Эти бессмертные - Вадим Проскурин

— Мастер! — воскликнул он. — Где вы были? Тут такое творилось…

Ивернес придал лицу строгое выражение и начал говорить, неторопливо и веско:

— Насколько мне известно, тут не творилось ничего, достойного упоминания. А в овраге, куда мать незачатого Бригитта любила ходить любоваться деревьями и ручьем, была применена сильная боевая магия, и вся роща сгорела. Что же касается того, где я был, то разве тебе позволено задавать подобные вопросы?

— Прошу простить меня, мастер, — склонил голову Ксикут. — От волнения я говорил косноязычно, непонятно и непочтительно. Я всего лишь хотел сказать, что вас разыскивает повелитель.

— Лорд Хортон вернулся? — спросил Ивернес с деланым изумлением.

Ксикут смутился еще сильнее.

— Нет, — сказал он, — вас ищет лорд Трей, наш временный повелитель. Просто он требует, чтобы все рабы именовали его повелителем…

— Не трудись объяснять дальше, я понял, — сказал Ивернес. — Подготовь ванну и чистую одежду, мне нужно помыться и переодеться, а потом я явлюсь к лорду Трею.

— Но, мастер! — воскликнул Ксикут. — Повелитель требует, чтобы вы явились к нему немедленно, прямо сейчас!

— Как давно он меня разыскивает? — спросил Ивернес.

— Часа три, если не четыре. Как только прибежал с пожара, сразу послал за вами.

— Тогда полчаса не сыграют большой роли. Готовь ванну.

— Но, мастер!

Ивернес посмотрел в лицо подмастерья и решил, что Ксикут прав. Надо идти к барону немедленно, а то Ксикут донесет барону о преступном промедлении мастера смерти, и придется объясняться. Если бы вместо Ксикута встретился Когус… Ну да ладно, что уж теперь…

— Хорошо, — сказал Ивернес. — Ты меня убедил, я иду к повелителю.

Ивернес рассчитывал, что Трей будет выглядеть помятым и обалдевшим, но барон уже справился с потрясением, помылся, переоделся и выглядел, наоборот, необычайно торжественно. Его лицо было неподвижно, как маска, глаза смотрели спокойно и жестко, как будто на смертельный поединок собрался.

— Приветствую повелителя, — произнес Ивернес, склоняясь в поклоне. — Подмастерье передал мне, что повелитель меня разыскивает.

— Ты долго шел на мой вызов, — произнес барон твердым и звучным голосом. — Что помешало тебе прийти вовремя?

— Я сопровождал мать незачатого Бригитту и демона по имени Павел, — начал Ивернес. — По повелению лорда Хортона они ежедневно ходят в рощу для размышлений. Сегодня они тоже пошли туда.

— По повелению лорда Хортона? — переспросил барон. — Что еще за повеление? Впервые слышу, чтобы повелитель требовал, чтобы родоначальница породы гуляла по кустам с каким-то рабом. Почему лорд Хортон приказал им так делать?

— Не могу знать, повелитель, — ответил Ивернес. — Если бы рабам было позволено обсуждать действия повелителя между собой, я бы…

— Короче! — оборвал его барон. — Ты знаешь о причине этого приказа, так назови ее и не испытывай мое терпение.

— Говорят, что лорд Хортон считал, что общение с демоном благотворно сказывается на умственных способностях юной Бригитты, — осторожно сказал Ивернес. — То есть если бы рабам было позволено…

Взмахом руки барон оборвал вежливое словоизлияние.

— Значит, гуляли, — сказал барон. — Подожди! Эта роща для размышлений — это же…

— Да, повелитель, — кивнул Ивернес. — Это именно то место, где начался пожар. К счастью, мы не успели войти в нее, когда появилось первое пламя. Но Бригитта все равно испугалась, побежала куда глаза глядят, а она очень быстронога, ее физическое состояние выше всяких похвал, если бы мне было позволено обсуждать решения лорда Хортона, я бы сказал, что он не зря выбрал ее в родоначальницы.

На лице барона появилось некое подобие улыбки.

— И, значит, вы с демоном целый день гонялись за этой девицей по полям? — спросил он.

Ивернес смущенно кивнул.

— Мой повелитель, — сказал он, — я сам удивился, насколько быстронога эта девица. Изловить ее было очень трудно, я понимаю, что был непростительно неловок, я понесу заслуженное наказание, если на то будет воля повелителя.

— На то не будет воли повелителя, — заявил барон. — Пока ты бегал по полям, я много думал и кое-что придумал. Сейчас я тебе кое-что расскажу, но перед этим…

Барон сделал обеими руками странный жест, непонятный, но явно магический.

— Вот так, — сказал он.

Ивернес кашлянул и смущенно произнес:

— Я должен признаться повелителю во многих преступлениях, некоторые из которых непростительны. В частности, я признаюсь во лжи. Сегодня все происходило совсем не так, как я рассказал, на самом же деле…

Накладывая на мастера смерти заклинание покорности, Трей не имел далеко идущих планов. Он решил наложить это заклинание на Флетчера, Ивернеса и еще десяток старших рабов Муралийского замка просто для подстраховки. Для Трея не было секретом, что рабы лорда Хортона не любят барона, временно замещающего их повелителя. Нет, рабы не позволяли себе высказывать свою нелюбовь вслух (за исключением наглого демона), но она проявлялась в тысяче разных мелочей. А если начнется вторжение и раб несвоевременно доложит о нем повелителю, это может стоить жизни и повелителю, и рабу. К сожалению, рабы этого не понимают, на то они и рабы, тупые животные, наделенные речью, но неспособные рассуждать и не имеющие понятия о чести и долге.

До встречи с мастером смерти Трей не понимал, что происходит. Первое предположение о магической ловушке не подтвердилось, Трей бежал с поля магического боя, но его никто не преследовал. Трей ожидал атаки на замок, но никакой атаки не последовало. Если происходит подготовка к вторжению, то это какое-то странное вторжение. А если это не подготовка к вторжению, то вообще непонятно, что это такое, кто и зачем применил в овраге сразу два мощнейших заклинания, ни одним из которых Трей не владел.

На всякий случай Трей решил подстраховаться, и эта подстраховка дала совершенно неожиданный результат. Мастер смерти Ивернес признался во множестве преступлений и рассказал то, что стало ключом ко многим загадкам, почти ко всем.

Однако каков наглец этот демон! Потрясатель вселенной, видите ли. Нет уж, эта вселенная как-нибудь обойдется без потрясателя. Трей не считал существующий порядок вещей идеальным, но он и не считал его настолько плохим, чтобы разрушить до основания и на руинах старого мира выстроить новый. Жизнь не так уж и плоха, каждый достойный рано или поздно, в том или ином перерождении, занимает достойное место, позволяющее пользоваться заслуженным почетом и иметь свою долю заслуженных радостей. Трей понимал, что демон Павел не согласится с ним, и будь Трей не бароном, а призванным из иной вселенной рабом с неопределенным статусом, Трей бы думал и действовал так же, как демон. Вот только если бы он собрался изнасиловать любимую рабыню повелителя, то обязательно довел бы дело до конца. Он не такой слюнтяй, как этот демон. Нельзя, видите ли, насиловать девок, это, значит, отныне будет новым законом. Нет уж, если каждая дрожащая тварь будет устанавливать свои законы, ни к чему хорошему это не приведет. Магию он освоил самостоятельно, видите ли. Как же, освоил, самого простейшего заклинания, придающего твердость детородному члену, и того не знает. И брюхо у него мерзкое, небольшое, но все равно мерзкое. Каждый воитель следит за своим обликом, здоровьем и физической формой, это совсем простая магия, требующая совсем немного внутренней силы. Если ты решил, что достоин участи воителя, так будь достоин во всем! А то получается, типа, тут я маг, а тут не маг. Вселенную потрясу, а с собственной плотью не справился — и вот вам, люди, новый закон. Тьфу!