Агрессия лжи - Олег Александрович Феофанов

и совершенно независимых друг от друга частных предпринимателей. Даже продавая свои рабочие руки, трудящийся зачастую чувствует себя в роли пусть и скромного, но частного предпринимателя. А что касается успеха человека в этом частном предпринимательстве и соответствующего этому успеху положения в обществе, то он, согласно этой иллюзии, зависит прежде всего и в самой большой степени от деловой инициативы самого человека, от его старания и усердия, от умения применить в конкретной ситуации свои индивидуальные способности.

Как известно, одной из определяющих черт капитализма на стадии империализма является дальнейшая монополизация и концентрация капитала. В то же время в развитых капиталистических странах продолжает расти количество единиц бизнеса. Так, если в 1960 году в США открылось 183 тысячи единиц бизнеса, то в 1977-м — 438, в 1978-м — 478, в 1979-м — 525, в 1980-м — 534, а в 1981-м — 582, в 1982-м — 567 и в 1983-м — около 600 тысяч. Рост числа единиц бизнеса приходится в основном на мелких и средних субподрядчиков, на мелкий бизнес, и прежде всего в розничной торговле. По американским данным, у нового мелкого предприятия шанс остаться в бизнесе (то есть не обанкротиться) — один к пяти, что не так уж мало, учитывая большое число новых предприятий. Кроме того, по данным американского Национального научного фонда, небольшие фирмы в расчете на один доллар, вложенный в научно-исследовательские разработки, дали вчетверо больше новинок, чем компании средних размеров, и в 24 раза больше, чем крупные компании. Имеется в виду, что мелкий бизнес в своей борьбе за выживание вынужден максимально мобилизовать свой творческий потенциал и инициативу. В то же время большим компаниям и корпорациям крах и банкротство угрожают в меньшей степени.

В США существуют специальные банковские конторы, предоставляющие мелкому бизнесу льготные ссуды, есть специальная правительственная программа помощи мелкому бизнесу.

Если рассматривать мелкий бизнес как предприятие, на котором работает не более 500 человек, а обычно — значительно меньше, порой всего семья, то, по американским данным, около половины всех предприятий в США представляют собой мелкий бизнес, хотя и связанный с крупным. Так, самая большая в мире корпорация «Дженерал моторс» имела 55 тысяч мелких субподрядчиков, а фирма «Боинг» — более 5 тысяч, причем делала сама «только крылья самолета», а все остальное собиралось из частей, поставляемых мелким бизнесом. 30% правительственных заказов приходилось на мелкие предприятия.

На первый взгляд может показаться, что происходит дезинтеграция, разукрупнение монополий, что мелкий бизнес — прямой путь к успеху и богатству. Но такое представление иллюзорно — мелкий бизнес существует в основном не самостоятельно, а в рамках все тех же монополий, которые и диктуют выгодные для них условия. По существу, речь идет об определенных изменениях в организации труда в системе все тех же монополий. Что же касается самих монополий, то они ведут между собой жесточайшую конкурентную борьбу. Мелкий бизнес выпадает из этой конкурентной борьбы гигантов — у него свой уровень конкуренции, которая носит «отраженный» характер, «в тени» у монополий. И в то же время мелкий бизнес наиболее уязвим: он как песчинка в экономических бурях капитализма. Какое-то время, вплоть до 1980 года, число банкротств по 10 тысяч единиц бизнеса (в США принято такое измерение) постоянно сокращалось. Но с начала 80-х годов количество банкротств резко возросло.

Ориентация на мелкий бизнес, на определенные изменения в организации труда, порой ведущие к снижению уровня его производительности, компенсируются социальными выгодами для правящей буржуазии. Вот некоторые из них: в определенной степени сокращается традиционный промышленный пролетариат — ядро рабочего класса, происходит раскол и разобщение трудящихся — широкие слои рабочих превращаются во «вспомогательных рабочих» и рабочих-надомников, рабочие становятся податливее, послушнее монополиям, происходит дальнейшее ослабление позиций профсоюзов и дальнейшее сокращение их численности. В целом же рабочий класс оказывается в еще более жестких тисках современных монополий.

«Бизнес — двигатель социального прогресса»

Популяризация «делового успеха» и «героев бизнеса» призвана поддерживать позитивный «имидж» буржуазного общества как общества «равных возможностей».

Однако «сверхгероем» социальной мифологии этого общества является монополия, крупный капитал, хотя в буржуазной пропаганде сами эти термины с их отрицательными ассоциациями, наводящие на мысль об их конкретной классовой природе, используются чрезвычайно редко. Они заменены классово нейтральным термином «бизнес». С этих семантических ухищрений и начинается, по существу, создание «имиджа» капиталистической системе в целом.

В американской прессе основным рупором славословия бизнесу служит журнал «Форчун». Именно там, как мы уже знаем, регулярно помещаются «жития» миллионеров и миллиардеров.

«Имидж» бизнесу как движущей силе современной цивилизации создает и популярная литература. Так, в одном из «деловых романов» — - в романе Дж. Квира «Победители без лавров» на заседании совета директоров автомобильной компании «Нэшнл моторс» произносится такая речь: «Вопрос заключается не в дивидендах, не во взаимоотношениях с акционерами, а в наших взаимоотношениях со всей страной. Наше истинное назначение в том, чтобы вести за собой общество и цивилизацию!»

Своеобразную роль в создании позитивного «имиджа» бизнесу играет прославление первых миллиардеров, которые в свое время получили в народе прозвище «баронов-грабителей». Бизнес усиленно финансирует всякого рода книги и статьи, в которых эти миллиардеры, заработавшие баснословные деньги на беспощадной эксплуатации трудящихся, предстают как своеобразные «отцы-основатели» Америки. За последние десятилетия выпущены многочисленные «исторические» описания жизни и деятельности Морганов, Дюпонов, Рокфеллеров и прочих.

Б. Б. Ланин в своей интересной работе «Фальшивый нимб «большого бизнеса» приводит высказывание американского профессора А. Невинса, «патриарха» экономической истории США, который именует американских бизнесменов «подлинными творцами прогресса». «Творцы нашего материального прогресса, — пишет Невипс, — такие люди, как Уитни, Маккормик, Вестингауз, Рокфеллер, Карнеги, Хант и Форд, будут всегда занимать в истории подобающее им место созидателей мощи, необходимой для самого существования цивилизации». Далее Невинс пишет, что Рокфеллер I «спас мир» во время первой мировой войны и что он обладал «организаторским талантом, который ассоциируется с гением Ришелье». Таким предстает ныне в нимбе нового «имиджа» «барон-грабитель». «За последние 50 лет, — писал в порыве откровенности один американский журнал, — в результате обширнейшей программы украшательства и политической косметики представление публики о «баронах-разбойниках» типа Рокфеллера и об американском капитализме — а отделить их нельзя, как нельзя отделить танцора от танца, — было изменено до неузнаваемости. Субсидии сильно ослабили память истории»114.

Оценивая «имидж» бизнеса, американский социолог Стюарт Ивен заметил: «Корпоративная Америка начала определять себя как отца всех нас». Монополии в конечном счете всегда рекламировали свою роль в становлении современной Америки, отождествляя себя с создателями и гарантами «свободы», «демократии», «прогресса» и «благосостояния».

Частное предпринимательство,