Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Евгений Горбунов

Для улучшения работы Управления Артузов предложил остановить текучесть агентурных кадров. Для этого предлагалось принять особое положение о продвижении агентурных работников по службе. Работа за кордоном приравнивалась к службе в действующей армии на фронте со всеми вытекающими отсюда льготами. Предлагалось также разрешить агентурным работникам учебу в военных академиях с годовыми перерывами для заграничной работы. Создавался особый жилой фонд для возвращавшихся из-за рубежа агентурных работников, улучшалось их материальное и денежное содержание. Соответствующие меры были приняты, и утечку опытных кадров из Управления удалось приостановить.

Наиболее важные предложения Артузова касались изменения аппарата Управления. Прежняя структура сложилась в середине 1920-х и до 1934 года не менялась. В Управлении было пять отделов и несколько вспомогательных отделений. 1-й отдел занимался войсковой разведкой, 2-й – агентурной, 3-й – информационно-статистической работой, 4-й – контактами с иностранными военными атташе, 5-й – дешифровальной работой.

Артузов с его большим опытом работы в ИНО понимал необходимость перестройки структуры военной разведки с учетом новой международной обстановки. Он предложил сократить аппарат Управления и ликвидировать деление на добывающий и обрабатывающий аппараты, – иначе говоря, расформировать имевшие многолетний опыт 2-й и 3-й отделы.

Значение аналитической службы хорошо понимали еще в начале 1920-х и в руководстве наркомата, и в самой военной разведке. В 1924 году агентурный отдел насчитывал 15 человек, а информационно-статистический – 59 при общей численности Разведупра в 90 человек. Соотношение по сотрудникам между добывающим и обрабатывающим аппаратами составляло 1:4. Многие из сотрудников, включая и начальника отдела Никонова, имели огромный по тем временам стаж работы в этой сфере – 10 лет.

Артузов, предлагая разбить этот сложившийся аналитический центр, очевидно, руководствовался привычной для него схемой работы ИНО, который не имел сильной аналитической службы. Во внешней разведке такая структура появилась лишь в годы войны, в декабре 1943-го. Конечно, Артузов не мог предвидеть тех проблем, с которыми столкнулось в канун войны 1-е управление (бывшее ИНО) НКГБ из-за отсутствия подобной службы. Но тщательнее оценить функции и работу аналитического аппарата военной разведки, прежде чем готовить его ликвидацию, он мог бы. В этом был крупный просчет Артузова.

Взамен Артузов предлагал создать два отдела стратегической агентурной разведки: в странах Запада (первый отдел) и Востока (второй отдел). Их агентура действовала в Европе, а также в Турции, Персии, Афганистане, Китае, Маньчжурии, Японии и США. Отдел технической разведки должен был вербовать агентуру на военных заводах, в секретных конструкторских бюро и лабораториях и добывать данные о новой военной технике. На отдел активных действий за рубежом возлагалась подготовка кадров для диверсий в тылу противника в случае войны. На отдел по руководству разведкой округов – руководство разведотделами приграничных округов, через которые насаждалась периферийная агентура на сопредельной территории соседних стран для непосредственного наблюдения за укреплениями, концентрацией войск, перевозками и маневрами в погранзоне.

Генсек внимательно ознакомился с докладом Артузова, замечаний с его стороны не последовало. Менее чем через месяц было разработано и введено в действие «Положение о прохождении службы в РККА оперативными работниками разведорганов». В этом документе были учтены все предложения, изложенные в докладе Артузова. В ноябре 1935 года Нарком обороны утвердил и новые штаты Разведупра РККА. Всего в нем было создано двенадцать отделов. Первый (агентурная разведка на Западе) во главе с Отто Штейнбрюком состоял из пяти отделений с общим штатом в 56 человек. Второй (агентурная разведка на Востоке) во главе с Федором Кариным также включал пять отделений с общим штатом в 43 человека.

