Сыскарь из будущего - Эдгар Крейс

– А ты не боишься, что тебя уличат в устранении «помехи»? – заплетающимся языком спросил Николай.

– Нет, во дворце Ивана думают, что «помеха» сама по глупости зарезалась собственным ножом, когда случайно упала с лошади!

Литвин рассмеялся. На что Николай ему на ухо прошептал, чтобы тот остерегался, ибо, как сообщил ему осведомленный доносчик, есть слухи, что ловчий из села Напрудное видел убийство боярина Смелякова на самом берегу реки Напрудной, прямо в кустах. Николай многозначительно посмотрел на литовца и добавил:

– А еще этот ловчий по пьяни нашему человеку сказал, что у него на убийцу есть неопровержимая улика – золотая табакерка с монограммой, и она хранится у него в доме, если он покажет ее царю и расскажет про убийство боярина, то его сделают сокольничим. Он даже знает, чем именно убили боярина. Все думают, что он зарезался ножом, а ловчий говорит, что убийца убил его своим оружием и только потом воткнул в сердце нож боярина. Вот и подумай, что с тобой будет, если твоя табакерка попадет в руки царя московитов!

Литвин выпучил от удивления глаза. Никто ведь не должен был знать про то, как он убил боярина Смелякова, и про утерю табакерки. Но Николай только приложил к губам палец и многозначительно показал на потолок.

– Поторопись, мой друг! Не все помехи ты еще устранил на своем пути к цели, но мыслишь ты в верном направлении! Забери свою табакерку у ловчего, и ты станешь постельничим московского царя Ивана! А сколько у тебя возможностей тогда появится? Ведь что тебе стоит, когда ты станешь постельничим, ночью приложить покрепче подушку на лицо спящего царя, и все наши проблемы решатся. Сколько земель благодаря тебе без боя получит Литва!

Литвин хоть и был прилично пьян, но все понял и, побелев от страха, стал подозрительно оглядываться по сторонам.

– Ты, Николя, поосторожнее будь со словами в этой варварской Московии! Как бы тебя вперед меня не четвертовали! Думай, но не говори вслух, о чем ты мечтаешь!

Николай лишь пьяно мотнул головой, давая Антонавичусу понять, что у него все под контролем, и чуть не полетел со стула. Литвин его тут же подхватил и заботливо усадил на место. «А не так-то ты и пьян, «засланец»! Реакция-то работает», – подумал Николай.

– А имя этого ловчего ты не помнишь, и живет он где? – забеспокоился гость.

– Отчего не помню? Помню! – чуть выговорил Николай слова и с важным видом уставился на гостя.

– Ну, не томи, сказывай скорее!

– Зовут его Прошка! А живет он, я тебе уже говорил… в селе Напрудное! В третьем доме, как въедешь в село со стороны Москвы, – еле-еле с большим трудом объяснил Николай и тут же повалился на стоящую рядом кровать. Вскоре он натужно захрапел.

Литвин убедился, что Николай отключился, и даже расслабился. Его пьяный вид моментально испарился. Он еще раз внимательно посмотрел на спящего Николая и шепотом произнес:

– Уже сегодня ночью этого свидетеля не будет, Николя!

Негромко, противно захихикал и вышел из комнаты.

Когда гость ушел, Николай немного позволил себе расслабиться. Вроде его часть плана прошла более-менее гладко, но как дела у Алексея Никифоровича? Все ли он успел сделать? Пора идти проведать.

Николай распрощался с Федором и все-таки заплатил ему за приют и помощь. Хозяин трактира отнекивался, но взял деньги. Потрепал на прощание вихры подскочившего к нему Петьки, дал ему тоже денежку на сладости и вышел во двор. Как бы невзначай он осмотрелся, но во дворе были только люди Федора. Вышел на улицу и пошел совершенно в другом направлении. Прошелся мимо английских львов у кремлевского рва, прошел немного по купеческим лавкам в Китай-городе и, только убедившись, что литовца и след простыл, пошел к дому.

– Ну вылитый немец! И лицо-то какое срамное – голое, аж неприлично даже сказать что! – ахал Алексей Никифорович, разглядывая своего крестника. – Обедать-то будешь?

– Время у нас еще есть, можно и потрапезничать, – согласился Николай.

– Вот и ладненько, а за это время к нам Астений Порфирьевич со своими людьми из Разбойного приказа подъедет. Тогда вы с ним и поедете, а мне, уж извиняй, на службу надо. Думаю, что вы с этим иродом и без меня вчетвером справитесь.

После обеда Николай переоделся по-походному. Навесил на пояс саблю, ножи, проверил пистолет. Патроны еще в обойме были, да и запасная к нему имелась. Но применение пистолета – это уже крайний случай. Литовца нужно было брать с поличным и живьем. Наконец подъехал Астений Порфирьевич со своими бойцами невидимого фронта. Он сам лично выказал желание участвовать в задержании литовского лазутчика. Оно и понятное дело – будет чем перед царем похвастаться. Николай же не имел намерения лично срывать все лавры победителя, ему нужны были видаки. Так раньше на Руси называли свидетелей, а лучшего свидетеля, чем глава Разбойного приказа, и не придумаешь.

Ехали они по уже знакомой Николаю дороге, без остановок до самого села Напрудное. Дом, в котором жил ловчий, стоял на самом краю, рядом с дорогой. По двору бегали малые дети. Хозяйка стирала белье, а Прошка занимался с лошадью. Николай подъехал к калитке, спешился и подошел к нему. Хозяин дома снял шапку и стал кланяться гостям. То же самое сделали его жена и дети.

– Здрав буде, боярин! Ежели вы хотите на охоту, то подождать придется, пока я соберу людей и все необходимое к охоте.

– Здоров, Проша! – ответил Николай, взял за его плечо и отвел в сторону. – У нас к тебе дело государственной важности! Нам до завтрашнего дня будет нужен твой дом. У тебя найдется, у кого сегодня твоей семье переночевать?

– Так у меня полсела родственников, а у жены – вторая! Примут, ежели на то особая нужда будет, – удивленно глядя на боярина, произнес Прошка. – Только не для бояр моя изба – бедная она слишком! Может, вам в царском гостевом доме переночевать?

– Нет, Проша, нам именно твой дом нужен, и чтобы ты при нем остался, а детей своих малых и жену ты уж до завтра определи куда-нибудь, но чтобы никто в селе шум не поднял да не заподозрил чего неладное!

– Тогда я своих малых к их бабке погостить отправлю, а жену – в помощь к ней и для пригляду, – обрадовался своей мысли ловчий.

– Вот и ладненько! Давай, действуй и чтобы жена и дети помалкивали! А это тебе и твоей семье за хлопоты, – сказал Николай и протянул хозяину дома серебряный рубль.

Тот страшно обрадовался, и через час его семья уже собрала кое-какие свои пожитки и ушла. По распоряжению Николая ловчий определил лошадей в сарай. Вытер их насухо, накормил, напоил. Ему помогали люди главы Разбойного приказа.

В это время сам глава приказа и Николай сидели на лавке в доме ловчего и решали – как лучше взять с поличным литовца. Они не знали, в какое время тот прибудет в село, и все время прислушивались к новым звукам во дворе. Окошки в доме ловчего были, но маленькие и к тому же стекло в них заменял бычий пузырь, а через него ничего не было видно. Николай оглядел избу. Большая каменная беленая печь. Две широкие лавки у стола, на которых можно не только сидеть, но и при необходимости спать. В углу стоял широкий сундук, который тоже одновременно исполнял и роль хранилища одежды, и дополнительно спальное место.