Химия навсегда. О гороховом супе, опасности утреннего кофе и пробе мистера Марша - Ларс Орстрём

Итак, развенчав этот исторический миф, можем ли мы предложить вместо него что-то другое, чтобы помешать студентам засыпать на лекциях? Что ж, есть один весьма прозаический инцидент. На ведущей на запад дороге между Вильнюсом и Каунасом, у деревни Паняряй, есть холм, который во время отступления французской армии был покрыт снегом и льдом. Отсутствие слоя мелких частиц диоксида кремния в форме кварца (более известного как песок) на этой дороге помешало обозам с французской казной и другим тяжелым повозкам продвинуться дальше этого места. Это привело к серьезным финансовым потерям и недостатку вооружения (хотя принесло целое состояние тем немногим счастливцам, кому удалось похватать мешки с золотом с покинутых обозов до прибытия казаков). Еще более трагично то, что повозки с больными и ранеными тоже пришлось бросить, и многие из них, без сомнения, оказались в массовых захоронениях, найденных в 2001 году[224].

Итак, война была проиграна не из-за нехватки пуговиц, но казна была потеряна из-за недостатка песка, и, возможно, именно это сыграло роль в окончательном падении Наполеона пару лет спустя.

Сельские районы Массачусетса восхитительны поздним летом. Классическая новоанглийская архитектура в сочетании с газонами, садами и зелеными рощами создает потрясающе гармоничную картину. В солнечный день самое время прогуляться по студенческому городку Амхерсту. Однако через несколько кварталов на этой идиллической картине проступает отчетливая трещина: реставрируется традиционный деревянный белый дом, и знак с изображением черепа и скрещенных костей на лужайке предупреждает, что нам нужно держаться подальше из-за опасности отравления свинцом.

Оказывается, традиционный белый цвет, в который здесь красили дома, часто давали краски на основе свинцовых пигментов. Использование свинца в красителях постепенно сошло на нет к 1978 году, но до сих пор является проблемой, если судить по брошюре на шести языках, выпущенной американским Агентством по охране окружающей среды, и по уголовным делам, возбужденным против риелторских компаний и домовладельцев, не уведомивших арендаторов и покупателей жилья о содержании свинца в их домах[225].

Марк Витрувий Поллион, наверное, согласился бы с этой брошюрой и с соответствующими законодательными инициативами, и наверняка точно так же поступила бы Элис Гамильтон. Несмотря почти на два тысячелетия, отделяющие римского инженера от первой женщины-преподавателя в медицинской школе Гарварда, их объединяет борьба с опасностью, которую свинец представляет для рабочих и общественности.

Мы знаем не так много о жизни Марка Витрувия Поллиона – архитектора и инженера, жившего в I веке до н. э. и больше известного как Витрувий, за исключением того, что можно предположить на основании его знаменитой работы «Десять книг об архитектуре». Этот фундаментальный труд, написанный в дни правления императора Августа, вероятно, представляет собой собрание профессионального опыта пожилого человека. Его название в некотором роде вводит в заблуждение, поскольку во времена Древнего Рима архитектура охватывала гораздо больше областей знания, чем сегодня. Витрувий рассказывает нам многое об инженерном деле в целом, о химии красителей – а также об акведуках и правильной водоподготовке, что очень полезно для нашей истории[226].

Витрувий отчетливо консервативен: в тексте он бранит «декадентские фрески» и «нынешние времена дурного вкуса». И нет, он говорил не о той разновидности изображений, которые можно было найти на стенах определенных домов с дурной репутацией в Помпеях; он просто возражал против изображения нереалистичных предметов, говоря, что «картины, непохожие на реальность, не следует поощрять».

Он любил классические греческие здания, поэтому описанные в его сочинениях идеи подхватили архитекторы итальянского Возрождения – отчасти по той причине, что копия его книги в хорошем состоянии обнаружилась в нужное время в швейцарском городе Санкт-Галлене. Так итальянцы получили виллы Палладио[227], а новое издание книги с добавленными в него иллюстрациями (часть из которых подготовил сам Андреа Палладио) вдохновляло архитекторов еще многие годы спустя.

Жаль, что никто не обратил тогда такого же внимания на практические советы, которые Витрувий дал в отношении свинца. Когда речь заходит об организации водопровода, он выражается абсолютно ясно: «Вода ни в коем случае не должна течь по свинцовым трубам, если мы хотим, чтобы она оставалась полезной». Помимо прочего, он указывает на плохое здоровье водопроводчиков – то есть «тех, кто работает со свинцом» (plumbum – латинское название свинца, от которого произошло английское plumber – «человек, работающий со свинцом», изначально относившееся к тем, кто занимался свинцовыми крышами, трубами и канавами) – и подкрепляет этим свое утверждение о свинцовых трубах, так как «естественный цвет тела у них сменяется сильной бледностью».

Поскольку прошло много веков, прежде чем какой-либо из западноевропейских городов хоть немного приблизился к совершенству римской инженерной инфраструктуры городских коммуникаций, то обошлось без немедленных последствий для широких слоев населения. Однако свинец постоянно использовался в самых разных целях, и подвергавшиеся его воздействию рабочие (например, печатники) страдали от его пагубного влияния.

Отравление свинцом, возможно, сыграло значительную роль в судьбе экспедиции сэра Джона Франклина по исследованию Северо-Западного прохода, начавшейся в 1845 году. Группа из 129 человек отправилась в путешествие по поручению британского Адмиралтейства на двух новейших кораблях, оснащенных паровыми двигателями и снабженных припасами на три года. Самому Франклину было уже 59 лет, но он удостоился знаков отличия за свою службу на флоте и прославился исследованиями северной части Канады.

Летом 1845 года корабли были замечены двумя китобойными судами у входа в пролив Ланкастер, неподалеку от самой северо-западной точки Гренландии, и после этого ушли в западном направлении, растворившись в тумане истории, где исчезают все пропавшие экспедиции. Поиски Франклина и его команды начались в 1847 году, когда в лондонском Адмиралтействе решили, что у экспедиции закончилась провизия, и с тех пор почти не прекращались.