Японское отделение второго отдела продолжало разработку операции «Рамзай» и осуществляло руководство разведывательной группой Зорге. Карин и начальник отделения полковник Михаил Покладок руководили операцией более двух лет до лета 1937 года. О них не упоминается ни в одной книге о Зорге. Эти два разведчика заслуживают того, чтобы о них сказать несколько слов.

Ни читателям литературы по истории разведки, ни исследователям истории спецслужб фамилия Карина ни о чем не говорит. А между тем в 1930-е годы эта фамилия стояла в одном ряду по присвоенным персональным воинским званиям с такими фамилиями асов разведки, как Берзин и Артузов. Как и им, ему было присвоено звание «корпусный комиссар», что соответствует теперешнему званию генерал-лейтенант. Но после кровавого 1937-го генерал разведки ушел в небытие, и о нем забыли все. Забыли в КГБ, забыли в ГРУ, хотя работе в политической и военной разведках он отдал всю свою жизнь.

Родился в 1896 году в селе Суслены Бессарабской губернии. О его жизни до 1919 года никакой информации нет. В январе 1919-го, после оккупации Бессарабии Румынией в 1918 году, уехал в Киев. Работал в одном из советских учреждений по заготовкам. Тогда же вступил в РКП(б). Весной в Киев из Москвы приехал секретарь Бессарабского бюро при ЦК РКП(б) Хоровой (Гринберг). Хоровой познакомился с Кариным. Очевидно, он понравился московскому представителю, и тот предложил ему должность своего секретаря. Позднее Хоровой переехал в Одессу, где была сформирована Бессарабская ЧК. По его рекомендации Карина назначили заместителем начальника контрразведывательного отдела. Потом был фронт и командование эскадроном в бессарабской бригаде. Был ранен и после госпиталя направлен в Киев, где был назначен комиссаром одного из отделов Всеукраинского уголовного розыска. При наступлении белых на Киев был направлен в Особый отдел 12-й армии. С августа 1919-го стал работать в органах ЧК и ОГПУ. Такая вот биография за один год.

Способного бессарабца, владевшего английским и немецким языками, приметили, и в 1920-м он вместе с Артузовым участвует в операции против Игнатия Сосновского и агентуры Польской организации войсковой. С 1922 года начинается его нелегальная агентурная работа. Румынским он владел хорошо, и его решили использовать для работы в этой стране. Но агентурного опыта еще не было, и, очевидно, он попал под подозрение румынской контрразведки. Пришлось в июне 1922-го перебраться в Австрию, а потом работать в Болгарии (под фамилией Корецкий). Для Карина начались 11 лет агентурной работы во многих странах мира. В марте 1924-го его направляют резидентом ИНО в Харбин под «крышей» сотрудника генконсульства. С ноября 1926-го по июль 1928-го нелегальная работа в США. В 1928—1931 годах он нелегальный резидент ИНО во Франции, а с 1931 по 1933 год – нелегальный резидент в Германии. За время работы объездил полмира, работал во многих странах, опыта и квалификации хватило бы на несколько нелегалов. Осенью 1935-го возвращается в Москву и начинает работать в центральном аппарате политической разведки – ИНО ОГПУ. И опять вместе с Артузовым.

Неудивительно, что начальник ИНО очень высоко ценил одного из своих помощников. В аттестации на Карина за 1933 год он писал: «… Один из наиболее опытных и квалифицированных руководителей разведки в условиях подполья. Прекрасный конспиратор, смелый, инициативный оперативник… За блестящую разведывательную деятельность имеет две высшие награды ОГПУ (два знака почетного чекиста), а также был представлен к ордену Красного Знамени. Последняя должность у Карина – начальник центрального отделения ИНО, с присвоением 12-й категории. Считаю Карина в первой десятке лучших организаторов разведки ИНО». Этот документ был подписан Артузовым 14 ноября 1934 года.