Командир разведотряда. Последний бой - Дмитрий Светлов

Олег ехал в препаршивейшем настроении, угоняя «Хейнкель», он чудом не гробанулся, а полоса везения имеет свой конец. Тут ещё обычно вежливый Василий Васильевич вместо радушного приветствия молча сунул в руки толстый пакет фотографий. На снимках один и тот же человек, в форме советского танкиста или гауптштурмфюрера СД. Он улыбался на пляже, в окружении друзей играл на гитаре, одна из фотографий запечатлела подготовку к прыжку с парашютом.

Вернув пакет, Олег устроился на диване. Предстоящее задание связано с этим человеком, о прочем бесполезно гадать. Василий Васильевич ткнул пальцем в расстеленную на столе карту:

– Он здесь, третий дом от кирхи, квартира на втором этаже, вход со двора.

Благо рядом стоял стул, и Олег без разрешения на него сел. От деревушки Берхтесгаден до парадной резиденции Гитлера Бергхоф всего полкилометра. И это не всё, севернее Берхтесгадена находится выкопанная в теле горы ставка фюрера Оберзальцберг. Сейчас в долине не осталось ни одного гражданского жителя. Время от времени в деревушку съезжаются партийные руководители. Иногда собирают прославленных героев для вручения очередной награды лично фюрером.

– Это бывший наш сотрудник, – пояснил шеф. – Полтора года назад попал в плен и начал сотрудничать с нацистами.

– Это точно? Возможно, парень не может выйти на связь, – осторожно заметил Олег.

– Исключено, он сдал всех! Даже тех, кого не знал, а лишь догадывался о существовании!

Правило «Смерть предателям» никто не отменял, для ГРУ это вопрос чести мундира. От провала с пленом никто не застрахован, и пытки с истязаниями мало кто выдержит. Поэтому выбора застрелиться или сдаться не существовало. Сглотнув подступивший к горлу ком, Олег растерянно спросил:

– Но как… Почему…

– Мы долго искали эту сволочь, а когда нашли, уткнулись в непреодолимый барьер. В долину не войти и не выйти.

– Мне предстоит найти лазейку? – с надеждой спросил Олег.

– Без тебя нашли, союзники откликнулись на нашу просьбу. Они пытались пристрелить фюрера, но перед усадьбой наткнулись на непреодолимый заслон.

По коммунистической догматике, отрицающей ведущую роль личности, ликвидация лидеров Третьего рейха не имела смысла. Но когда гестапо начало так называемую «санитарную чистку», проще говоря, планомерное уничтожение населения, Верховный суд Белоруссии приговорил гауляйтера к смертной казни. Приговор привёл в исполнение специально созданный отряд НКВД, но немцы ответили массовыми расстрелами мирных жителей. Тогда Сталин приказал:

– Не трогайте это говно, мы их повесим после победы.

С этого момента над Третьим рейхом начали разбрасывать листовки с именами приговорённых к смерти карателей и перечнем совершённых ими злодеяний. Как только Красная Армия начала стрелять агитминами с листовками, Гиммлер приказал привлекать к карательным акциям части Ваффен СС. Понятное дело, там служат не арийцы, а людей третьего сорта не жалко. Британское Управление специальных операций тоже провело одну акцию, и здесь немцы ответили кровавым террором.

– Почему я? Неужели в ОСНАЗ ГРУ нет более опытных специалистов? – попытался отговориться Олег.

– Ты у нас самый неопытный, – усмехнулся Василий Васильевич, – и единственный «засвеченный» перед союзниками.

Участие в митингах поддержки Красной Армии вывело Олега на кривую дорожку совместных операций с союзниками. Нет, он ничего не имел против, британцы и американцы относились к нему доброжелательно. Последнюю операцию подготовили по высшему разряду, если не считать ляпа с типом самолёта. Но здесь могла быть не ошибка, а непредвиденная смена выпускаемой заводом продукции.

Управление специальных операций, по сути, было копией боевого отдела ГРУ. Здесь разрабатывались разного рода диверсионные акции на оккупированной территории и непосредственно в Третьем рейхе. Прифронтовой филиал расположился в районе дорогих вилл на окраине Неаполя. Законных хозяев англичане выселили без церемоний и каких-либо объяснений. Затем шлагбаумы перегородили подъездные дороги, а периметр оградили табличками с предупреждением: «Стой! Стреляют без предупреждения!»

Олега поселили в одной из таких вилл и после подробного до занудства инструктажа отвезли на аэродром. Перелёт в Венецию закончился лодочной прогулкой и ещё одним инструктажем. Олег покорно вникал в слова, беспрекословно выполнял команды, но внутренне бунтовал. Разработанный союзниками план выглядел дикой нелепицей, но его мнение никого не интересовало.

Торпедоносец «Фейри Свордфиш» выглядел раритетом времён Первой мировой войны. Длинноногий биплан на уродливых поплавках ненамного превышал размерами «небесный тихоход» У-2. Всё здесь Олегу не нравилось, начиная от жёсткого сиденья бортстрелка и заканчивая обдуваемой со всех сторон открытой кабиной. Но вот команда «от винта», самолёт задрожал и неожиданно легкой птицей взмыл в ночное небо.

Час полёта с нервной трясучкой, которую Олег слабодушно принимал за вибрацию самолёта, закончился алыми фейерверками разрывов зенитных снарядов. Где-то в запредельной вышине гудели «Ланкастеры», рассыпая щедрой россыпью однотонные бомбы. С горных вершин к ним тянулись голубоватые щупальца прожекторов, прерываемые огненными строчками скорострельных пушек. Только сейчас он сообразил, что «Фейри Свордфиш» летит в лощине между гор. В кромешной темноте!

– Меняемся! – штурман по-дружески похлопал Олега по шлемофону.

Что такое меняемся? Это на скорости в двести километров встать во весь рост и просочиться мимо штурмана к носовой перегородке, при этом держаться можно только за воздух. Только он плюхнул зад на сиденье, как самолёт начал пикировать. Горы с зенитками и прожекторами оказались над головой, а штурман на этот раз похлопал по спине:

– Выходи! Выдерни кольцо по сигналу моего фонарика!

Эй, люди! Никто не хочет насладиться эмоциями смертельного аттракциона? Двигатель сбавил обороты, и Олег отрешённо полез за борт. Сначала нога никак не могла попасть в специальную выемку, затем возникла проблема с небольшим шагом на крыло. С трудом перебравшись, намертво вцепился в растяжки. Страх постепенно отпустил, и Олег начал перемещаться боковыми шажками. Наконец левая рука коснулась стойки, и он облегчённо выдохнул.

Для прыжка методом срыва надо встать на колени, правая рука на кольце, левая слегка сжимает стойку. Свет фонарика заставил зажмуриться, и Олег выдернул кольцо. Почему ничего не происходит? В тот же миг невиданная сила сдёрнула его с крыла, а пролетевший рядом десантный мешок больно хлестнул стропом по ногам и увесистой штангой дёрнул за пояс.

Прыгнув с пятидесяти метров, он всё ещё в воздухе? Ответом послужило погружение в ледяную воду горного озера. Маленький надувной нагрудник развернул Олега лицом к небу, и некоторое время он наблюдал за зенитной батареей, оказавшейся прямо над головой. Четыре орудия скороговоркой выдавали по три выстрела, затем наступал перерыв на перезарядку, и снова три выстрела. Куда они стреляют, если прожекторы не нащупали самолётов?