Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Ну, а что касается итогов сражения, то для русских они были плачевны — Коломна захвачена, объединенная рать разбита, большая часть воинов погибла, а путь во Владимиро-Суздальскую Русь был открыт. Мало того, в корне поменялась вся стратегическая ситуация, и когда князь Георгий узнал о Коломенской катастрофе, то понял, что собственных сил для борьбы с нашествием у него уже не хватит. Случилось страшная вещь — суздальские полки вводились в сражения с монголами по частям, и как только одна часть была разбита, шансы второй на победу стали равны нулю. Для успешного отражения нашествия требовалось значительно больше сил, чем в данный момент располагал Великий князь, и, что самое главное, взять их он мог только на севере своих владений. И вот тут на передний план выступал Новгород — если владимиро-суздальскому князю удастся убедить новгородскую верхушку оказать ему помощь, шансы на победу возрастут многократно. И потому великокняжеские полки покинули Ростов и двинулись на север, на реку Сить — к Новгороду значительно ближе, да и настала пора поднимать северные земли на борьбу с врагом. Что же касается монголов, то им победа далась очень тяжело — хан Кюлькан был убит, а его тумен полностью разгромлен, понесли потери и другие подразделения. Вполне вероятно, что Батый потерял в этом сражении больше 10 000 человек, да и раненых должно было быть очень много. Все это вынуждало монгольских военачальников сделать остановку у Коломны и лишь затем продолжить движение на Москву, но они даже и предположить не могли, что их там ждет.

А татары пошли и захватили Москву, а князя Владимира, сына великого князя Юрия, взяли в плен. И пошли в несметной силе, проливая кровь христианскую, к Владимиру.

Тверская летопись

Сражение за Москву — это логическое продолжение Коломенской битвы, которые, на мой взгляд, необходимо рассматривать в едином контексте, поскольку большая часть разбитых рязанских и великокняжеских полков отступила именно в эту пограничную крепость Владимиро-Суздальской земли. Судя по всему, московское ополчение и остальные войска отступали через лесные дороги, пользуясь суматохой и неразберихой, которые творились у монголов из-за гибели Кюлькана, а вот князь Всеволод уходил другим путем. По льду Москвы-реки он шел до ее слияния с Нерской, потом по льду Нерской до ее истоков, а затем по речке Сеньге до Клязьмы, на которой стоит Владимир-Суздальский. В любом другом случае Всеволод Георгиевич оказался бы в Москве вместе со своим младшим братом и воеводой Филиппом Нянькой, где и встретился бы снова с ордой, — но он ушел на Владимир, и его повторная встреча с монголами отложилась на более длительный срок.

Когда в Москве узнали о том, что остатки русской рати приближаются к городу, то князь с воеводой, понимая, что теперь осада неизбежна, начали действовать быстро и энергично. Московский Кремник — укрепленная часть города — был невелик, и потому часть небоеспособного населения просто спровадили из города во Владимир-Суздальский, чтобы было где разместить прибывающие войска. По приказу воеводы Филиппа подожгли посад, лишая тем самым монголов возможности разбирать дома и использовать их в своих целях, — клубы черного дыма поднялись над засыпанными снегом лесами, где затерялся маленький городок — последняя преграда на пути орды к великокняжеской столице. Стены и склоны Боровицкого холма поливали водой, стараясь как можно больше затруднить степнякам подходы к городским укреплениям — Москва была окружена рубленой стеной из сосновых бревен, боевые площадки которой были покрыты двухскатной кровлей. Над стеной возвышались бревенчатые башни, а единственный вход в Кремник вел через мощную надвратную вежу, выступавшую за линию городских стен. Укрепления города были починены, запасов оружия и продовольствия было вдоволь — времени, чтобы подготовиться к приходу монголов, у князя Владимира и воеводы Филиппа было предостаточно. К тому же теперь, с приходом ратников из-под Коломны, шансы на то, что удастся выдержать осаду, возрастали многократно, надо было лишь правильно выбрать тактику борьбы с врагом.

А вот для Батыя отступление русских войск в Москву создало настоящую проблему — вместо того чтобы идти по следам Всеволода прямо на Владимир, хан был вынужден повернуть тумены на городок, о котором он и слыхом не слыхивал. Рассчитывать на богатую добычу в такой глухомани тоже не приходилось, а потому решение о походе на эту порубежную крепость Владимиро-Суздальской земли принималось сугубо из стратегических соображений — оставлять в тылу боеспособные русские войска было очень опасно. О том, почему орда появилась у стен будущей столицы Руси не раньше 15 января, говорилось выше, здесь отмечу лишь тот факт, что к ее приходу и москвичи, и прочие русские ратники были полностью готовы к предстоящим боям.

