Меж двух миров - Анна Швыркова

обличии раза в полтора крупнее человеческого. Скосив взгляд, насколько позволяло пространство между ней и Видаром, увидела, что тот просто согнул ноги в полуприседе, словно собирается прыгнуть, ну или атаковать. И дышит так словно последний час в гору бежал.

Тянув при этом за собой дилижанс полный пассажиров и багажа.

Лана даже не знала, что грудная клетка может до такой степени расширяться и сужаться. Даже если считать, что перед ней не человек. Кстати, к слову, об этом. Она тут же уставилась на загривок перед ней с черной полосой вокруг шеи и еще более широкой уходящей вниз по позвоночнику. Лана физически ощутила, как у нее в глазах загорается нехороший исследовательский огонек с легкой сумасшедшинкой. Когда еще ей выпадет такая возможность?

Левая рука у нее была зажата внизу, а вот правая была сверху, пусть и двигать она могла только кистью, но и этого ей вполне хватит. Она тихонько погладила пальцем шерсть, которая оказалась на ощупь чуть мягче, чем у собаки.

Главное вслух подобное не ляпнуть, а то на сувениры ее разберут гораздо раньше.

Запустила палец глубже и ощутив мягкий, как пух, подшерсток, улыбнулась. Она провела пальцем до черной линии, наблюдая, как подергиваются мышцы, а за ними и шерсть. А вот черные волоски на ощупь оказались твердыми и жесткими, как щетина, плотно прилегая друг к другу.

Видар продолжал крутить головой во все стороны, в поисках опасности, но дышал уже гораздо спокойнее. Похоже закончилось ее маленькое исследование, да и оборотня надо успокоить.

‒ Видар, ‒ тихо позвала Лана, и его голова повернулась, демонстрируя ухо.

О-о-о, там оказывается не только изменение раковины, но и расширение слухового прохода. Она залипла на рассматривании, даже дотянулась пальцем до тоненьких волосков острого кончика. На что оно недовольно дернулось, и Лана снова чуть улыбнулась. Из раздумий ее вырвал вопросительный рык. Что она хотела… а, точно.

‒ Прости, пожалуйста, что испугала. Забыла снять сигналку, это она так кричала, а не я.

До Ланы только сейчас дошло, что Видар все это время был дома, а не где-то там. И эта мысль ее необычайно согрела и успокоила.

Ее наконец перестали так плотно прижимать к углу, и оборотень обернулся. Широкие удивленные глазищи сужались по мере того, как он поворачивался и, к моменту анфаса, брови были нахмурены так сильно, что глаз под ними почти не было видно. Он положил одну руку на колено, а второй уперся об пол, присев сильнее и став еще чуть ниже ее. А смотрел при этом так, будто возвышался над ней горой, а не снизу вверх.

Лана жадно рассматривала черты оборотня так близко, вместо того чтобы смущаться и извиняться за столь экстремальную побудку. Ух, какие мощные надбровные дуги, рука сама потянулась чтобы прикоснуться к ним, но Лана себя одернула. Хотя от Видара ее жест не ускользнул.

Что странно, с оборотнем в зверином обличии ей было гораздо уютнее и спокойнее, чем с мужчиной, и это учитывая, что второй облик милым уж точно не был. Просто мужчина ее смущал, и даже понимая, что это все еще Видар, Лана чувствовала себя гораздо более расслабленно именно сейчас.

И неуемное любопытство никуда не делось. Собрав всю храбрость, что в ней была, Лана тихо прошептала:

‒ Можно я тебя потрогаю?

Брови у него дернулись вверх, но после слегка нахмурились. Несмотря на звериные черты, выражение лица у него было такое же, как когда он молча сидел и рассматривал ее, думая о чем-то своем или проводя какие-то умственные вычисления. И сейчас он точно так же не моргая и не отрываясь смотрел на нее. Лана тоже не отводила взгляд, впервые за все время знакомства не испытывая смущения, потому что смотрели на нее желтые звериные глаза.

Видар шумно и долго выдохнул, чуть расслабив плечи, явно придя к какому-то решению. Не до конца вставая с пола он переместился на кровать, сев с краю. На нем были домашние светлые шорты из неизменного льна, что при данном облике выглядело весьма странно, но Лана наоборот была рада этой детали. Он уперся руками о край кровати, напряг челюсть и нахмурил брови всем своим видом выражая, что готов к пыткам.

Лану дважды упрашивать не пришлось. Она встала между его ног, и руки только раз дрогнули, перед тем как первый раз прикоснуться, но как только Лана начала ощупывать голову, она ушла вразнос, забыв обо всем.

Скулы при обороте однозначно заостряются и раздаются для того, чтобы вместить выросшие челюсти. Приятно осознавать, что твои предположения были верны. И, как оказалось, длинная шерсть у оборотней шла только от головы к загривку и ниже по спине, так же от шеи к плечам и по тыльной стороне рук. Ниже Лана не рассматривала, испытав какое-то странное чувство неловкости, абсолютно неуместное для лекаря.

Все остальное тело было словно из коричневого бархата. Причем ощущение это было очень поверхностным, поскольку текстура измененной кожи была настолько плотной, что больше походила на броню.

Лана сама не заметила, как быстро прощупала лицо, если его можно так назвать, и забывшись, по лекарской привычке, хотела еще и в ноздри заглянуть. Руки она успела убрать, когда, пусть и в шутку, рядом с ними громко щелкнули острые зубы. А глаза у нее загорелись еще сильнее от мелькнувших на долю секунды клыков.

‒ Открой рот, ‒ тут же попросила Лана и, опомнившись, добавила: ‒ пожалуйста.

На нее так посмотрели… Вот как можно одной поднятой бровью выразить все, что у тебя на уме и что конкретно ты думаешь о такой просьбе. Причем кроме поднятой брови больше никаких движений не последовало, а Лана уже настроилась на осмотр, так сказать, изнутри. Типичные женские приемчики ей никогда особо не удавались, но сейчас, ради удовлетворения собственного любопытства, она готова пойти даже на это. Поэтому мило улыбнувшись и изо всех сил надеясь, что милая улыбка выглядит именно так, ласково попросила:

‒ Ну Видар, ну пожалуйста, открой рот. Мне очень любопытно, ‒ и ресничками так хлоп-хлоп.

Каменное изваяние перед ней даже не дрогнуло, в очередной раз убеждая Лану, что женские хитрости — это не ее конек. Поэтому вернув себе привычное выражение лица, уже нормально, и совсем немного требовательно, попросила:

‒ Видар, пожалуйста, покажи зубы.

В желтых глазах появились ехидные искорки, и оборотень медленно стал растягивать губы, приоткрывая рот, показывая мощные клыки и улыбаясь еще шире. И еще…

Уф-ф, хорошо, что у нее нервы закалены