Кровавая плата - Таня Хафф

– Здесь все иначе. Ты сегодня разговаривала со своей редакцией? Слышала новости?

Анна подняла глаза от розана с говядиной.

– Вот только не начинай, Вики. Сегодня пасхальное воскресенье, и у меня выходной. Я и так всю неделю барахтаюсь в этом говне.

– Тогда позволь, я расскажу тебе об Анике Хэндл. – Вики взглянула на свои записи, скорее чтобы собраться с мыслями, а не освежить информацию. – Все началось с газет и статей о вампирах…

– И ты туда же! Ты не поверишь, сколько ненормальных позвонило в редакцию за последние недели. – Анна отхлебнула кофе, поморщилась и добавила еще пакетик сахара. – Только не говори мне, что дети напуганы и ты хочешь, чтобы я написала о том, что вампиров не существует.

Вики подумала о Генри, который прятался от дневного света в двух кварталах от кафе, затем о молодой женщине, которую проткнули заостренной хоккейной клюшкой – удар был настолько сильным, что ее не просто проткнули, а пригвоздили к земле, словно насадили бабочку на булавку.

– Я хочу, чтобы ты написала как раз об этом, – сказала она сквозь стиснутые зубы.

Она выдала все жуткие подробности смерти Аники, как будто свидетельствовала в суде, при этом в голосе ее не осталось эмоций. Только так Вики могла довести рассказ до конца, не срываясь на крик и не начав швырять предметы.

Уже в самом начале Анна положила свой сэндвич, да так к нему и не вернулась.

– Пресса заварила эту кашу, – подвела итог Вики, – пусть пресса и поставит точку.

– Но зачем звонить мне? На месте преступления были журналисты.

– Потому что ты мне как-то раз сказала, что разница между колумнистом и репортером заключается в том, что колумнист может себе позволить не только задаться вопросом «почему?», но и попытаться найти ответ.

Брови Анны поползли вверх.

– Ты это запомнила?

– Я мало что забываю.

Женщины посмотрели на записи, и Анна тихонько фыркнула.

– Везет тебе. – Она подхватила бумаги и с разрешения Вики спрятала их в рюкзак. – Сделаю все, что в моих силах, но ничего не обещаю. В этом городе полно психов, и не все они читают мою колонку. Полагаю, мне не стоит спрашивать, откуда у тебя эта информация? – Такие подробности по большей части не сообщали прессе. – Забудь. – Она поднялась. – Я выкручусь так, чтобы не упоминать имени Челлучи. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что испортила мне воскресенье?

Вики кивнула и смяла пустой стаканчик из-под кофе.

– Счастливой Пасхи.

«В настоящее время Генри Фицрой не может подойти к телефону, но, если вы оставите свое имя, номер и причину, по которой вы звоните, он с вами свяжется при первой возможности. Спасибо. Если это ты, Бренда, то я все сдам к сроку. Не волнуйся».

Когда прозвучал сигнал, Вики гадала, кто такая эта Бренда и о чем шла речь. Потом она вспомнила капитана Мачо и девушку с огромной грудью. Идея о том, что у вампира есть автоответчик, по-прежнему забавляла ее, хотя она понимала, насколько это практично, – создания ночи, добро пожаловать в двадцатый век.

– Генри, это Вики. Мне сегодня нет смысла приходить к тебе вечером. У нас нет никакой новой информации, и я совершенно точно не смогу помочь тебе со слежкой. Если что-то произойдет, позвони мне. Если нет, я свяжусь с тобой завтра.

Вешая трубку, она нахмурилась. Когда она говорила для автоответчика, ее голос напоминал Джека Уэбба, записывающего эпизоды «Драгнета»[10].

– Я съел дениш с сыром, – пробормотала она, поправляя очки на носу, – а Джо Пятница – пончик.

Она подхватила пальто и сумку и направилась к двери. После смены Челлучи будут ждать у его бабушки: по традиции пасхальное воскресенье проходило в компании тетушек, дядюшек, кузенов и отпрысков. Если только он не работал, ничто не могло отмазать его от празднования в кругу семьи. Если он получит необходимое от них – а учитывая то, что произошло с Аникой Хэндл, Вики сомневалась, что это возможно: какой бы любящей и поддерживающей ни была его семья, они не могли понять его злости и разочарования, – он будет не раньше восьми. У нее было время, чтобы изучить отчеты о происшествиях как минимум одного участка.

Пока она закрывала дверь, зазвонил телефон. Она остановилась, глядя в квартиру сквозь щель. Это не мог быть Генри. Это не мог быть Челлучи. Корин все еще не вернулась в город. Скорее всего, звонила мама. Вики закрыла дверь. Сегодня она была не в том настроении, чтобы испытывать чувство вины.

– …а еще все кабели, удлинитель и сетевой фильтр. Короче, всю систему.

Вики постучала кончиком карандаша по отчету. Все ее знания о компьютерах легко уместились бы на головке булавки, и еще осталось бы место для пары ангелов, чтобы станцевать танго. Однако если она верно прочла цифры, то по сравнению с системой, которую украли из компьютерного магазина, маленький клон, что стоял у нее дома, был сродни счетам.

– Так-так-так… Крылатая Виктория собственной персоной.

Вики ощерилась. Затем чуть подправила положение губ, чтобы они напоминали улыбку.

– Старший сержант Гован, какой неожиданный сюрприз.

Не стараясь скрыть собственного недовольства, Гован схватил со стола отчеты и развернул свою грузную тушу к дежурному офицеру.

– Какого хрена здесь делает гражданское лицо? – Он потряс стопкой бумаг. – И откуда у нее разрешение на знакомство с отчетами?

– Ну, я… – начал дежурный сержант.

Гован перебил его:

– Кто ты такой, черт тебя побери? Это мой участок, и я решаю, кто может, а кто не может сюда приходить. – Он переместил свое брюхо в направлении Вики, и та поспешно встала, пока старший сержант не отрезал ей пути к отступлению. – У этого гражданского лица нет никаких, мать ее, прав находиться вблизи этого здания, и плевал я на то, каким отменным копом она была в прошлом.

– Не доводите себя до инфаркта, старший сержант. – Вики накинула куртку и повесила сумку на плечо. – Я уже ухожу.

– И правильно, мать твою, делаешь. И чтоб больше не возвращалась, Нельсон, запомни. – На шее у Гована проступили жилы, а бледные глаза горели ненавистью. – Мне плевать, с кем ты там трахалась, чтобы получить свои звездочки, сейчас их у тебя нет. Об этом тоже не забывай!

От попытки держать себя в руках у Вики свело челюсть. Карандаш в правой руке переломился – треск дерева разнесся по участку, словно выстрел. Радиооператор подскочил, но ни Вики, ни дежурный сержант не издали ни звука. Кажется, что они даже перестали дышать. Отточенными движениями Вики выбросила половинки карандаша в мусорку и сделала шаг вперед. Ее мир сузился до двух таращившихся на нее водянисто-голубых кругов под серебристо-серыми бровями. Она сделала еще шаг, зубы были стиснуты так, что в ушах гудело.