Пари с маркизом - Лора Ли Гурк

– Мой бог, – пробормотала Белинда, в ужасе посмотрев на него. – Значит, это и есть движущая сила, что стоит за каждым вашим поступком? Делать то, чего не хочет ваш отец. Необузданная жизнь, поддержание отвратительной репутации, безответственная трата денег, выбор жены, которую он не одобрит, – все это своего рода… месть?

– Это не месть. Это способ избежать цепей, в которые он пытается заковать меня всю мою жизнь. Способ не позволить ему распоряжаться мной или контролировать меня, иметь власть надо мной, моими поступками, моей жизнью.

– Но ведь именно это и происходит, Николас. Он имеет власть над вашей жизнью. Полную власть.

– Что? Это смехотворно.

– Нет, это правда. – Белинда покачала головой и недоверчиво рассмеялась, словно изумляясь тому, что он не видит истины. – Вы всю свою жизнь живете, делая то, что ему не нравится. Вы не свободны в собственном выборе, потому что любой ваш поступок продиктован тем, какой выбор сделал бы он, и поступить прямо противоположно. Вы вообще не хозяин собственной жизни!

С каждым ее словом гнев Николаса разгорался все яростнее.

– Осторожнее, Белинда. Вы зашли слишком далеко.

– И какую роль в этой вашей пьесе на двоих должна сыграть я? – внезапно требовательно спросила она, не обратив внимания на его предостережение. – Пока вы подыскиваете себе жену, которая лучше всего подойдет, чтобы взбесить вашего отца, а он старается навязать вам женщину, на которой вы, по его мнению, должны жениться, что такое я? Ваша игрушка? Ваш способ убивать время до дня свадьбы?

– Конечно, нет! Я вовсе так о вас не думаю!

– А может быть, я еще один способ разозлить его? В конце концов, я американка. Я даже могу родить вам ребенка-бастарда. Держу пари, это приведет его в бешенство. А если и нет, я все-таки буду вашей любовницей, мешающей вам подыскать подходящую герцогиню. Если у нас с вами завяжется любовная интрижка, это здорово возмутит Лэнсдауна, не сомневаюсь.

– Этот негодяй не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую к вам. Никакого!

– А откуда я могу это знать?

– Как мне это вам доказать? Чего вы хотите? Признания в любви? Ритуалов ухаживания? Предложения руки и сердца?

Едва эти слова сорвались с его губ, Николас понял, что не следовало их произносить. Лицо Белинды сделалось жестким и непримиримым.

– Я никогда больше не выйду замуж. А если и заключу брак, то уж точно не с вами. Зачем мне нужен мужчина, не имеющий никаких амбиций и стремлений, кроме как вести себя подобно бунтующему юнцу? Мужчина, всегда предпочитающий более легкий путь? Такой у меня уже был, и еще одного я не хочу.

Это ранило Николаса, причинив ему боли больше, чем все его сегодняшние царапины и ссадины.

– Это ложь! – рявкнул он в ответ. – Я чертовски хорошо знаю, что вы меня хотите! Так же сильно, как я вас! Или будете отрицать, что каких-то пять минут назад вы так же пылали желанием, как и я?

– Нет, не буду. Но это всего лишь желание, а без любви и уважения оно ничто. – Ее голубые глаза сверкали в полутьме. – Вы полевая лилия[4], Николас, не желающая изменить или улучшить свою жизнь собственными усилиями. Я не могу уважать такого мужчину и полюбить его по-настоящему тоже не смогу.

Слова Белинды казались ему клинком, рассекающим грудь и обнажающим душу. Николас мог только стоять, исполненный ярости и боли, и молча смотреть, как она поворачивается, быстро бежит и исчезает за стенами живой изгороди.

Чемоданы были собраны к половине восьмого следующего утра. Без четверти восемь они уже стояли в холле, а на подъездной дорожке дожидалась карета, готовая отвезти Николаса с камердинером на станцию. Единственное, что пока не давало уехать, – хозяйка дома. Николас ждал, когда она спустится вниз, чтобы попрощаться с ней и поблагодарить.

Узнав, что маркиз уезжает, герцогиня отправила к нему свою горничную, чтобы та уговорила Николаса задержаться и дать ей возможность одеться и проводить его. Трабридж, отчаянно нуждавшийся в друзьях и считавший герцогиню восхитительной женщиной, согласился и надеялся только, что много времени это у нее не займет. Самый ранний поезд в Лондон отправлялся в четверть девятого, и он рассчитывал на него успеть, потому что больше ни минуты не мог находиться рядом с Белиндой, зная, что не получит ее.

Было трудно определить, что же Николас к ней чувствует, но в одном он был теперь уверен – это больше, чем вожделение. Маркиз желал многих женщин, но если бы любая из них сказала ему то же, что он услышал от Белинды, то просто пожал бы плечами и спокойно пошел дальше. Его никогда не волновало, что о нем думают люди.

Однако Белинда отличалась от других женщин, и именно поэтому Николас не спал почти всю ночь. Ее резкие слова все еще звучали у него в ушах, и сквозившее в них презрение ранило так же сильно, как и десять часов назад. А самое ужасное заключалось в том, что он не мог опровергнуть ни единого ее слова.

О, Николас пытался. После того как Белинда вернулась в дом, он остался в лабиринте практически на всю ночь. Сначала, испытывая глубочайшее возмущение, маркиз описывал круги вокруг дурацкого украшения с розами и доказывал себе, что она совершенно неправа, перечислял доводы, опровергающие ее слова, и подкреплял каждый сочными ругательствами. В конце концов, устав от этого странного способа борьбы со сложившимся положением, Николас вынужденно признал, что, наверное, кое в чем Белинда все-таки права. Тогда он лег на траву, уставился в небо и начал вспоминать те минуты своей жизни, когда специально выбирал линию поведения, прямо противоположную тому, чего хотел от него Лэнсдаун, и этот анализ прошлого вызвал у него отвращение. Белинда права не кое в чем. Она, вынужден был признать Николас, права целиком и полностью. Вопрос в следующем: что ему теперь с этим делать? Как можно избавиться от привычки, владевшей им всю его сознательную жизнь?

Кроме того, стоило разобраться с денежными затруднениями. Прежде единственным решением этой задачи казалась женитьба на деньгах, причем решением простым. Николас подумал о своем разбитом лице, о ссадинах на плече, о своем отчаянном томлении по женщине, которая его не хочет, и понял, что ничего простого в нем нет.

Да и вообще, теперь нечего и думать о поисках богатой наследницы. Ночь, проведенная на траве, и прохладный весенний воздух слегка ослабили бушующее в его теле желание, но Николас понимал, что передышка эта временная. Ему достаточно увидеть Белинду или дать волю воображению, и чувства эти вспыхнут вновь так быстро, словно к ним поднесли спичку. Он просто не мог представить, как ложится в постель с какой-то другой женщиной. Только с ней. Но и женитьба на Белинде не была выходом из положения, потому что, даже будь у нее деньги, чтобы разрешить его финансовые затруднения, а у нее их нет, она бы все равно их ему не дала и через тысячу лет. И говоря по правде, маркиз их бы и не взял.