Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган

трудилась много часов и в конечном счете сочинила короткую заметку, объяснив, что она скончалась внезапно от неизвестной проблемы со здоровьем. Я попросила читателей почтить память Дженни, высказать соболезнования ее семье, а также не тревожить их расспросами в это страшное время. Пост я закончила цитатой из ее поста, написанного менее чем за месяц до смерти.

«Это не тест. Жизнь тяжела и порой трагична, и часто совершенно невыносима для женщины. Но когда отвлекаешься на минутку, все в ней кажется невероятно прекрасным, и именно этому прекрасному мы должны отдать предпочтение и сконцентрироваться на нем.

Ц. О., Дженни»

Однажды утром Мэтт прислал мне СМС с вопросом, как скоро я могла бы заехать к ним домой. Я начала паниковать, думая, что что-то случилось с Сесили, и в этот момент получила от него второе сообщение, в котором он объяснял, что пришел отчет о вскрытии Дженни.

Прошел час, как я пришла на работу, и до обеда мне еще надо было закончить кучу дел, но ни одно из них ни на йоту не было важнее этой новости. Я сказала Мэтту, что буду через пятнадцать минут.

– У меня встреча, – сказала я секретарше Шерил, сидевшей в приемной, торопливо пробегая мимо нее. Шла первая неделя августа, и ощущение было таким, какое часто бывает в августе – одновременно и праздности, и спешки, когда все получают деньги за неиспользованный отпуск и пытаются радоваться остатку лета, которое они чаще всего проводят в четырех стенах.

Шерил вскинула брови.

– Желаю хорошо провести время.

Проблема была в том, что у нас существовал общий офисный календарь – каждый мог посмотреть календарь любого сотрудника. Шерил было отлично известно, что до двух у меня не запланировано никакой встречи. Я чуть было не вернулась, чтобы извиниться, но потом подумала о второй просьбе Санджея. Ладно, не стоит терять времени.

– Спасибо, – сказала я, не оборачиваясь, чтобы не увидеть реакцию Шерил. – И я не знаю, когда вернусь.

* * *

Когда Мэтт открыл дверь, я почти не поверила своим глазам. На нем была полинявшая майка бейсбольной команды «Cubs» и спортивные шорты, а его подбородок зарос двухдневной щетиной. Я видела его неделей раньше, когда завозила домой Сесили, и тогда он выглядел как обычно, опрятным. Неужели отчет о вскрытии выбил его из колеи?

– Пенни, – сказал Мэтт. – Заходи.

Я огляделась. Повсюду были разбросаны бумаги и игрушки, а посреди коридора стояла переполненная грязным бельем корзина, что не развеяло моего опасения за психическое состояние Мэтта.

– Ты отпросился с работы? – спросила я, проходя вслед за ним в гостиную.

Он пригладил ладонью волосы, они были такими длинными, каких я прежде у него никогда не видела.

– Замечательно, что у тебя есть такая возможность, – сказала я.

Если не считать шума от кондиционера, в доме было тихо. Тишину пронзил голос Дженни. «Очень жаль, что ты не используешь ее для того, чтобы провести побольше времени со своей дочерью».

Я больше не пугалась, слыша, как она разговаривает со мной, даже наоборот, это стало успокаивать меня. Дженни, живущая в моей голове, была остроумнее и саркастичнее, чем при жизни, и этому я была тоже рада, мне почти казалось, что я наконец сумела взглянуть на женщину, которая скрывалась от меня все эти годы.

Как бы то ни было, она ошибалась насчет приоритетов Мэтта, подумала я, садясь напротив него на один из диванов, обитых серым бархатом. Когда я спросила Сесили, как она провела прошедшую неделю, она напрямик ответила, что ей было одиноко.

Нагнувшись вперед, Мэтт протянул мне лист бумаги, лежавший текстом вниз на кофейном столике.

– Я знаю, что ты хотела узнать ответы, так вот они. Я не против, если ты расскажешь Санджею о том, что написано в этом документе, но во всех остальных случаях, пожалуйста, держи язык за зубами.

– Я понимаю. – Взглянув на документ, я потом посмотрела на Мэтта, чтобы убедиться, что я могу продолжать. Он кивнул, и я начала читать.

Под именем Дженни и личной информацией была отмечена клеточка. Обстоятельства смерти: несчастный случай.

Ниже была указана причина смерти: отравление опиоидами.

Мои глаза, уже наполненные слезами, скользнули по странице, к результатам токсикологии. Я сделала резкий вдох, когда начала осмысливать слова. На момент смерти в крови и моче Дженни содержались оксикодон, ацетоминофен, гидрокодон и кратом.

– Что такое кратом? – спросила я через минуту.

– Это трава. Она может вызвать эйфорию, придать сил. Это не запрещено законом, – добавил Мэтт таким тоном, что мне стало понятно: это важно для него.

Да, все, что приняла Дженни, не было запрещено законом. И все это оказалось смертельно опасным.

– Многие принимают кратом… – Мэтт отвел глаза. – Когда пытаются отказаться от наркотиков.

Значит, она вполне сознавала, что у нее проблема. Возможно, даже видела, как смерть прячется в тени.

– Здесь перечислена масса обезболивающих, – сказала я Мэтту.

Наши взгляды встретились.

– Я знаю.

– Где она доставала их? Может быть, она покупала в интернете или в каких-то подпольных аптеках?

Он снова отвернулся. Когда он в конце концов обратился ко мне, в его голосе звучала легкая горечь.

– Ты удивишься. Она посещала пару разных врачей, и, видимо, ни один из них не удосужился проверить, не выписывает ли ей то же самое кто-то другой. Да и зачем бы они стали это делать. Она была больна или, по крайней мере, какое-то время была больна. И выглядела она такой… нормальной. Я, вероятно, даже не обнаружил бы, какой это приняло размах, если бы один из фармацевтов случайно не позвонил мне, чтобы подтвердить рецепт, который, насколько я знал, она отоварила неделю назад. Я начал выискивать признаки, и вдруг все сложилось.

– Так ты знал, что это было серьезно?

На секунду он замолчал, сжав губы.

– Если оглянуться назад? Конечно. Но она сказала, что завязывает. Она сказала, что чувствует себя лучше.

– И ты поверил ей?

– И да, и нет. Она боролась около недели, пока не умерла.

«Но он все равно уехал из города», – прошептала Дженни мне на ухо.

Мэтт вздохнул и посмотрел вдаль.

– Дело в том, Пенни, что Дженни любила свое представление обо мне. Я соответствовал всем ее требованиям к идеальному мужу, она даже сказала мне об этом на нашем втором свидании. Но я не знаю, соответствовал ли ее требованиям я настоящий, вероятно, из-за этого нам трудно было пробыть вместе больше часа или двух, чтобы не поссориться. Спустя некоторое время я начал всякий раз соглашаться, когда предоставлялась возможность уехать, потому что мне казалось, что