Далия Блэк. Хроника Вознесения - Кит Томас

ДАЛИЯ МИТЧЕЛЛ: Хорошо, чем я могу помочь?

КАНИША ПРЕСТОН: Расскажите нам всё, что вы знаете об Импульсе. Вы – Вознесённая, Далия. И я полагаю, вы знаете об этом больше, чем мы все вместе взятые.

Наконец-то мы покинули карантинную зону.

Наша работа сделана. Отчёт написан.

Отчёт о том, что следует сообщить миру относительно Высших и как именно это сделать.

Такое ощущение, что последние два дня нас держали в каком-то тюремном изоляторе.

«Карантин» – самое подходящее определение, учитывая, что мы были изолированы от внешнего мира как физически, так и эмоционально. Мы могли говорить друг с другом, но понятия не имели, что происходит за пределами нашего маленького филиала правительственного Ада. Наступил ли уже конец света? Началась ли какая-нибудь война? Может, случилось Второе Пришествие? Мы не знали. Выйти из этих бараков было словно покинуть пещеру, в которой ты целый год сидел в полной темноте. Мы все были немного дезориентированы, моргали слишком часто и смеялись невпопад. Было так приятно дышать настоящим воздухом, чувствовать солнечный свет на коже и слышать не приглушённые стенами звуки!

Это, конечно, не значило, что отныне мы были полностью свободны.

И я не могла позвонить Нико или добраться до новостной ленты, чтобы узнать, что произошло в мире с тех пор, как нас изолировали, но мы по крайней мере увидели новые лица.

Первыми были солдаты. Мужчины с кустистыми бородами и солнечными очками вывели нас из гаража и посадили в автобус с тонированными окнами. Мы ехали в тишине, пытаясь разглядеть окружающий мир через тёмные стёкла. Мы ехали по главной трассе, затем сворачивали несколько раз на боковые дороги. Всё, что я видела, – свет фар от проезжавших мимо машин и размытую полосу деревьев вдоль дороги.

Пока мы ехали, я задумалась.

Прозвучит, конечно, ужасно претенциозно, но во время этого карантина я будто находилась в коконе, как гусеница, готовая стать бабочкой. Правда в том, что я вошла туда одним человеком, а вышла совсем другим. Тот зуд, та щекотка внутри головы, которую я ощущала раньше, когда начиналась мигрень, теперь исчезла. Гравитационные волны я тоже больше не вижу.

Я чувствую себя в каком-то смысле нормально.

Так, как уже очень давно не было.

Но мой разум голоден. Страшно голоден. Это может показаться странным, однако мне просто жизненно необходима информация. За последнюю неделю моё восприятие многократно усилилось: звуки стали громче, ощущения ярче. Моё обоняние, осязание, зрение – всё стало острее и лучше.

И хотя я не изменилась внешне, сомневаюсь, что узнала бы саму себя, если бы мне удалось сейчас поговорить с Нико или Джоном. Я реагировала бы на их слова по-другому. Я бы испытывала более сильные эмоции, однако при этом не прекращала бы эти эмоции мысленно анализировать – гораздо более критически, чем до карантина. Чувствую, что теперь я больше, чем просто человек.

Это Вознесение – и я знаю, что мой мозг, если бы сейчас хирург вскрыл мне череп и достал его, выглядел бы совсем не так, как раньше.

Вот для чего предназначен Импульс.

Вот чего они хотели.

Нашим местом назначения оказалось неприметное офисное здание в пригороде, неподалёку от Вашингтона. Ну, вы знаете, уродливое такое.

Здесь есть огромная парковка, где стоят фонари и есть недавно посаженные тоненькие деревья. Выйдя из автобуса, мы пошли, сопровождаемые вооружённым конвоем, к зданию из стекла и бетона.

– Спецназ, по-моему, – сказал Ксавье, указывая на бородатых парней.

– Тебе от этого легче? – спросила я.

– Просто говорю, – сказал он. – Раз они здесь, значит, наша работа всё ещё дико секретная.

– Не думаю, что это изменится, – сказала я. – Скорее всего «дико секретной» она останется до конца.

Мы вошли в здание и доехали на лифте до третьего этажа. Здание было ещё недостроенным: там были пустые оболочки того, что в один прекрасный день должно стать офисами, – голые пол и потолок, никакого освещения, только окна, бетон и свешивающиеся с потолка кабели. Сам этаж был огромным, как самолётный ангар. Мы прошли дальше по коридору. В центре была единственная законченная комната – конференц-зал.

Выглядело всё так, словно кто-то собрал эту комнату на скорую руку, как декорации для съёмки фильма.

Возможно, так оно и было…

Нас поторопили войти внутрь, где мы обнаружили большой дубовый стол, кожаные офисные кресла (восемь штук), напольные лампы, кулер с водой и даже какое-то комнатное растение в горшке. На двух стенах висели интерактивные доски и несколько плоских мониторов. Мы расселись по местам, и солдаты – или спецназовцы, в общем, кем бы они ни были, – дали нам воду в бутылках и несколько пачек печенья. Мы поели в тишине, и солдаты ушли.

Поедание крекеров и молчание длилось минут пятнадцать.

Наверное, мы просто были рады оказаться в новом месте, а потому не хотели нарушать магию момента и портить всё вопросами. А может, и нет. Может, мы просто слишком устали и знали, что, если что-нибудь произнесём (например, «Так что дальше?» или «А тут неплохо. Надеюсь, мы останемся тут подольше»), это прозвучит ужасно глупо. Так что мы ели в тишине.

Затем кто-то постучал в дверь.

Мы переглянулись. Доктор Венегас сказала:

– Войдите.

Дверь открылась, и вошёл человек в чёрном костюме и бейсболке. Он снял кепку, вытер пот со лба и со вздохом сел в пустое кресло во главе стола. Взял бутылку воды, отпил и, оглядев нас, кивнул каким-то своим мыслям. Затем он рассмеялся.

– И это наша команда?

Вопрос был риторическим.

– Кто вы? – спросил Ксавье.

– Меня зовут Гленн Оуэн, – сказал он. – И я собираюсь представить вас президенту Соединённых Штатов Америки.

Охренеть.

КОММЕНТАРИЙ АВТОРА

Каждая страна справлялась с Вознесением по-своему.

Это, разумеется, было ещё до того, как стала понятна связь между Вознесением и Импульсом. Правительство понимало – что-то не так, но президент Баллард и Комиссия по раскрытию пока не спешили с официальными заявлениями. По правде говоря, официально о событиях в мире говорили только как о вирусной инфекции, принявшей небывалые масштабы.

Однако учёные, вроде доктора Яна де Шлотена[74], уже тогда предполагали, что причины Вознесения могут крыться в чём-то ином: согласно его теории процесс Вознесения начался не сам по себе, а был запущен искусственно – или в правительственной лаборатории, или в частной компании. Он был одним из первых, кто рассказал об этой идее публично – вне сайта Сая Лагари и его последователей, строивших на форумах собственные теории заговора.