Когда отступившие из-под Коломны воины стали появляться в городе, воевода Филипп сразу же начал расписывать их по десяткам и сотням, отводя каждому отряду определенный участок стены и назначая старших из своих личных дружинников. После того как Владимир Георгиевич и воевода опросили многих участников битвы под Коломной, то вывод был сделан один, и в принципе верный — за городские стены ни шагу, с врагом сражаться, только опираясь на городские укрепления. Когда князь Георгий полки соберет, один Бог знает, а вот то, что за Москвой сейчас открывается прямая дорога на столицу Суздальской земли, где войск никаких нет, это в Кремнике знали все, от князя до простого ратника. А потому стоять надо было до последнего, ведь чем дольше орда будет прикована к стенам крепости, тем больше шансов на то, что князь Георгий успеет собрать рать в северных городах. А потому, когда 14 января в вечерних сумерках дозорные заметили немногочисленные монгольские разъезды, то об этом было немедленно доложено князю и воеводе — гул набата разбудил дремавшие под снегом леса, возвещая ратным людям, что враг, которого ждали, наконец-то пришел. Битва за Москву началась.

* * *

Защитники Кремника не спали всю ночь, при свете факелов вглядываясь во тьму и прислушиваясь к шуму и гулу, с какими подходила под городок орда. Когда же рассвело, то русские увидели, что крепость окружена плотным вражеским кольцом — ни войти, ни выйти. Вопреки правилу монголы не стали окружать Москву частоколом — очевидно, Батый не предполагал, что столь незначительный населенный пункт окажет ему серьезное сопротивление, даже невзирая на наличие в городе крупных воинских сил. С другой стороны, хан мог и не знать, сколько в крепости воинов, и исходить из того, что разбитые полки могли уйти дальше на Владимир-Суздальский. Как и в случае с Рязанью, завоеватель не хотел вводить в бой осадную технику, рассчитывая захватить город одновременной атакой со всех сторон. Но и у руководителей обороны был свой план, как отразить врага, и главным его пунктом было — за крепостные стены ни ногой! Сражение под Коломной показало, как опасно вступать в битву с врагом на открытом пространстве, а потому Филипп Нянька и князь Владимир решили вести боевые действия лишь под защитой крепостных стен.

А монголы все утро занимались тем, что сколачивали лестницы, а как только они были готовы, загремели барабаны, и орда пошла на приступ — казалось, что темная волна нападавших вот-вот захлестнет Кремник. Но этого не произошло. Ливень стрел хлестнул со стен по наступающим степнякам, и целые ряды атакующих повалились на землю — прикрываясь щитами и навесами, нукеры упорно карабкались по склонам Боровицкого холма, надеясь достичь Кремника и оказаться вне зоны действия лучников. Добежав до бревенчатой стены, монголы приставили десятки лестниц и остервенело начали карабкаться наверх — на толпившихся внизу нукеров полетели камни и бревна, полилась кипящая смола и кипяток, а длинные лестницы, на которых гроздьями висели монгольские батыры, защитники Москвы отталкивали длинными шестами и рогатками. Там, где монголам удалось добраться до бойниц, русские ратники откладывали в сторону луки и брались за мечи и топоры — один за другим посыпались вниз с разрубленными черепами и рассеченными телами степные воины. Со всех сторон окружило Кремник лязгом железа и стали кольцо яростной битвы, лютая сеча гремела по всему периметру стен. Монгольские темники сменяли уставшие отряды, посылая в атаку свежие войска, но и русский воевода, используя то, что территория, которую защищают москвичи, невелика, а войск для того, чтобы ее удержать, у него достаточно, тоже посылал ратников на смену уставшим бойцам. На землю спустилась ночь, но сражение не затихало ни на минуту — при свете факелов разъяренные монголы продолжали с воем карабкаться на стены Москвы, тысячи тел валялись вокруг стен и башен, однако русские продолжали ожесточенно биться на боевых площадках, по-прежнему не пропуская врага в город. Наступило утро, но сражение продолжалось с прежней яростью, и пока успехи монголов выглядели более чем сомнительными — по приказу Батыя его воины натащили к угловой башне Кремника гору хвороста и дров, а затем попытались поджечь, но защитники забросали ее снегом и залили водой. Тогда под градом русских стрел степняки потащили к воротам таран, надеясь выбить их и через надвратную башню ворваться в город, — попытки защитников поджечь его зажженными стрелами успехом не увенчались, и к полудню он достиг ворот. Тяжелый удар в створы сотряс проездную башню до самого основания — сверху лили смолу, кидали зажженные факелы и пылающие головни, бросали бревна и камни, но окованное железом бревно продолжало наносить равномерные удары.