Ком - Роман Злотников

— Ладно, — тряхнула волосами кларианка, — проехали. Ты зачем сюда пришел — заниматься? Ну, тогда лови первую трехуровневую форму…

С тех пор каждый вечер, закончив тренировки с профессором, Андрей поднимался на четвертый этаж, в знакомую комнату-альков, где несколько часов занимался с Тишлин… причем не только оперированием с хасса, хотя большую часть времени, естественно, им. Ибо кларианка оказалась не менее строгим учителем, чем Бандоделли. Хотя, в отличие от занятий с профессором, Андрей почему-то покидал ее альков не измочаленным и выжатым, как лимон, а наоборот, как бы отдохнувшим. И только много позже, когда он уже покинул и клинику, и Эсслельбург, он понял, что это тоже было лечением. Тишлин сначала довела его до катарсиса, буквально разорвав на кровоточащие куски, а затем… не просто излечила его, а сложила его заново, причем по-новому, сделав его психику и разум заметно более стойкими, спокойными и способными выдержать намного большие нагрузки…

* * *

— Ну, готов? Тогда начинай.

Андрей сосредоточенно кивнул, приподнял руки и, развернув ладони вверх и немного друг к другу, начал формировать структуру формы. Тишлин, живописно развалившаяся на подушках, молча следила за его усилиями.

Еще в первый вечер он удивленно спросил ее, не боится ли она заниматься оперированием хасса не в тренировочном покое, а в обычном… ну, почти обычном помещении. Кларианка в ответ только усмехнулась:

— Не беспокойся, мы с тобой будем оперировать объемами хасса на пару-тройку порядков меньшими, чем те, которыми вы с профессором оперируете в тренировочном покое. Так что максимум, что нам будет здесь грозить, — это парочка обугленных подушек. Но, — тут ее голос превратился в кошачье мурлыканье, — я уверена, что ты не допустишь такого урона моему маленькому гнездышку…

Когда Андрей приступил к формированию третьего уровня формы, пот начал заливать ему глаза, и заметившая это кларианка приподнялась и вытерла его рукавом своего пеньюара. Это ее движение едва не привело к тому, что Андрей снова чуть не упустил форму, но, стиснув зубы, сумел-таки довести ее формирование до конца.

— Фу-у-у-ух! — шумно выдохнул он. — Получилось…

— Поздравляю, — поощряющее улыбнулась Тишлин, — молодец! Передохни орм и повтори это еще пару раз.

Андрей фыркнул, откидываясь на подушки:

— Вы с профессором одинаковы. Первая удачная попытка, отдых и затем — двукратное повторение…

— Ну да, — кивнула кларианка, — это стандартная практика при обучении оперированию хасса.

— Слушай, а зачем ты это делаешь? — внезапно спросил Андрей спустя несколько минут.

— Что?

— Ну, возишься со мной, учишь и… лечишь. Ведь ты делаешь именно это, я же чувствую.

Тишлин улыбнулась:

— Вот неугомонный, все-то тебе хочется понять… Ну, если попытаться вскрыть мои побудительные мотивы, то, в первую очередь, мне это нравится. Ты мне интересен, с тобой хорошо в постели, ты радуешь меня своими успехами, теша мое самолюбие учителя. Так что я не столько напрягаюсь с тобой, сколько отдыхаю, наслаждаюсь жизнью и получаю заряд положительных эмоций.

— А Бандоделли?

— Ему тоже все это очень интересно. Он впервые столкнулся с подобным случаем и старается выжать из него максимум возможного. Ты же не настолько наивен, чтобы думать, что он не отслеживает малейшие изменения, происходящие в твоем организме? Причем каждый дирс…

Андрей пару мгновений полежал, осознавая ее слова, а затем подскочил:

— Так что же, он пишет, как мы с тобой…

Кларианка шаловливо рассмеялась:

— Дорогой, я давно знаю Бандоделли и уверяю тебя, что все записи наших бурных ласк будут навсегда похоронены в личных архивах профессора. Так что кроме него самого их больше никто не увидит.

Андрей густо покраснел, набычился и принялся зыркать по сторонам, пытаясь разглядеть глазок видеокамеры, но потом до него дошло, что это бессмысленно. Местные технологии видео- или, вернее, голосъемки были знакомы ему очень приблизительно, но даже такого поверхностного знакомства было достаточно, чтобы понять, что в качестве голокамеры мог бы выступать весь потолок.

— Ладно, я вижу, ты отдохнул, так что займись повторением только что освоенной формы…

На следующее утро Бандоделли, вместо того, чтобы, как обычно, заняться с Андреем в тренировочном покое, неожиданно вызвал его в свой кабинет. В кабинете профессор оказался не один. Сбоку от него сидел невысокий крепкий мужчина с коротким ежиком седых волос и лицом, изборожденным глубокими морщинами. Когда Андрей вошел, тот впился в него цепким, холодным взглядом.

— Проходи, Найденыш, садись, — пригласил его Бандоделли. — Знакомься, это — Стук.

Мужчина приподнялся, растянул губы в улыбке и протянул Андрею жесткую ладонь. При этом его глаза продолжали холодно изучать землянина.

— У меня к тебе будет просьба, Найденыш, — мягко продолжил профессор, когда представление завершилось. — Не мог бы ты рассказать нашему гостю о том, как ты появился в Коме, и обо всем, что произошло потом?

Андрей окинул Бандоделли удивленным взглядом. Зачем, если профессор знал об этом в подробностях? Неужели он сам не просветил гостя? Однако землянин уже успел понять, что Бандоделли ничего не делает просто так. И если ему надо, чтобы Андрей сам рассказал свою историю, то лучшим для землянина выходом будет подчиниться. Поэтому он повернулся к гостю и заговорил.

Стук слушал молча, лишь время от времени задавая короткие, но очень емкие вопросы, касающиеся даже не столько истории самого Андрея, сколько цивилизации Земли. А после того как землянин закончил рассказ, гость повернулся к профессору и молча кивнул. Бандоделли торжествующе улыбнулся и повернулся к Андрею.

— Найденыш, у… нас к тебе есть серьезное предложение. Стук — один из наиболее известных в нашем секторе Кома мастеров клинка. И он готов заняться твоей подготовкой в этой области. Это обойдется тебе всего в пять тысяч универсальных кредитных единиц. Поверь, это очень, ну просто очень хорошая цена. Обычно он берет пятнадцать тысяч за блой, причем очередь к нему расписана на урмы вперед.

— И чем же вызвано такое благоволение? — несколько ошарашенно произнес Андрей, ошеломленный озвученной ценой.

— Моей просьбой. Стук мне кое-чем обязан, поэтому он согласился отложить на какое-то время свои дела и прибыть сюда, дабы познакомиться с тобой поближе и решить, готов ли он учить тебя. А так же, — профессор сделал короткую паузу, едва заметно улыбнулся и продолжил: — характеристикой, которую дала тебе госпожа Тишлин. Поверь, ее мнение в определенных кругах ценится очень высоко.

Андрей слегка побагровел, вспомнив о том, что узнал из последнего разговора с кларианкой, и окинул профессора злым взглядом, но затем сделал над собой волевое усилие и сумел слегка успокоиться. Поэтому, когда он заговорил, его голос звучал сухо и ровно: