Запрети любить - Юлия Николаевна Николаева

Тишина длится не меньше нескольких минут, потом Саша подъезжает ко мне.

– Ты не виноват в том, что случилось, Кирилл. Это был мой выбор. Я могла отказаться от подобного образа жизни.

– Ты была моей девушкой и шла за мной. До конца. А я привел тебя в ад.

– Нет. Как ни странно это прозвучит, но в ад ты привел не меня, а себя. Я не буду врать, что каждый день просыпаюсь, чувствуя себя счастливой. Это не правда. На пятьдесят процентов дней приходится отчаяние, пустота, депрессия, желание поскорее умереть. Но есть еще другие пятьдесят, которые помогают мне жить, невзирая ни на что. А у тебя их нет, Кирилл. Ты на сто процентов погрузился в ад, причем по собственной воле.

Не выдержав, встаю, делаю круг по комнате.

– Потому что я не заслужил другого, Саш! Это я должен был сдохнуть в той аварии или оказаться в инвалидном кресле! Я, а не ты!

С размаху бью кулаком в стену, тяжело дыша, прислоняюсь к ней лбом. Сильно зажмуриваюсь.

– Прости, – говорю наконец, поворачиваясь.

– Ты себя прости. А я на тебя никогда не держала зла. Если бы не ты, все могло быть гораздо хуже. Я могла просто лежать овощем, а ты все сделал для того, чтобы я жила.

– Все, что мог.

На мгновение перед глазами проносятся картинки того времени. Они, как густой туман, все мутно, размыто. И только эмоции яркими всполохами искрят вокруг. Страх, боль, отчаянье.

– Можешь сделать еще кое-что.

Смотрю на Сашу, она продолжает:

– Позволь себе быть счастливым. Если есть хоть один шанс, что это возможно, борись. Пусть сложно, тяжело, пусть даже не получится, но ты должен попытаться. Ради меня. Обещаешь, Кирилл?

Я прикрываю лицо руками. Я могу пообещать. Я готов, но готова ли Яся? Настолько ли нужно это ей? Она бредет по жизни, запутавшись в своей реальности не меньше, чем я в своей. Всего боится и при этом всегда держится дебильных правил, не пойми кем навязанных.

Вначале это была игра, желание выбить ее из колеи, но игра слишком быстро перестала быть таковой. Стала желанием, потребностью, тягой, с которой невозможно бороться.

– Рядом с ней во мне просыпается что-то такое… Я становлюсь другим. За эти годы я привык держаться рамок, но с ней так не выходит. Во мне пробуждается что-то…

– От прошлого Кирилла? – помогает Саша, я смотрю на нее несколько секунд, потом киваю. – Что именно?

Потираю переносицу, качая головой.

– Хочется выйти за поставленные рамки. Точнее, нет, не хочется. Я выхожу, и жизнь теряет определенность, понимаешь? Все становится слишком непредсказуемо.

– Ты счастлив с ней? – я молчу, и Саша продолжает. – Просто если счастлив, нужно перестать бесконечно анализировать происходящее и наслаждаться тем, что есть. Очевидно, что ты не смог бы всю жизнь прожить в режиме работа-дом.

– Все сложно, Саш. Она начинала встречаться с братом отца, Антоном, помнишь его? А я встречался с ее младшей сестрой. А потом…

Качаю головой, не продолжая.

– Вы сошлись у всех за спиной? Хреново. Но не смертельно.

– Да, это решаемая проблема.

– Тогда в чем дело, что тебя тревожит?

– Мы поссорились, и она… – я замолкаю, вспоминая, как Яся стояла во дворе дома Антона. Испуганная, заплаканная. – Мы как будто потеряли что-то важное, что нас связывало. Я не знаю, как это объяснить. Я вижу, что она боится быть рядом со мной. Хотя и хочет. Но… Она такой человек, она будет стараться делать вид, что все нормально, но я вижу, что это не так. А делать вид, что не вижу, я не смогу.

Какое-то время мы молчим. Эти три дня я думаю, и думаю, и думаю. Беспрерывно. Намного проще было вначале, когда я был уверен, что Яся недостижима. Можно было что угодно говорить и делать. А теперь все зашло слишком далеко, чтобы не думать о последствиях.

– Может, ей дать время?

Я киваю, глядя в пространство перед собой, потом поднимаю глаза на Сашу.

– Этим я и занимаюсь, даю время. Нам обоим.

– Обрубив общение с ней? Думаешь, это хороший вариант?

Запускаю руки в волосы, сжимая губы.

– У нее своя история, тяжелая, сложная. Она через многое прошла. И сейчас хочет спокойной размеренной жизни, когда один день похож на другой и не несет ничего, кроме повседневной суеты.

Саша грустно усмехается.

– Она хочет ту жизнь, которая эти годы была у тебя.

– Да. А я не могу ей этого дать. Я знаю, что если мы сойдемся, это будет война, вечное противостояние с обществом, ее семьей, моей семьей… А я даже уехать не могу…

Обрываю себя на полуслове, потому что Саша не знает о том, какой ценой мне удалось уговорить отца помочь. Я не жалею, нет, у нее здесь хорошая квартира, сделанная специально под ее положение, у нее сиделка, врачи, лечение. А я всего лишь должен приходить в офис пять раз в неделю еще в течение трех лет. Потом мой долг будет погашен, наметки на заработок уже есть, и я смогу помогать Саше сам.

– Пока не могу, – заканчиваю, не глядя на нее. – В общем, я не уверен, что Ясе все это нужно.

– Может, не стоит решать за нее? Дай ей возможность самой понять, чего она хочет. И объясни, чего хочешь ты. Ты ведь хочешь быть с ней?

– Да, – я сглатываю, отводя взгляд, Саша улыбается.

– Вот и хорошо. Знаешь что, я устала за сегодня, мне пора спать, но завтра мы еще поболтаем об этом, хорошо?

– Конечно, Саш, я тебе помогу.

– У меня есть сиделка, Кирилл, и меня надо переодеть.

Киваю, она ободряюще улыбается.

Уже лежа в кровати, беру в руки выключенный телефон. Мы ведь можем просто поговорить. Это ни к чему не обязывает ни меня, ни ее. Я вдруг осознаю, что чертовски соскучился по ее голосу. А еще хочу увидеть. Хочу поймать ее взгляд, погладить выступающие скулы, поцеловать в уголок губ, когда их трогает улыбка. Вдохнуть ее запах. Яся – мое помешательство. Она действительно, сама того не понимая, выискивает в уголках моей души то, что я прятал все эти годы. Прошлого Кирилла. Но не того отчаявшегося и потерявшего какой бы то ни было смысл. Она открывает во мне что-то светлое, уже непривычное для меня самого. И это куда больший наркотик, чем трава или амфетамин.

Тяжело выдыхаю, нажимая на кнопку включения. Несколько раз повторяю, но ничего не происходит, экран остается черным. Телефон сел. Зарядку я оставил дома, а Сашина не подходит. Ладно, может, завтра.

Домой я приезжаю вечером на второй день после того разговора с Сашей. Завтра утром должны прилететь родители, а сейчас я планирую прямиком идти к Ясе. Мы много говорили с Сашей эти дни, и я решил, что нам с Ясей определенно нужен шанс. Лишь бы она простила меня за это молчаливое отсутствие. Зарядку я купил только утром, и сначала наблюдал за валом сообщений и звонков от нее, о которых сообщали смс. И чувствовал себя подонком. Саша была права, я должен был, по крайней мере, держать с ней связь. Хотя мне действительно нужно было это время наедине с собой. Но я должен был подумать, что Ясе, возможно, нужен был я.