Бог из машины - Яна Горшкова

Отвернувшись от мрачного шуриа, она продолжила, обратившись к Эгнайру:

– Теперь с тобой, щенок. Кем приходится тебе посвященная Глэнны Аслэйг эрна Акэлиэн?

– Это моя бабушка… – моргнул студент.

– А кто твой дедушка, ты знаешь? – ласково, словно у недоразвитого ребенка, спросила ролфийка.

Господин Акэлиа помотал головой.

– Джойн, как по-твоему, он может быть внуком Вилдайру Эмрису? Дело в том, что имя бабушки назвал мне именно Священный Князь… и он же приказал найти ее потомков.

Шуриа довольно придирчиво разглядывала вероломного студента. Вилдайр… Эгнайр… Дед и внук. Тот, кем не станет Эгнайр никогда, как бы ни стремился, как бы ни тужился. Да парень и не захочет такой ноши, слишком другой. Тот, в кого мог превратиться принц-наследник Императора Синтафа, но предпочел иной путь – долгий и непростой. Шуриа видят дух. Джона посмотрела еще раз и вынесла окончательный вердикт:

– Вполне. Он – прямой потомок.

– Ну, что ж… – задумчиво протянула Грэйн и подытожила: – Тетрадки Аслэйг нам, похоже, не видать. Она уже либо у Хереварда, либо у Алезандеза, и из их когтей нам ее не выцарапать… Ну и ладно. Зато у нас есть этот славный мальчик. Полагаю, дедушка будет счастлив, – ролфийка скривилась, и не думая прятать свое отвращение. – Врагу не пожелаешь такого внучка. Ты хоть понимаешь, парень, что с тобой будет, если тив Алезандез или тив Херевард узнают, чей ты внук?

Хоть внук Вилдайра и промолчал благоразумно, по глазам было видно – понимает. Очень даже хорошо понимает. Ну а кому охота быть вечным заложником и, в конце концов, стать хладным трупом?

– Вот и хорошо, – кивнула Грэйн. – Так что поедешь к дедушке, щенок, и пусть он сам с тобой разбирается. Но сначала – поможешь нам. Я тебя освобожу, но если ты нас сдашь… Джойн, Вилдайр скоро высадится в Эббо. Думаю, если ты отвезешь к нему парня, это будет хороший жест, верно? Обсудим чуть позже, без лишних ушей.

У Эгнайра глаза искристо-зеленые и совершенно такие же, как у Вилдайра. А какого цвета были глаза у Аслэйг?

«Какой была твоя Аслэйг, если ей ты оставил навеки свое сердце, Священный Князь? Простил ли ты другим женщинам, что они – не Аслэйг? А то, что ты не забыл ее и никогда не забудешь, я теперь знаю точно», – нахмурилась Джона.

– Надеюсь, что Вилдайр все-таки простит нас обеих за сей бесценный «дар», а Шиларджи утрет слезы стыда посвященной Аслэйг.

«Это вряд ли», – подумала Грэйн и вздохнула. Стыдно было так, словно это в ее собственной семье обнаружился вдруг такой выродок. Хотя, если разобраться, почему словно? Разве от крови Кэдвенов не уродилась пустоголовая дурища Эбейн? Родная ведь сестрица, чтоб ей Маар-Кейл все ночи под окнами выли! Ролфийка нахмурилась и встряхнулась. Жаль, конечно, но кто из нас сможет поручиться даже за детей, не говоря уж о внуках?

– Ну что, новобранцы, надумали? – бодро оскалилась эрна Кэдвен, будто только и делала всю жизнь, что рекрутов вербовала: – Вступаете в ряды – или как?

– Мне нужны гарантии, дорогие дамы, – тут же заюлил Тиглат. – Что после нашего маленького приключения меня не похоронят вторично, только уже не поддельного, а настоящего.

– Живьем? – съязвила Джойана.

Он, конечно, шуриа, а значит, все равно попытается выкрутиться из неудобного положения. Ну, или хотя бы поторговаться.

– Кстати, это неплохая мысль! – хохотнула ролфи, а потом посерьезнела и молвила сурово и даже отчасти торжественно: – Слово владетельной эрны Кэдвен, что я лично попрошу Его Священную Особу сохранить тебе жизнь. Локка и Морайг слышат меня! – Но все-таки не удержалась и добавила: – Хотя если ты сам подохнешь, Шэйз Тиглат, я рыдать не стану. Джойн, а ты?

– А я ведь могла убить тебя, Шэйз Тиглат, могла подсыпать яд в пирожные, но не стала этого делать. По доброй воле. Помни об этом.

Мужчина почти болезненно сглотнул, внезапно припомнив, что едва ли не сам предложил Джоне стать убийцей. «Из ваших рук хоть чашу с ядом» – можно считать формальным согласием. Но не воспользовалась. «Почему?» – читалось в грязно-синих, типично шурианских глазах несостоявшейся жертвы. И ему ли не помнить, как звучат настоящие клятвы детей Шиларджи?

А ну-ка проверим.

– Я, Джойана из рода Ияри, дочь Элишвы, клянусь, что убью тебя, Шэйз из рода Тиглат, если ты предашь нас. Отступи от своего слова, и быть нам кровниками до скончания веков, до и после смерти, в мире живых и в тонком мире духов. И если ты считаешь себя шуриа, ты должен понимать, что означает моя клятва.

– Я согласен, Джойана Ияри.

Гром не грянул, и не дрогнула земля, но боги и духи были свидетелями – клятва принесена по всем правилам обоих народов.

– Ну, вот и славно, – потерла руки ролфийка. – Стрелять-то умеешь, рекрут? Удэйн, дай ему один из моих пистолетов, и идите наверх, займите оборону. Заодно и приглядишь за нашим новым соратником. Парня я попозже к вам пришлю… может быть.

– Пошли, – буркнул Удэйн, помогая подняться шуриа.

Джону этот новый Удаз пугал. В нем не осталось ничего диллайнского, вообще. Как и в Вилдайре Эмрисе. Кровь ничего не значит, когда речь идет о Верности.

– Ну, а ты, Эгнайр? – Грэйн наклонилась к студенту. Вот же насмешка богов и судьбы! Славное старинное имя – Эгнайр, Достойный Войска! А носит его… даже не червяк, а и вовсе зверушка какая-то непонятная.

Пленник нервно сглотнул:

– Что я должен делать?

– Для начала – сдашь мне своего профессора и лабораторию, а дальше поглядим. Согласен? Клясться не надо, толку-то с твоих клятв… безбожник.

– Согласен, – послушно вздохнул юный борец за мир свободной магии. Грэйн пожала плечами и отомкнула руны, возвращая ему способность двигаться:

– Тогда марш наверх! Приберись в доме и организуй нам всем чего-нибудь пожрать и выпить. Ну, что разлегся? Бегом!

Бегом у несчастного, конечно же, не получилось, зато ползком – удалось. «Нет, не получится из парня даже пса, не говоря уж о волке», – покачала головой эрна Кэдвен и повернулась к подруге. Вот теперь пора обсуждать и планировать по-настоящему серьезные вещи. Все-таки две головы в таких делах лучше, чем одна.

– А теперь мы с тобой сможем спокойно все обдумать, Джойн. Но сначала… Поможешь мне избавиться от этой проклятой маскировки?

Вчерашние пикантные пирожные ели все. За исключением Тиглата. Того подвело бурное шурианское воображение, которое, стоило Шэйзу бросить взгляд на тарелку с манящей горкой лакомства, рисовало картины одна страшнее другой. Возможно, графинины угрозы кто-то и воспринимал как жестокую шутку, но только не шуриа. Такими вещами, как кровная месть и смертоносная отрава, дети Шиларджи не шутят.

К слову, зловещий флакончик из-под духов – фарфоровый, с искусно нарисованным букетиком незабудок и позолоченной крышечкой – лежал прямо по центру стола. А леди Янамари по-прежнему время от времени поглядывала на него с нежностью. Не иначе – до сих пор лелеяла надежду употребить творение своих рук в дело.