Детский сад для чайлдфри - Алёна Цветкова

Помню, хотелось сказать мне. Когда вы пришли лечить моих детей. Но у фиалки-Феклалии, вероятно, был другой вариант ответа. И я промолчала.

Доктор тяжело вздохнул.

— Вы забыли… Я тогда только-только поступил в универитет. И совершенно случайно попал на лекции знаменитого Торбега Филда. Ваш отец поразил меня с первого взгляда. Я так проникся его идеями, что чуть не ушел с медицинского факультета на педагогику. — Он тихонько рассмеялся. — В после лекции я ждал его в коридоре, чтобы выразить свое восхищение. И увидела вас… Вы что-то рассказывали отцу и так заливисто смеялись.

Между фиалкой-Феклалией и молодым юношей вспыхнули чувства. Но Торбег Филд был категорически против их отношений, ведь он совсем не мечтал выдать единственную и любимую дочь замуж за нищего и безродного студента. В семье начались скандалы. Фиалка-Феклалия, воспитанная на принципах вольного воспитания, категорически отказалась следовать воле отца.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но апоплексический удар закончил жизнь знаменитого педагога. Фиалка-Феклалия осталась одна. Оказалось, что ее отец ничуть не богаче возлюбленного. И фиалку-Феклалию ждало замужество за тем, на кого укажет ее опекун — троюродный брат отца. Слишком далекий родственник, чтобы реально заботиться о ее благополучии.

И тогда фиалка-Феклалия предложила Игрену Джемсону хитрый план. Она знала, что отец безродного студента — лесс Витрош Мериган, а брат убежденный холостяк, который во всеуслышание заявил, что никогда не намерен жениться. Она знала даже причину такого решения. И предложила тот вариант, который пошел бы на пользу всем: они с лессом Виренсом заключают брак, устроив якобы случайную встречу. Это позволило бы лессу Виренсу избавиться от назойливых намеков на объединение родов и капиталов. Но фактически мужем фиалки-Феклалии стал бы ее возлюбленный — сын простой экономки. Их ребенок был бы по крови Мериганом и по праву унаследовал бы и имя, и состояние.

Окрыленный Игрен Джемсон тут же умчался на границу, где служил лесс Виренс. Тому идея тоже понравилась. И была назначена свадьба, на которой фиалка-Феклалия впервые увидела своего будущего супруга.

Для всех остальных историю немного подкорректировали, сказав, что лесс Виренс встретил сиротку и решил сделать ее своей женой.

Но случалось непредвиденное. Фиалка-Феклалия, увидев фиктивного супруга, влюбилась без памяти и наотрез отказалась продолжать отношения с Игреном Джемсоном, вбив себе в голову, что она-то уж точно сможет отвадить мужчину от неправильных отношений.

Так и началась эта трагедия, которая привела фиалку-Феклалию к помутнению рассудка.

— Лесса Феклалия, расскажите мне, что случилось? Вы на себя не похожи в последний месяц. Почему вы совсем ничего не помните?

Вопрос доктора Джемсона бил не в бровь, а в глаз. Я честно попыталась увести разговор в другую сторону.

— Как вы думаете, почему Миклуха попросил у меня помощи? Гелл Борк ему угрожает?

Но не тут-то было.

— Не пытайтесь снова уйти от ответа, — нахмурился доктор Джемсон. — В этот раз у вас ничего не получится. Я устал молча ждать, лесса Феклалия.

— Доктор Джемсон, — заныла я жалобно, — разве сейчас время выяснять отношения? У меня ребенок в беде!

— Да, сейчас самое время, — не согласился ос мной он, — вам не сбежать из коляски, а лес вокруг пугает вас больше, чем я.

— Вы меня не пугаете, — поспешила я зацепиться за вовремя подвернувшуюся фразу. — А вот гелл Борк, который, как мне кажется, и есть тот самый черный маг, — очень.

— Лесса Феклалия, не уходите от ответа. Что с вами случилось около месяца назад и почему вы ничего не помните? Отвечайте!

Вот ведь репей! Я попыталась отодвинуться от него, но он не позволил. Наоборот, прижал меня сильнее, словно показывая, что этот путь закончить разговор тоже закрыт.

— Вы совсем меня не слышите, — пошла я проторенной тысячами женщин дорожкой и первая обиделась на доктора Джемсона. — Как вы, вообще, можете задавать мне такие вопросы? Что я вам сделала?!

Я закрыла лицо ладонями и заплакала. Благо это оказалось гораздо легче, чем мне думалось. Все же я на самом деле была напугана и обижена. И стоило позволить себе вспомнить, что мне осталось жить всего ничего, как слезы сами хлынули из глаз.

И вдруг захотелось с кем-то поделиться… Раньше у меня хотя бы была гелла Изера, которая знала правду и которой я могла бы пожаловаться на несправедливость желаний фиалки-Феклалии. А сейчас я осталась совсем одна.

— Лесса Феклалия, — голос доктора Джемсона звучал ровно, — вам не удастся разжалобить меня слезами. Я все еще жду ответа на свои вопросы.

— Вы абсолютно бездушный человек! — всхлипнула я, — как вы можете быть таким черствым!

— Лесса Феклалия, — тон голоса не изменился ни на чуточку.

— Куда править, лесса Феклалия? — В наш разговор вмешался кучер, о котором мы забыли.

Мне стало неудобно. Раньше я только читала, что господа перестают замечать слуг, но сама столкнулась с таким впервые. И это как-то неправильно. Я вытерла слезы, нацепила на лицо маску аристократки, выпрямилась, доктор Джемсон перестал меня удерживать, и ответила совершенно спокойно, как будто бы в груди не бушевали эмоции.

— В трактир «Золотой телец». В трущобах на окраине города.

Грен кивнул и, залихватски свистнув, хлестнул лошадей вожжами. Впереди ломанным краем чернел город.

— Мы вернемся к этому разговору сразу же, как отыщем Миклуху, — твердо заявил доктор Джемсон. — я не намерен больше ждать в неизвестности.

К счастью дорога в трущобах была такой, что пришлось крепко держаться за коляску и сжать зубы, чтобы не прикусить язык. До «Золотого тельца» мы доехали в тревожном молчании. Теперь у меня было два повода понервничать — Миклуха и доктор Джемсон. Любят мужчины создавать нам, женщинам, проблемы на ровном месте. А дети мужского пола справляются с этим в два раза лучше.

Как только коляска остановилась, я привычно спрыгнула в грязь, придерживая подол руками, и помчалась внутрь. Воняло там точно так же, как в прошлый, раз. Только в этот раз помимо вони и грязи в зале полно было народу сомнительной наружности.

Они пили, ели, ржали, орали и даже дрались в самом темном углу харчевни. Хлопнувшая за моей спиной дверь заставила оглянуться тех, кто сидел рядом. Увидев меня, они забыли про все свои дела и замерли, открыв рты от удивления. У одного даже кусок еды изо рта вывалился. В темноте, освещенной лишь мечущимся огнем толстых свечей, мне показалось, что это язык. На мгновение я даже забыла за чем пришла и застыла на пороге.

Тишина расползалась по залу, оборванцы со свирепыми лицами убийц оборачивались, чтобы посмотреть от чего замолчали соседи, и застывали, пристально глядя на меня. Я невольно поежилась и сделала шаг назад…