Книжная лавка - Маклей Крейг

— Не гони!

— Нет, правда. Помнишь, на Новый год мы ушли из «Фальстаффа»?

Черт. Конечно же не помнит. Себастьян тогда был в стельку.

— Вот тогда и сделал ей предложение.

— И Леа согласилась?

— Невероятно, но факт.

— Так это же круто! Поздравляю!

Себастьян вскакивает, и мы неловко обнимаемся, потом снова садится.

— Конечно, мальчишники мне теперь противопоказаны… Что ж, лишний повод закатить грандиозный мальчишник! Когда свадьба-то?

— Пока не решили. Может, весной или летом. У нас у обоих дел по горло, даже обсудить как следует некогда. Но одно решил точно: шафером будешь ты. Если хочешь, конечно.

Чуть не прибавил — «если будешь свободен». В буквальном смысле слова.

— Спрашиваешь! Значит, мальчишник на мне! Отлично! Устрою все так, что ты исчезнешь за три дня до свадьбы и очнешься на крыше монастыря в Гондурасе в компании обнаженных послушниц.

— Думаю, Леа твой сценарий не одобрит. Она бы предпочла, чтобы мы посидели в ресторане, сыграли в пейнтбол или что-то в этом роде, но если она не узнает…

— Кстати, давненько не видел твою суженую, — произносит Себастьян. — А то бы, наверное, заметил, что у нее новое кольцо появилось. Зато ты прямо как белка в колесе.

— У Леа новый агент, устраивает ей прослушивания и для рекламы, и для сериалов. Иногда все решается в последнюю минуту, вот и приходится подменять…

— Да, видок у тебя изможденный, почти как у меня. А это показатель — мне зомби без грима играть можно.

— Значит, Мина вернулась к этому своему чокнутому кровожадному мужу-наркоману, — быстро меняю тему я. — И давно она тебя этой новостью порадовала?

Себастьян трет лицо.

— Дня через три после Нового года. Мол, говорила с ним по телефону пару раз и теперь чувствует себя виноватой. Не хочет бросать мужа в трудную минуту, и все в таком духе.

— Вранье, — даже слишком ядовито произношу я. — Раньше ее это не смущало.

— Мина сказала, что пока не собирается со мной расставаться, просто ей нужно время, чтобы все обдумать.

Надеюсь, времени у Мины будет более чем достаточно — от двадцати пяти лет до пожизненного. Именно столько, по справедливости, должны дать ее мужу.

— А сам что думаешь?

— Вообще-то я не против, — бормочет Себастьян. — Все-таки она… трудная. То одно лекарство, то другое, то спит целый день, то рыдает. А главное, все время боишься, что муж из-за угла выскочит и прямо на тебя…

— Выскочить-то выскочил, но не на тебя, а на меня. Что ж, по этому поводу можешь больше не беспокоиться. Если, конечно, какой-нибудь горе-психиатр не освободит его на том основании, что в подростковом возрасте родители разрешали ему смотреть слишком много порнухи. Или слишком мало.

Один из побочных эффектов, когда в человека стреляют, — резко становишься ярым сторонником правых взглядов. Надеюсь, это временно. На днях по телевидению выступал премьер-министр, рассуждал о постройке новых тщательно охраняемых тюрем, увеличении минимальных сроков заключения и правиле «трех проколов». К собственному удивлению, я всю дорогу кивал и думал: «Правильно! Так их!» Надо поскорее исправляться. Ведь именно так и появляются полностью управляемые нации, где один процент населения прячется за высокими стенами, а остальные девяносто девять пытаются за них проникнуть. Нет, благополучное общество так не построишь, но вынужден признаться — сама идея высоких стен с колючей проволокой и вооруженной охраной вдруг стала казаться весьма соблазнительной.

— Да, сначала переживал, но теперь чувствую только облегчение. Как вообще можно увлечься женщиной, которую еле терпишь?

— Обычная история.

— С утра до вечера рассказывала про свои психотерапевтические сеансы. Одно время подозревала, что врач хочет ее в дурдом упрятать. Уборку не делает, не стирает. В квартире свинарник. Как-то хотел вещи собрать, а потом вижу — это все даже не ее! Кажется, от предыдущих жильцов осталось. И насчет готовки полная катастрофа, еле-еле с лапшой справлялась. Но самое худшее — стихи. Читала она тебе свои стихи?

Сочувственно киваю:

— Да, пришлось вытерпеть несколько четверостиший.

— Хуже, чем у Полы Нэнси Миллстон Дженнингс из Сассекса, а ведь, казалось бы, куда уж хуже? Как-то решила почитать мне стихи в постели. Да лучше полицейскую сирену слушать! После этого у меня всякое желание отпало.

— А про авокадо читала?

— Нет.

— Ну, тебе еще повезло.

Себастьян кивает и со стуком роняет голову на стол.

— Но если бы она прямо сейчас позвонила и позвала меня к себе, я бы поехал…

«Не получится, тебе суд запретил», — думаю я.

— Все так говорят. Подожди пару дней.

— А вы с Леа как уживаетесь?

— Прекрасно. Замечательно.

Не буду врать — меня терзают смутные сомнения по поводу истинных намерений этого самого Джереми. Еще сильно устаю от постоянных переработок и недоволен, что мы с Леа так редко видимся. Но все это пустяки, потому что время, проведенное с ней, заставляет забыть обо всех мелких неприятностях. Ситуация наладится. По крайней мере, очень на это надеюсь.

— Да-да, дела идут отлично. Еще кофе хочешь?

— Нет, спасибо, — отвечает Себастьян. — Пора ехать в Ватикан и покаяться перед папой. Между прочим, она хочет, чтобы я снова учился на дневном.

Пожимаю плечами:

— А что, хорошая мысль. До диплома совсем чуть-чуть осталось.

— Нет, мама вбила себе в голову, что педагогический закончить должен. Ну какой из меня учитель?

Да, педагог-уголовник — это сильно, думаю я, но вовремя прикусываю язык.

— Ты и сам об этом поговаривал, когда только устроился в магазин.

— В общем, я должен стать или учителем, или юристом. Хочет, чтобы я магистерскую степень получил. Говорит, диплом бакалавра только для одного годится — задницу подтирать. А я ведь даже не бакалавр. Ну и кто же я тогда по ее системе — задница, что ли? Впрочем, именно так себя и чувствую.

— Не позволяй ей на себя давить.

Себастьян встает и выплескивает остатки кофе в мусорное ведро.

— Сам не знаю, чем хочу заняться. Подумывал об актерстве, но так и не собрался, а сейчас начинать поздно. Ну и что ты предлагаешь?

Встаю и провожаю Себастьяна до двери. Замечаю, что шнурки у него развязаны. Интересно, неужели их и правда забирали или так только в кино делают? Себастьян сейчас в таком настроении, что лучше было шнурки ему не возвращать — на всякий случай. В первый раз его таким вижу.

— Ну, не знаю, — отвечаю я, застегивая куртку. — Ты правда хочешь быть актером? Или просто на гламурную жизнь потянуло?