель скакали по танцполу, как мячи-попрыгунчики. Джиджи выразительно размахивала руками, ее движения напоминали смесь современной пластики и ритуального танца вуду. Я с трудом смогла сдержать смех.

– Это твоя подруга? – спросил Маэль, проследив за моим взглядом.

Я кивнула.

– Это Джиджи. Она просто нечто.

– Если она и дальше будет так танцевать, то вызовет дождь, – криво ухмыльнулся Маэль.

Я не выдержала и рассмеялась.

– Ты просто невозможен! Но вернемся к теме. Кто такая Персефона?

Маэль внезапно посерьезнел.

– Жена моего отца.

– Но не твоя биологическая мать, верно?

Маэль покачал головой.

– Почему они враждуют? Что Персефона сделала?

– Убила единственного человека, которого Афродита когда-либо любила.

Я оторопело уставилась на Маэля. Про его семейку можно снимать сериал.

– Зачем? – наконец спросила я.

– Представь, что тебя похитил мужчина вдвое старше и тебе предстоит провести с ним остаток своей бессмертной жизни. Как думаешь, превратилась бы ты в склочную психопатку?

– Что? – недоуменно заморгала я.

– Мой отец забрал Персефону в подземное царство. Она ему нравилась, он ей – нет, и он решил ее выкрасть. Но знаешь, даже тогда такой способ ухаживания не был в порядке вещей. Зевс, отец Персефоны и самый главный из богов, благословил этот союз, хоть и не одобрял поступка Аида. Персефоне ничего не оставалось, кроме как смириться и остаться в царстве мертвых. Тогда она попросила у Аида разрешения украсить свой мрачный новый дом. Отец согласился, не зная, что украшением станет другой мужчина. Персефона обвела его вокруг пальца. Ее выбор пал на Адониса, который считался самым красивым человеком своей эпохи. Во время охоты Адонис погиб от клыков кабана и после смерти стал ее любовником. Отец до сих пор бесится. – Маэль презрительно наморщил нос. – Ничего удивительного, что эти двое целыми днями кричат друг на друга.

– А что случилось потом?

– При жизни Адонис был возлюбленным Афродиты. Афродита отправилась на Олимп и пожаловалась Зевсу. Она хотела, чтобы Адониса вернули в мир живых, поскольку убийство его было подлым и коварным. Но Персефона – дочь Всемогущего Зевса. У Афродиты не было ни шанса. Адонису пришлось остаться в подземном царстве.

– А как он сам к этому отнесся?

– Если кто-то однажды вступил в отношения с богиней любви, то он никогда больше не взглянет на другую женщину. Недаром Афродита считается олицетворением непреодолимого соблазна. Не знаю, что сделала Персефона, но Адонис забыл всех женщин до нее.

– Бедные Адонис и Афродита!

Маэль кивнул:

– Думаю, именно поэтому Афродита решила сыграть над нами шутку. Она поняла, что у тебя есть чувства ко мне, сыну Аида. Она бы очень повеселилась, если бы мы целовались, раздирая губы в кровь, и не могли остановиться.

Я хотела было возразить, но не стала. От Афродиты не исходило ни ненависти, ни злобы. Лишь всепоглощающая печаль, которую она скрывает от так называемых смертных. Уверена, Афродита все еще любит Адониса и скучает по нему. Не думаю, что она хотела мне навредить… Скорее помочь. В конце концов, благодаря подаренному ей блеску я поняла, что Маэлю на меня не наплевать. Он испытывает ко мне какие-то чувства. Маэль назвал амброзию «любовным эликсиром»… Хочется верить в то, что речь и правда о любви, а не о мимолетной страсти. Но я не буду спрашивать об этом Маэля. Все равно не получу ответа.

– У Афродиты есть дети-полубоги?

– Нет. Афродита отказалась от мужчин после того, как у нее забрали Адониса. У нее есть дети от Ареса, бога войны, но они не полубоги, а боги низкого ранга.

– Как жаль… – Я собиралась проверить, как там Джемма и Ноа, но тут мой взгляд упал на Энко, общающегося с двумя фанатками. – Думаю, если кто-то и мог бы состоять с ней в родстве, так это Энко.

– Потому что все от него без ума? Нет, эти двое не родственники. – Маэль пренебрежительно скривил губы и посмотрел на красавчика-солиста. – Эта безумная популярность – целиком и полностью его заслуга. Тупоголовый болван.

– Маэль, заканчивай с оскорблениями! Рано или поздно это доведет тебя до неприятностей, – крикнул Энко, словно услышав наш разговор, оставил своих поклонниц и направился к нам. Весь его вид производил незабываемое впечатление. Он небрежно перекинул серебристо-светлые волосы через плечо, и Маэль громко фыркнул. По спине пробежал холодок, в пальцах появилось легкое покалывание. Такие же ощущения возникли у меня сегодня при встрече с Маэлем. Что происходит?!

Энко подошел к нам и поздоровался как со старыми знакомыми. От него пахло горящим кедром и горькими травами.

– Брат, – он сдержанно кивнул Маэлю.

– Брат, – так же сдержанно кивнул Маэль в ответ.

Значит, Энко – еще один из его друзей? Как интересно! Почему же он говорил о нем так пренебрежительно?

Повисло молчание. Увидев, что Маэль не спешит меня представлять, Энко решил представиться сам и протянул мне руку:

– Где же мои манеры? Привет, я Энко.

– Я Ливия, приятно познакомиться. Ты тоже катафил? – поинтересовалась я.

Энко мрачно рассмеялся.

– Звучит как название болезни. Нет, определенно нет.

– Я-я-ясно, – натянуто улыбнулась я.

Разговор снова сошел на нет. Покалывание прекратилось, но присутствие Энко все еще вызывало у меня странные чувства. Возможно, меня выбила из колеи его нереальная красота.

– Что ж, – через некоторое время сказал Энко. – Нам с ребятами пора идти. Я просто хотел полюбоваться спутницей моего брата. – Взгляд, которым он меня окинул, мог бы расплавить камни. – Это того стоило.