Maximus Rex: Белый отряд - Сергей Извольский

тебя убивать, — когда рыцарь-инквизитор обернулся, я достал из-под стола дробовик. — Думаю ты достоин того, чтобы я был с тобой честен.

Глаза Дарриана расширились. Да, к огнестрельному оружию как к данности он не привык, но в следующий раз похоже к дробовику под столом будет готов.

— Если будет этот следующий раз, — прокомментировала усевшаяся за столом демонесса, когда за рыцарем-инквизитором закрылась дверь.

«Ты какая-то…» — я замялся, не сразу найдя нужно слово.

— Какая? — перекинула демонесса ноги, меняя местами. И вальяжно развалилась в кресле, положив руки на подлокотники.

«Не знаю. Непривычно: у нас был карт-бланш на его убийство, а ты не кричишь на меня и не говоришь о милосердии»

— Милосердие — это грань тупости, красавчик. Но мы сейчас упоролись в рационализм, и, если в общем, я твои действий поддерживаю.

«В общем?»

— Ну да. Если что-то пойдет не так, я скажу, что я поддерживала тебя только в общем, и свалю всю вину на тебя.

«Отличный план»

— Ну да, я же девочка, мне просто нельзя быть виноватой. И кстати, напомню — сложные дела на сегодня еще даже не начинались.

«Сложные — это Эстери Эйтар?»

— Да. И знаешь, что, красавчик…

«Что?»

— У меня для тебя есть два варианта.

«Какие?»

— Первый: ты сейчас идешь к Эстери Эйтар разговаривать самостоятельно.

«Второй?»

— Ты доверяешь мне свое тело в управление.

«Зачем?» — крайне удивился я, не скрывая этого.

— Видишь ли, — демонесса в задумчивости оттянула пальчиком нижнюю губу. — Есть у меня подозрение, что сегодня мы с тобой подошли к самому краю нашего пути. Все, именно сегодня развязка начавшейся на жертвенной поляне истории. Той самой истории, начавшейся в тот момент, когда мне воткнули кинжал в грудь.

«И что дальше?»

— Дальше мы или падаем, или взлетаем. Причем если ты не отдашь мне тело в управлении для встречи с Эйтар, я пойму. Но имей в виду, что скорее всего это наш с тобой последний день — она уже и так едва не взяла тебя под контроль утром.

«Дробовик у тебя где?»

— В смысле?

«Предлагая Дарриану два варианта, я держал под столом дробовик»

— Ах, это. У меня нет дробовика, — в тяжелой задумчиво махнула рукой Доминика. — Зато есть четкое осознание, что если ты не отдашь мне контроль над своим телом, мы оба можем погибнуть. Вернее не погибнуть, а… потерять самостоятельность действий, я бы сказала так.

«Поясни»

— Пояснить что? Как теряется самостоятельность действий у ментально подчиненного человека? Помнишь туши, которые держат на цепи шаманы гоблинов…

«Я не об этом. Почему ты пришла к таким выводам?»

— Видишь ли… Эйтар знает, что я была на месте жертвоприношения. Так?

«Да»

— Но она не делает ничего, чтобы меня встретить. Никакой подготовки, вообще ничего. Как думаешь, почему?

«Не знаю»

— А мне вот кажется, все это происходит потому что она думает, что я захватила тело твоей телочки.

«Марины?»

— Да.

«Почему это?» — удивился я. Подобного варианта я даже представить не мог.

— Видишь ли, у твоей телочки ведь ярко-выраженные способности ведьмы. Ни у кого из твоих земляков терран, насколько я знаю, подобное просто не встречается. Телочка похоже — просто уникум, одна на миллионы. Я только недавно об этом подумала, слишком уж все на поверхности лежало. Настолько на поверхности, что сложно заметить оказалось.

«Какой вывод?»

— Вывод? Полагаю, пока ты лежал в беспамятстве, Золотарев пришел сюда порталом из Гвен-Винтара тушить пожар после твоего визита в Хагадален. Сговорился с Эйтар и забрал Марину, отправив ее в Академию Гвен-Винтара. Там она будет под жестким контролем, полагаю за ней будут наблюдать и ждать пока в ее теле проявится моя демоническая сущность.

«Как это относится к тому, что мы на краю пропасти?»

— Ты видел Эйтар на кровавой свадьбе триста лет назад. Это значит, что она невероятно сильный менталист. Ее молодость и долгая жизнь связана с тем, что она может порабощать чужие тела и души, выпивая энергию как вампир.

«И? Она собирается поработить меня?»

— В нашем случае думаю нет. Ее умение контроля на таком уровне должно подразумевать и умение тотального контроля разума. Сегодня утром, помнишь ее прощальный поцелуй? Это было неспроста, это была как обещанная награда. Сегодня мы с тобой будем трахаться с Эйтар. Тогда все и должно произойти.

«Захват тотального контроля разума?»

— Да. Ты должен будешь стать миньоном Эйтар.

«Почему я?»

— Подумай.

«Я не хочу думать, скажи сразу»

— Ты без божественного покровительства, это же просто. За тебя сейчас некому вступиться — ледяной клинок снял белую метку. Того же Фламгорна Эстери сделать миньоном не может, у него Лунатиарна в покровителях.

«И Эстери собирается меня поработить сегодня ночью, во время того как мы…» — я замялся.

— Да, во время того как мы будем трахаться. Ты чего стесняешься как девочка? Я тебя сколько раз уже голым видела, можешь при мне и другие слова самые разные говорить, я смущаться и краснеть не буду.

«Как-то все сводится к сексу», — не обратил я внимания на подначку Доминики.

— Не все и не только, — покачала демонесса головой. — Понимаешь, взять под контроль душу можно и в пыточной камере, например. Так даже легче, ведь много умения не нужно чтобы с помощью боли довести человека до состояния открытой готовности на все. Но понимаешь, красавчик, это больше мужская методика, как ты говоришь дипломатия прямого действий — врезать оппоненту по рогам, а потом уже задавать вопросы. Женская методика совершенно иная, ее можно назвать мягкой силой. Если бы Эйтар была мужчиной, она бы настучала нам в бубен, связала, отвела в пыточную, а после залезла в сознание. Но она женщина, и похоже хочет сделать это по-другому. Помнишь кстати слухи про нее и роту солдат? На этом базисе и лежат, наверное. А ту самую гипотетическую роту солдат никто не видел, просто потому что их больше нет, их энергия душ и тел теперь принадлежат Эйтар.

«Прямо реально рота?»

— Ой да нет конечно. Я про ауру ее агрессивной сексуальности, и курсирующие на этой теме слухи. Но видишь, еще момент: я полагаю, особенно после ее сегодняшних утренних пробных подач, когда она поняла, что может взять тебя под контроль… Я полагаю, что Эйтар тебя не только сделать миньоном хочет.

«Но и?»

—