Проклятая рота - Олег Львов

Красные глаза Ярха стали чуть ли не в два раза больше обычного, брови поднялись едва не до макушки.

– Ты чего? – спросил он. – Струсил?

– Ну, нет… – ткань, скрывавшая лицо Пугала, задрожала. – Ты же меня знаешь!

– Знаю, поэтому и удивляюсь. Ты никогда не боялся ничего. И что случилось?

Нет, наш приятель, замотанный в черную ткань, боялся, это я чувствовал, но признаться в своем страхе он не мог, какой он после этого будет наемник, солдат-профессионал?

Но что вызвало этот страх?

– Высоту я переношу плохо, – повторил Пугало, но прозвучало это неуверенно.

– Ну, блеванешь пару раз, и все дела, – сказал Ярх. – Мы ж тогда были в Зеленых горах, и ты, я помню, вовсе не выглядел хилым, еще помогал Визерса тащить, когда тот в обморок хлопнулся!

Пугало отвернулся, и я понял, что ему стыдно.

– Ладно, замяли, – Ярх сообразил, что перегибать палку не стоит. – Потом решим.

Впереди показалась деревня, а подъехав ближе, мы обнаружили, что въехать в нее не получится – дорогу перегораживало нечто вроде плетня, утыканного кольями, а над ним виднелись головы укрывшихся за этой «баррикадой» мужчин.

– Эй, вы что, с дуба попадали?! – рявкнул Ярх. – А ну проезд освободили!

– И не подумаем! – отозвался кто-то голосом мрачным и гнусавым. – Пшли прочь! Нам чужаки без надобности! Всякий знает, что именно от них вся зараза происходит!

– Да мы не… – начал Пугало, но довести фразу до конца не успел.

То ли ошалевшие от страха перед эпидемией крестьяне решили, что нас словами не запугаешь, то ли у них просто не выдержали нервы. Тренькнула тетива, и стрела шлепнулась в пыль на обочине, а через мгновение плетень пополз в сторону, и вперед двинулись «ратники» с вилами и топорами. Рожи у них были решительные, а вот оружие держали так, как и положено сиволапому мужичью.

– Ах вы, козлы вонючие! – гаркнул Ярх, и меч оказался в его руке. – В драку? Научу я вас вежливости!

– Не лезь вперед, – сказал Пугало. – Еще коня поранят, что делать-то будем?

Мысль была разумная. Красноглазый, выпрыгнув из седла, ринулся в бой.

Я тоже потянул клинок из ножен, но не особенно решительно – схватки не хотелось. Немного чести «навешать люлей» такому врагу, и оставалась надежда, что Ярх справится сам.

Быстро стало ясно, что она оправдывается.

Он срубил наконечник вил с древка, врезал их хозяину локтем по физиономии. Пригнулся, уходя от удара топором, и ответным выпадом пропорол рубаху вместе со спрятанным под ней боком, причем сделал это так, чтобы не убить или не нанести серьезной раны.

Ярх пока развлекался, а крестьяне толпились вокруг него, махали оружием, пыхтели и спотыкались. Пугало взвешивал на ладони метательный нож, точно такой же, как тот, что остался у разбойников.

Мне оставалось лишь приглядывать за лошадью Ярха и смотреть по сторонам.

– Ну чего, довольно вам?! – крикнул красноглазый, когда уже третий крестьянин, зажимая рану, шлепнулся наземь и завопил дурным голосом.

Над плетнем поднялся юноша с луком, натянул тетиву, но спустить ее не успел.

– Не балуй, – сказал Пугало, и нож его оказался воткнутым в плечо незадачливого стрелка. Тот взвыл и исчез из виду.

– Хватит! – Пугало повысил голос, и этого оказалось достаточно, чтобы сиволапые вояки замерли. – Убирайтесь в свою деревню и сидите там, будто трусливые псы, поджавшие хвосты, а мы поедем дальше, и не бойтесь, даже не приблизимся к вашим хибарам!

Ого, а я и не знал, что он умеет произносить такие речи.

– Чего это не приблизимся? – Ярх с недовольством оглянулся. – Хотя да, воняет же… А ну пошли прочь! – он замахнулся, развернув меч плашмя, и крестьяне с гулом и топотом повалили обратно за плетень.

Последними удрали раненые, на поле боя остались вилы, рогатина и пара топоров.

– Еще выстрелят из-за угла, не в тебя, а в лошадь, и что тогда-то? – проговорил Пугало, вернувшись к своему обычному замогильному шепоту.

– Да понимаю я, сранство, – буркнул Ярх, возвращаясь к нам.

Он забрался верхом, и мы направились в объезд деревни – сначала полем, потом через рощу самых настоящих пальм, верхушки которых украшали уродливые бурые орехи.

Да, сегодня у нас прямо какой-то день обходных маневров.

Следующий поселок на нашем пути встретил странствующих наемников более дружелюбно – никто дорогу не преграждал, с оружием не бросался, и даже из луков обстрелять нас не пытались; но зато мы не видели ни единого живого существа, даже кошки или собаки.

Двери закрыты, в окнах ставни, в домах тишина, и всюду, на притолоках, на наличниках и на заборах развешены пучки пахучих трав и венки из бледно-голубых и алых цветов.

– На защиту Госпожи надеются, – сказал Пугало, когда я спросил, зачем это. – Может быть, и не зря.

После этой деревни местность стала более дикой, и мы встретили только один обоз, да и тот стоявший в стороне от дороги – телеги выстроили кругом, как у нас в роте, а внутри жгли костер, причем большой, судя по столбу дыма.

– И у них заболевшие есть, чтобы всю эту напасть боги себе в задницу затолкали, – пробормотал Ярх. – Так что не зря те сиволапые плетнями загородились, хотя зараза в любую щелку пролезть может. Помнишь, как было семь лет назад, когда мы у Белых Озер воевали?

– Как такое забыть, – Пугало покачал головой. – Такая же деревня, загороженная. Только внутри одни трупы, причем видно, что оставшиеся здоровыми убивали больных-то, резали соседей, родственников, друзей, а потом подхватывали эту мерзость сами, ну и…

Да, картинка, наверное, была та еще.

Ночевали мы вновь немного в стороне от дороги, не так далеко от жертвенника Зеленой Госпожи, и поскольку я заступил на вторую стражу, то обнаружил, что в темное время эта штука светится – столб изумрудного сияния поднимался метров на пятнадцать, так что его было видно даже от нашего бивака.

На следующий день не проехали мы и версты, как дорога раздвоилась – более наезженная свернула на северо-восток, параллельно горам, что были видны уже во всей красе, а вторая направилась прямо к ним.

– Ну что, штаны не сырые? – ехидно осведомился Ярх, глянув на Пугало. Тот ничего не ответил, но мне показалось, что я уловил скрежет зубов. – Или тут останешься?

– Нет, пока я с вами.

Меньший тракт начал понемногу забирать вверх, появились холмы, покрытые исполинскими соснами. В небе закружились птицы, и когда одна из них приблизилась, я понял, насколько эта тварь велика – размахом крыльев если не с небольшой самолет, то с планер точно. Пронеслась над нашими головами, сердито заклекотала, а в следующий момент солнечный свет показался мне болезненно ярким. Захотелось поднять руку, чтобы прикрыть глаза, но сделать этого я не смог, поскольку мышцы отказались повиноваться, их свело судорогой. Из горла вырвался хрип, и я свалился с коня.