Невеста Всадника без головы - Наталия Миронина

– Нет-нет, все нормально, – чересчур поспешно замотала головой Аня. – Просто дома теперь такая суета…

– Отчего? Я, впрочем, была недолго, но мне не показалось…

– Вот именно… не показалось. Так сразу в глаза не бросается…

– Что, опять достраивать что-то решили?

– Нет, няни между собой не ладят… У нас в доме много посторонних, на них натыкаешься на каждом углу – горничные, охрана, повар и его помощники. Я вообще не знаю, зачем Максим их всех взял на работу?! Это же не только большие деньги, но и… Понимаешь, у нас нет покоя. Семья разбавлена чужими. У нас дома было совсем по-другому… Ты ведь помнишь?

Варвара Сергеевна помнила – концентрация родственной привязанности, несмотря на обычные разногласия, в доме была высока. Тогда ей казалось, что эта была ее, тонкого дипломата, заслуга, теперь же, спустя много лет, она понимала, что скреплял семью Алексей Владимирович. «От мужчины требуется не только строгость, но и понимание. Стремление войти в ситуацию. Вот с этим у Максима, по-моему, проблемы. Но главное, что тревожит Аню, так это няни. Мне сразу показалось, что все дело в этих молодых девушках. Неужели Максим не мог взять кого-нибудь постарше?! Чтобы Аня не ревновала», – думала Варвара Сергеевна и чувствовала, что настроение у нее окончательно портится. Надежда на внятное объяснение жалоб Максима не было. Она понимала, что чем дальше будет идти беседа в таком ключе, тем больше вопросов появится, а ответы она не найдет никогда. Варвара Сергеевна тянула паузу, размешивая сахар в спасительном кофе – как часто нас выручает стакан воды, чашка чая, простой бутерброд: они позволяют промолчать, уйти от ответа, избежать признания.

– Аня, вы сколько лет женаты? Пять лет. Это время первых семейных кризисов. Постарайся не обращать внимания на недостатки Максима. Если что-то очень не нравится – выясняй все спокойно, осторожно, а лучше и вовсе промолчи. Вот мы с твоим отцом…

– Мам, ты зачем сегодня приехала? – прервала Аня. – Ведь не просто же так?

Варвара Сергеевна сделала круглые глаза и замотала головой:

– Анечка, мне просто дома очень тоскливо. Сама же знаешь, твои братья приедут очень не скоро. Ты все время с детьми, Максим работает, я понимаю, что у вас времени на меня совсем нет, вот я и решила…

– Извини, мам, – вздохнула Аня. – Мне все время мерещится черт знает что…

– Да, а что тебе мерещится?..

– Давай пить кофе. И что-нибудь съедим…

В этот вечер Аня не стала ждать Максима к ужину. Она быстро перекусила салатом и поднялась к себе. Мальчики, пришедшие с прогулки, готовились ко сну, и как бы ни хотелось Ане зайти к ним в детскую, она не стала этого делать. «Опять будет конфликт, – подумала она с тоской. – Няньки пожалуются Максиму, и он начнет говорить, что я «мешаю воспитательному процессу». Или что я «передаю детям свою нервозность». Как удивительно ловко, незаметно и неожиданно он отстранил меня от сыновей, от домашних дел и даже от работы!» Аня уселась в кресло и принялась разглядывать фотографии в альбоме. Этот был тот самый альбом, который коллеги из ветеринарной клиники подарили ей на память, когда она увольнялась. Знакомые лица, забавные морды выздоровевших питомцев – на все это было приятно смотреть и еще приятнее это все было вспоминать. Аня вздохнула: выйти на работу ей хотелось давно. И, конечно же, она не собиралась стать чиновницей, ей категорически не хотелось заполнять кучу бесполезных, повторяющих друг друга документов. Аня мечтала вернуться туда, в лечебницу, где можно было заниматься любимым делом. И год назад она, потратив уйму времени и нервов, доказывая Максиму свою правоту, поехала в свою ветклинику устраиваться на работу. Директор долго мялся, говорил что-то невнятное, а потом, заперев дверь кабинета на ключ, тихо сказал:

– Анечка, я бы хоть сейчас, хоть сию минуту… Но приезжал твой муж, Максим. Он очень просил не брать тебя на работу. Ты пойми, он ведь о тебе заботится. Говорит, что ты еще не восстановилась… Я знаю (но ты же понимаешь, я – молчок, никому и ничего), он рассказал… Одним словом, тебе очень нелегко пришлось, и потом еще маленькие дети. Аня, я обещал твоему мужу… И потом, он влиятельный человек… Проблемы устроит запросто…

Аня слушала директора и понимала, что никакие слова помочь уже не могут. «В Москве полно ветлечебниц. А в Подмосковье – еще больше. Ко всем Макс ездить не будет», – потерпев фиаско, подумала тогда Аня и принялась размышлять, как надо поступить. Поступила она так, как поступают почти все женщины в таких ситуациях, – она устроила скандал. Были крики, слезы, упреки и даже разбитые вазы. Максим выслушал это спокойно и, когда на Аню напала истерическая икота, налил стакан воды и подал жене со словами:

– Ты сама на себя посмотри – какая работа?! Ты даже спокойно разговаривать не можешь. Я никуда не ездил и ни с кем не говорил, а что тебе наплели – целиком на совести этих людей. Кстати, расчет прост – этот твой директор отлично понимает, что я, при своем положении, выяснять с ним отношения не буду. А чтобы отказать тебе – это отличный предлог. Думаю, он тоже обратил внимание на твою нервозность. Кому охота иметь дело с истеричками?

Аня глотала теплую противную воду и понимала, что сейчас что-либо говорить мужу бесполезно. Потом, поздно вечером, когда она уже выпила валерьянки с пустырником и немного успокоилась, Максим пришел к ней и решительно заговорил:

– Анюта, ты извини меня, я совсем закрутился на службе. Я даже не могу вечером с тобой нормально поговорить. Я же понимаю, что тебе дома уже тяжело, что пора выходить на работу, что надо делом заниматься. Ань, ты сама посуди – пять лет ты сидишь в четырех стенах! Неужели ты думаешь, что я не понимаю, как это сложно?! Ну, ладно, были дети совсем маленькие, но сейчас они подросли, у них много занятий, да и няни неплохие. Давай с тобой договоримся так – я завтра действительно позвоню этому твоему директору. Нет, я ничего не буду выяснять, я даже и виду не подам, что ты мне все рассказала. Я просто как ни в чем не бывало попрошу об одолжении – попрошу тебя принять на работу. Как ты на это смотришь? А ты поезжай к нему послезавтра. Думаю, все будет нормально.

Аня помнила, как она расплакалась, услышав эти слова. Ей было ужасно жалко Максима, который делал все, чтобы семья жила хорошо, который заботился о ней, о сыновьях, который не забывал о теще, жившей теперь в полном одиночестве. Максим не был идеалом, но и ненависти, которую совсем недавно испытала к нему, он не заслуживал.

– Макс, прости меня, я не знаю, что со мной… – чувствуя себя истеричкой и ничтожеством, пролепетала Аня.

– Ничего, – погладил ее по голове муж, – ты просто засиделась дома.

Через два дня Аня вновь сидела перед директором ветлечебницы.

– Послушайте, вы были прекрасным сотрудником, но сейчас принять вас на работу я не могу. Я же уже все сказал.

Его голос потерял мягкость, зазвучали нотки раздражения и даже какого-то пренебрежения.

– Но разве вам не звонил Максим… – Аня собралась было объяснить ситуацию, но ее прервали: