Шантаж от Версаче - Татьяна Гармаш-Роффе

– Александра была с ним дерзка… Некоторых мужчин это сводит с ума, – Реми скосил глаза на Киса с едва заметной усмешкой. – Этот вечер вы устроили по просьбе Тимура, да?

Молчаливый кивок.

– Как события развивались дальше?

– Не знаю. – И, поймав взгляд Киса, который явно собирался снова напомнить ему об их афере с рекламой, он торопливо добавил: – Клянусь, не знаю!

Кис принял этот ответ, хоть и с долей недоверия, и детективы откланялись.

Уже в дверях Андрей, запинаясь и даже покраснев от несвойственной ему унизительной интонации, произнес:

– А вы… Вы не будете… Вы правда не будете пользоваться этим… этой информацией? Я, если хотите, мог бы заплатить…

– Я шантажом не занимаюсь, молодой человек, – сухо ответил ему Кис. – Все, что мне от вас нужно было, – это правдивые показания. Возможно, понадобятся еще. Но денег мне больше не предлагайте! – закончил он и величественно покинул квартиру Андрея. Реми вышел вслед за ним.

Ксюшу не удовлетворил ответ сестры. Она чувствовала, что Александра хочет уйти от темы, связанной с человеком с перстнем. Тогда, у Киса, – и Ксюша готова в этом поклясться – никто не сказал, что найденный в реке жилец этой проклятой квартиры имеет примесь азиатской крови. Саша будто бы сделала этот вывод из его имени – Тимур, – но…

Но дело в том, что имени его в тот вечер никто не называл!

А вот Саша знала, что его зовут Тимур…

И Ксюша видела – теперь она уверена в этом! – Тимура в подъезде Александры! Опять совпадение? Нет, увольте. Совпадения бывают, конечно, и ее ужасная, дурацкая, кошмарная выдумка – тому доказательство, но чтобы столько совпадений?! Нет, нет и еще раз нет. Он приходил сюда – к Александре. Они были знакомы! Когда Ксюша в первый раз описала перстень с синим камнем и рассказала о человеке в аэропорту, Саша прямо обмерла! Тогда Ксюша не обратила внимания, не придала значения – подумала, что сестра за нее испугалась…

Но Александра, значит, за себя испугалась. Потому что они были знакомы.

И если они были знакомы, то… То выходит, что Александра знала, что отправляет Ксюшу в квартиру Тимура.

И что же получается? Что сестра… Отправила ее с Реми стирать отпечатки в квартиру, хозяина которой убили…

Отпечатки… Александры?

Мотор Кисовой «Нивы» уже урчал, готовый к бегу, когда Кис вдруг выключил его и взялся за ручку дверцы, открывая.

– О халате забыли спросить! – посмотрел он на Реми.

Реми тонко улыбнулся:

– А я-то думаю, неужто ты действительно собрался уезжать, так и не поглядев, кто идет в гости к Андрею?.. У вас в гости ходят к которому часу?

– По-разному. Начиная с шести примерно.

Реми посмотрел на часы. Было начало восьмого.

– Значит, гостья уже на подходе?

– Весьма вероятно.

– Тогда пошли спрашивать о халате.

Кис запер машину, и детективы, снова обогнув дом, в котором жил Зубков, вошли в подъезд и поднялись на нужный им этаж.

Дверь в квартире Андрея не была прикрыта до конца, и свет из нее пробивался на лестничную площадку. Детективы переглянулись и крадучись подошли к двери.

«…Давай сюда свое пальто… Что это? – раздавался негромко голос Андрея. – О-о-о, у тебя хороший вкус, спасибо… Можно, я тебя поцелую за такой чудесный подарок?..»

Детективы замешкались. Как-то, право, неловко врываться в дом в такой момент…

«Проходи в комнату… Ох, смотри-ка, я дверь не закрыл». Послышались шаги, и детективы отступили было на шаг, прижавшись к стенке, как до них донеслось ответное: «Это, должно быть, я не закрыл… Извини», – произнесенное приятным молодым мужским баритоном.

Не теряя времени, Кис кинулся к двери и произвел два одновременных действия: нажал кнопку звонка и вставил ботинок в просвет. Изумленный Андрей распахнул дверь, и Кис с Реми увидели позади него миловидного юношу лет шестнадцати, испуганно смотревшего на них, заливаясь мучительным девическим румянцем.

– Извините, – сказал деловито Кис, – что беспокою вас опять. Забыл один важный вопрос: вы дарили халат от Версаче Тимуру?

Андрей растерянно крутил головой, не понимая, что происходит. Это неожиданное и нахальное вторжение в его квартиру не оставило ему времени для размышлений, и его гость торчал на пороге комнаты, не сообразив скрыться от глаз посторонних… Теперь уж было поздно его прятать, и Андрей беспомощно отступил назад, впуская детективов. Все, что ему оставалось сделать – и что он немедленно сделал, – это придал своему лицу непроницаемое и холодное выражение. Впрочем, это служило весьма сомнительным прикрытием, учитывая, что его гость стоял пунцовый, как вишня, и с нескрываемым ужасом смотрел на двух незнакомых мужчин.

Кис с Реми оставили мальчика в покое и не стали смущать его разглядыванием – они и так увидели все, что хотели увидеть, – и спокойно смотрели на Андрея, ожидая ответа.

– Дарил, – безнадежно ответил он.

– И вы были…

Андрей перебил:

– И на даче бывал. Это все?

– Варя эта – кем она там?

– Домработница.

– Уверены?

– Тимур ее так представлял.

– И…

– И муж ее сторож. Все?

– Варя – любовница Тимура?

– Он мне не докладывал.

Кис повернулся к выходу, но снова остановился:

– А личное впечатление?

Кису показалось, что Андрей его сейчас ударит – до того тот был зол.

– Ах, личное? – процедил Зубков. – А не пошли бы вы?..

– Нет, – быстро ответил Кис. – Не пойдем. Личное впечатление, и не будем ругаться – сила не на вашей стороне…

– Блядь!

– Не понял?

– Блядь эта девка! У нее на морде написано – вот вам личное впечатление.

– Что ж, извините за беспокойство, приятно провести вечер!

Кис протянул руку, которую Андрей потряс с нескрываемым отвращением. Реми с рукопожатием экспериментировать не стал и покинул квартиру первым.

– Вот это номер, чтоб я помер! – пробормотал Кис, садясь за руль. – А я-то хорош: «Что о вас ваша гостья подумает!» – передразнил он самого себя.

– В России с какого возраста наступает совершеннолетие? – спросил Реми.

– С восемнадцати.

– Как у нас, значит… А парнишке этому восемнадцати-то еще нет. Я полагаю, что в вашем Уголовном кодексе, как и в нашем, половые связи с несовершеннолетними…

– Слушай, Реми, я скажу тебе одну вещь, с которой ты, может, и не согласишься, но… Видишь ли, я против одного: насилия. А если полюбовно… Скажи мне, почему двое шестнадцатилетних могут заниматься любовью безнаказанно, но если одному из них есть восемнадцать, а другому нет – то это становится преступлением? Логики мало, а? Гомик он или нет – их дело, в конце концов, лишь бы никто никого не принуждал, не насиловал ни морально, ни физически. Но мальчик сам пришел в гости, ты же видел – с подарком… Так что никуда стучать я не буду, не мое это дело. Пусть тешатся, раз их так природа устроила… Я это мало понимаю, но… Не все, наверное, можно на свете понять.