Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин

И не было никаких обменов рапортами. Просто пошла информация по дисплею, которая, если перевести на разговорную речь, гласила: «К вам с такого-то азимута, на такой-то высоте и с такой-то скоростью движутся цели, возможно, перехватчики».

И в ответ тоже отозвалась цифирная симфония: «Вас поняли. Делаем боевой разворот. Даете ли разрешение на уничтожение?»

И снова отозвалась аппаратура с бесчисленное количество раз модернизированного старичка «Хокая»: «Цель – противник. Уничтожить на дальней дистанции», – и тут же дополнение: «По вас запущены ракеты! Как поняли?»

«Вас поняли. Производим маневр-уклонение».

«Ракеты на приближении, скорость столько-то!»

«Запускаем «Спарроу»!»

«Видим ваши ракеты! – и после паузы: – Цель не поражена, как поняли? Повторяем, запущенные по вас ракеты не поражены!»

«Что советуете?»

«Уходите! Немедленно уходите!»

«А как же противник?»

«К черту эти перехватчики, ими займутся другие».

Вот примерно так общались между собой сложнейшие технические машины. Однако они вели диалог гораздо быстрее, чем вы читаете, и кроме этого осуществляли параллельно еще несколько диалогов, относящихся к продолжению каких-то давних машинных разговоров.

«Мы произвели анализ по диаграмме вашего бокового лепестка на азимуте таком-то. Отраженный сигнал классифицирован как крупный надводный корабль, предположительно авианосец».

И старый диалог – параллельное продолжение: «Ракеты на приближении!»

«Сам вижу. Ухожу!»

«Отметки ракет и ваши – неразличимы, как поняли? Отметки слились?»

Трах-тарарах. Вот чем это завершилось. Но, конечно, быстрей, чем я это выговорил. Просто полыхнуло – и нет одного-двух собеседников.

Сколько стоит самый дорогой «Мерседес»? Ну, тот самый – голубая мечта автомобильного фаната? Грубо – сто тысяч долларов. А сколько стоит современный танк «Абрамс»? Шатко-валко – миллиона три. Ну ладно, «Абрамс», он хоть большой и ездить может долго. А как насчет одноразовых вещиц, вроде ракет «воздух – воздух»? Вот она – «шшик-бабах», и нет ее – разнесло в пыль. Однако цена, братцы, цена! Какой-нибудь «Сайдвиндер» – на миллион тянет. Приходится признать, что даже тот фраер, что позволяет себе менять «Мерседесы» каждый год, «Сайдвиндер» себе не позволит, тем более что его надо с чего-нибудь запускать, а это что-нибудь уже тянет на шестерку не с шестью – с семью нулями! В общем, согласитесь, без централизации, без большого государства или мировой империи бросаться «Сайдвиндерами» и «Спарроу» не светит. Такова жизнь.

А на черта вообще-то нужен этот «Сайдвиндер»? Неужто из-за того, что он дальнобойнее пулемета? Тем более что видели мы, как они иногда мимо цели проскальзывают одураченные, зазря миллион гробя? И не всегда их по многомиллионному штурмовику запускают, часто по более простой и дешевой, чем они сами, дуре противокорабельной. Шило на мыло… Однако в войне не считается возможный ущерб. Дура противокорабельная может утопить посудину ценой в сто миллионов, а если, не дай бог, ядерную боеголовку несет, тогда вообще беда.

«МиГи» завалили двойку «Ф-14» – «Томкет» – разведчика и прикрытие, когда уже сами оказались объектом лова. Ну что же, маневры были их ремеслом. Внутри самых вертких машин мира восседали в противоперегрузочных скафандрах самые опытные, самые отчаянные пилоты, но отнюдь не камикадзе. Боевые аппараты представляли собой очень автономные системы уничтожения с повышенными возможностями выживания. В нижней части корпуса «МиГов» располагалась длинная плоская антенна, способная обнаруживать истребители за сотню километров. Для асов Второй мировой это была бы уму непостижимая дальность, но давно наступили другие времена. Очередной казус технологии заключался в том, что дальности двух из множества подвешенных под каждым «МиГом» ракет превышали эти показатели более чем в полтора раза, то есть кулаки у него били дальше, чем видели глаза. Довольно нелепая ситуация в условиях затрудненного общения с командным пунктом. Ракеты «воздух – воздух», летящие в лоб, он мог тоже засекать, но уже на меньшем расстоянии, чем самолеты, ведь отражающая поверхность ракет в сотню раз мизернее. Следовательно, здесь асимметрия еще более проявлялась. Однако американцы находились не в лучшем положении, хотя асимметрия их автономии проглядывалась не так резко. За счет несколько лучших локаторов они обладали большей дальностью обнаружения противника, но ракеты их были не так дальнобойны, и использовать свое преимущество у них не получалось. А значит, они были вынуждены сближаться, а чем ближе они подлетали, тем больше сказывалось преимущество русских в маневре.

А советские самолеты уже демонстрировали чудеса уклонения. Производя разные пируэты, они сбивали с толку отмахавшие больше ста километров «Фениксы», и те уходили дальше, проскальзывая в зону самоликвидации. Теперь, видя на индикаторах пилотируемые вражеские аппараты, «МиГи» сами выпустили реактивные снаряды. Аппаратура каждого самолета умела одновременно отслеживать до десяти целей и по четырем из них наводить средства уничтожения. На чувствительных радарах далеких «Хокаев» два вражеских и четыре свои боевые машины расплодились, словно делящиеся бактерии, и каждая из них теперь жила своей жизнью, наводясь автономно, как сперматозоид, да только цель этой имитации микробной жизни состояла не в продолжении рода.

По небу рыскали невидимые лучи излучающих энергию радиолокаторов, просвечивали воздух струи лазеров наведения, заставляя подставившиеся цели загораться невидимыми для нас радугами, совсем незримо шарили приемные антенны головок самонаведения ракет, просеивали переднюю полусферу инфракрасные датчики, били непрозрачный воздух радиопомехи, парили в пространстве облака дипольных отражателей, выброшенные из специальных контейнеров. Жизнь кипела.

В этом усложненном бытии аппараты, несущие в чревах роботообразных людей, продолжали сближаться. Две американские пары шли на разных высотах. Та, что летала на трехкилометровой высоте и на первый взгляд создавала ясно видимую угрозу, в действительности была не основным атакующим элементом. Вот как раз те, что тихонько скользили над волнами, на высоте менее пятого этажа, являли собой гораздо большую опасность – это была основная ударная группа. Однако и те, и другие давно просматривались русской аппаратурой, и атакованы они были одновременно.

Вся эта боевая суета длилась мизерное для обыденной жизни время. Можно сказать, внезапно поднялась волна напряжения, форсажной мощности, перехлеста информации, ужаса, боли и радости, и так же быстро схлынула. В эти несколько минут проявились все качества, накопленные пилотами за годы тренировок и боев, все достоинства и недостатки технических решений и тактических находок, и еще, конечно, наложило свою лапу везение-невезение.

Итак, через считаные минуты небо очистилось от управляемого людьми и полуразумными автоматами железа. Теперь в нем остались два «МиГа», почти прикончившие ресурс и горючего, и ракет, и один, уходящий над кромкой волн «Ф-18» «Хорнет». Все остальное уже тонуло в воде, разыскивая дно, либо скользило туда же, оседлав парашюты. Возможно, к месту столкновения спешили новые участники, но новички не имели шансов сразиться с действующими лицами первого акта – все они покидали сцену со скоростями, обгоняющими звук.