Опасная красота. Поцелуи Иуды - Кристина Юраш

— Боюсь, тебе придется искать новую подругу — несчастную забитую серую мышку, чтобы на ее фоне казаться красивее и увереннее в себе, Фели. Прости, но я теперь пас, — спокойно сказала я. — Ты сумочку мою не видела?

Мой черный блестящий клатч действительно как сквозь землю провалился, а у меня там все деньги и документы, между прочим.

— Ее забрал Трой, — вмешалась Сандра Уорик, коллега Фелиции из бухгалтерии. — Сказал, чтобы ты нашла его.

Это мне крайне не понравилось, потому что хотя бы в гостях у Дрезднера я надеялась выдохнуть и хотя бы на пару часов почувствовать себя свободнее, чем я есть на самом деле.

— Моника, подожди! — сбивчиво позвала Фели каким-то совершенно другим тоном, нежели тон привычного превосходства, в котором она обычно разговаривала со мной. — Послушай! Прости, я не хотела! Мне так жаль… Давай поговорим, пожалуйста! Я не хочу тебя терять…

— Мне нужно найти Троя и отобрать у него свою сумочку, Фел, — я покачала головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы вернуться и начать с ней разговор по душам. — Может быть, мы поговорим в другой раз?

Я отчаянно нуждалась в подруге, которой бы смогла все рассказать, но понимала, что не могу поведать свои тайны Фелиции, даже если бы доверяла ей на все сто процентов. Такое не рассказывают даже самым близким.

Такое хранят в обмотанной цепями шкатулке на самом дне своей души.

В общем-то, ходить по чужому полутемному дому, когда хозяева находятся где-то в гостиной, где играет музыка и проходит торжество, довольно странно. Но я припомнила, что по этикету, который мы изучали в Социальном училище, в больших богатых домах во время приемов такое не то, чтобы было принято, но не возбранялось.

Собственно, Троя даже искать не пришлось — он обнаружился на втором этаже, в библиотеке, где, развалившись в кресле у камина, с самым что ни на есть обстоятельным видом изучал некий лист бумаги.

В котором я с ужасом узнала свое письмо, адресованное Итану Энглеру — ведь за всеми этими потрясениями я так и не вынула его из пластикового конверта с документами. Как-то не поднялась рука…

Все мои самые важные бумаги валялись тут же, на столе, рядом с настежь распахнутым клатчем: паспорт, страховка, медицинская книжка, теперь уже бесполезные документы на квартиру…

— О, привет, зайчонок! — этот мерзавец даже не поднял взгляда от листа. — Если ждешь похвалы, то, боюсь, придется тебя разочаровать. Я недоволен твоим подходом к Коулу Тернеру. Ты должна действовать незаметно, чтобы не привлекать к себе внимание чертовой кучи народа, а теперь этим заинтересуются нравственники, которые молятся на своего непорочного лидера. Незаметно, но более, как бы это сказать… напористо. Никаких возвышенных чувств. Только похоть.

— Что ты… вы себе позволяете? — задохнувшись, я попыталась вырвать у него свое письмо, но он, дразня, отвел руку в сторону, вынуждая меня позорно прыгать за ним, как в детской игре “Тузик, достань!”. — Это грязно! Мерзко и недостойно читать чужие письма! Отдайте!

Каждый раз, когда я думала, что его низости нет предела, Трой открывал все новые и новые грани.

— Разумеется, недостойно, — легко согласился Трой и наконец-то отдал мне письмо, хотя, по сути, это уже не имело смысла — он прочел до последней строчки. — Зато, как я погляжу, твоей любви достоин Итан Энглер. Очень трогательное признание, правда. И эти стихи собственного сочинения… Ты просто очаровательна, знаешь об этом? А мне напишешь?

Я прижала листок к груди, и от унижения у меня на глаза навернулись слезы. Пусть я вряд ли бы уже отдала свое признание Итану, но оно было очень личным.

И, разумеется, некрасивые красные пятна по всему моему лицу — признак волнения и стыда, не заставили себя долго ждать! Мне было ужасно осознавать, что он прочитал самое мое сокровенное, и теперь так запросто издевался над этим!

— Итан — самый достойный человек на свете! — задыхаясь от стыда и гнева, выпалила я, собирая свои вещи и запихивая их обратно в клатч. — Он вне конкуренции! Он очень благородный, искренний и настоящий. В отличие от тебя!

В сердцах я смахнула на пол свой паспорт, который упал прямо к ногам Троя. Нагнулась за ним, но было поздно — он уже прижал книжечку в зеленом переплете ботинком.

— Итан Энглер — самый достойный? — Трой ухмыльнулся до того паршиво, что мне захотелось наплевать на паспорт, который я в данный момент пыталась вытащить из-под носка его идеального начищенного ботинка, и просто бежать, куда глаза глядят. — А чего ж он тогда, достойный твой, на тебя и не смотрит даже?

— Потому что уже увидел достаточно. Тогда, на лестнице, — сухо бросила я. — Из-за тебя он теперь считает меня… А самое страшное, я не смогу его переубедить — ты действительно делаешь меня такой…

— Какой? Охеренно возбуждающей и чувственной девушкой, при виде которой стоит даже у нашего железобетонного кардинала? — поинтересовался Трой, задумчиво накручивая мой локон на палец, и при этом даже не думая отпустить мой паспорт, который я отчаянно пыталась вырвать.

— Тебе этого не понять! — зло воскликнула я. — Необязательно, что он бы ответил на это письмо, и вообще ответил мне взаимностью… Но у нас с Итаном могли бы быть хорошие, здоровые и любящие отношения! Мы могли стать крепкой семьей.

— Здоровые и любящие отношения? С Итаном Энглером? — Кастор Трой поморщился. — Черт, зая… Я, конечно, знал, что ты слегка не от мира сего, но не подозревал, что до такой степени!

— Не понимаю, о чем ты… — я нахмурилась, принявшись отряхивать зеленую книжечку, которую он наконец-то великодушно позволил мне поднять с пола. — И вообще, мне пора дом…

— Не понимаешь? Что ж, как тебе будет угодно, золотко, — и Трой поймал меня за подол платья, не давая отскочить от него на безопасное расстояние. — Только учти, ты напросилась на это сама…

Подхватив повыше локтя, он куда-то меня потащил, и честно говоря, в это мгновение, если я и сопротивлялась, то совсем слабо. Пусть на тот момент Итан Энглер действительно был человеком, о котором я думала в самую последнюю очередь, все-таки что-то в тоне Троя меня задело.

И заинтересовало.

Прекрасно ориентируясь в чужом жилище, как будто это был его собственный дом, каким-то лестницами и коридорами Кастор куда-то меня вел. Кажется, он точно знал, какую именно из дверей нужно открыть, чтобы выйти на маленький кованый балкончик, от которого брала начало воздушная витая черная лестница.

Оказавшись на свежем воздухе, я поежилась — заморозки, которые обещали в конце марта, оказались не такими сильными, но все-таки это явно не был повод разгуливать по улице в коктейльном платье с коротким рукавом.

Пропустив меня на узкой лестнице вперед, Трой снял с себя черный пиджак и небрежно набросил мне на плечи. А когда мой каблук попал в узкую щель между витыми узорами одной из ступенек, поймал за запястье, помогая удержать равновесие.

— Куда ты меня ведешь?