Сыскари - Алексей Макеев

Один из милиционеров кивнул и поспешно выбежал в прихожую. Было слышно, как снаружи он разговаривает со своими товарищами, гремит какими-то досками. Наконец он вернулся вместе с лейтенантом, который сообщил, что подняться на чердак можно, и осторожно поинтересовался, какие по этому случаю будут распоряжения.

– Распоряжения будут следующие, – сказал Гуров. – Нам тут гостей встретить нужно. Но так, чтобы это для них сюрпризом было. Сделаем вот что – пусть у тебя человек пять поднимутся на чердак и сидят там тихо, как мыши, пока я сигнал не подам. Сигнал будет простой – выстрел. Тогда пусть спускаются и берут на прицел все, что движется. Только никакой пальбы! Мой выстрел будет единственным. Гости нам нужны живые и здоровые. Остальных забирай и уезжай куда-нибудь за пределы видимости. Когда нужно будет, я тебя по сотовому вызову.

– Товарищ полковник, разрешите вопрос? – смущенно сказал лейтенант. – Вы говорите, сюрприз, а какой же тут сюрприз, когда дверь сломана и следы вокруг?

– Это ты верно подметил, – кивнул Гуров. – Сюрприз так себе получается, но что выросло, то выросло. Не отправлять же гостей обратно. Попробуем задавить психологией. Место здесь глухое, дом брошен. Могли в него хулиганы забраться? Полагаю, что могли. Надеюсь, что и наши гости допускают такую возможность. Мы нарочно никаких следов заметать не станем. Двери оставим нараспашку, стол перевернем, канистру опрокинем. Устроим маленькое свинство, а сами исчезнем.

– А вы где будете, товарищ полковник? – поинтересовался лейтенант.

Гуров посмотрел на Стаса, усмехнулся и сказал:

– А мы с товарищем полковником будем на самом трудном участке. Закроете нас в подвале…

Крячко кашлянул и вкрадчиво спросил:

– Послушай, Лева, а другого варианта не будет? Кроме подвала?

– Не будет, – отрезал Гуров. – Туда сунутся в самую последнюю очередь, а за это время мы сможем узнать что-нибудь интересное. Итак, закроете нас в подвале, крышку поставите на место, устроите здесь беспорядок и рассосетесь. И на чердаке чтобы мне ни кашлять, ни чихать, ни закуривать! Нарушивших приказ буду карать безо всякой пощады. Приступайте!

– Так, может, это… – замялся лейтенант. – Может, пару человек возьмете к себе в подвал, товарищ полковник? А то мало ли чего…

– Во-первых, в подвале и без того уже тесно, – возразил Гуров. – А во-вторых, мы с полковником вполне еще можем за себя постоять. Так что прекращайте разговоры и выполняйте приказ. Гости скоро уже должны подъехать.

Гуров повернулся и первым спустился в подвал. Тяжело вздохнув, Крячко молча полез за ним. Два милиционера, сосредоточенно сопя, водрузили на место крышку, и Гуров с Крячко остались в полной темноте. Наверху загрохотал опрокидываемый стол, покатилась пустая бутылка. Потом затопали шаги, и стало тихо.

– Я думал, что уже все испытал в жизни, – саркастически пробормотал Крячко. – Но вот в могиле мне отсиживаться еще не приходилось. Спасибо руководству, что постоянно расширяет мой кругозор…

– Не отвлекайся! Я тебя сюда не ради хохмы затащил, – сказал ему Гуров. – Давай лучше подумаем, что мы имеем. А то все это как-то неожиданно свалилось – даже мозгами пораскинуть времени не было.

– Ну сейчас-то обстановочка для размышлений самая что ни на есть подходящая! – язвительно заметил Крячко. – Голова свежая, и соседи тихие…

– Ты кончай трепаться! Я серьезно говорю! – сердито перебил его Гуров. – Соседи, между прочим, по нашей информации совсем в другом месте должны быть. Что это значит?

– Значит, лапшу нам на уши вешали, Лева! – ответил Крячко. – Я уже говорил, что с искренними людьми надо держать ухо востро.

– Вешали! – согласился Гуров. – Но что это значит? Выходит, и Сизов и Куглер знали, что Дарькин мертв?

– Куглер точно знал, – сказал Крячко. – Он ведь нам отъезд Дарькина чуть ли не в лицах изобразил.

– Допустим, Дарькин действительно собирался уехать, – принялся размышлять Гуров. – Допустим, он действительно сообщил об этом Куглеру. А потом приехал сюда, забрался в подвал вместе со своим телохранителем и умер?

– Я думаю, ему помогли, – сказал Крячко. – Именно потому, что собирался уехать. Ведь что получается? В ограблении все участвовали, а камешек Дарькину достался. Кому такое понравится?

– Но кто убивал? Куглер для такого дела, по-моему, жидковат, – поморщился Гуров. – Если нет кого-то третьего, про кого мы не знаем, то получается, что убить мог только Сизов. У этого рука не дрогнет. Но тогда вряд ли Дарькин собирался уезжать. Во всяком случае, все это не так выглядело. Скорее всего, собрались они здесь все вместе – вся шайка – и стали решать, что дальше делать. Ну и не пришли, как говорится, к консенсусу.

– Очень возможно, – согласился Крячко. – Классическая схема – чем меньше участников, тем больше доля. Тем более Сизов наверняка был зол на Дарькина из-за Такера. Дарькин со своим психозом обрубил все концы. Практически у банды не осталось никакой перспективы. А Сизову, наверное, хватило бы и четверти миллиона. Когда из твоих рук уплывает двести пятьдесят тысяч, виновника непременно хочется наказать. Сам я в подобной ситуации, правда, не бывал, но чувствую ее очень хорошо…

– А потом Сизова арестовали, – подхватил Гуров. – И он понял, что единственное его сокровище теперь – это молчание. Недаром Мордовцев злится. Сизов дает показания так аккуратно, что его впору на Доску почета вешать. Спокоен, благожелателен, сотрудничает со следствием. Но о своем участии в преступлениях говорит предельно сдержанно – никого не убивал, бриллианта не видел, ничего не знает. Расчет верный – кроме Куглера, его уже некому опровергнуть, а Куглера он, надо понимать, запугал.

– Непохоже, чтобы он его очень напугал, – скептически сказал Крячко. – Куглер-то сюда едет!

– Куглер сюда едет, – подтвердил Гуров и, включив на секунду фонарик, посмотрел на часы. – По идее, уже должен подъехать – с минуты на минуту. Не пойму только, для чего он Нодара сюда тащит? И почему тот сюда едет? Ему сейчас это вроде ни к чему – на волоске висит. Одно только мне в голову приходит…

– Алмаз? – догадался Крячко.

– Он самый, – сказал Гуров. – Вожделенный драгоценный камень. Видно, он как магнитом притягивает. Значит, они его здесь прячут.

– А я вот никакого притяжения не чувствую, – проворчал Крячко. – Хотя, может быть, сижу в двух шагах от этого чертова камня. Жалко! Найти бы потихоньку – так я, пожалуй, службу бы бросил, да в Грецию махнул!

– Ты же в Греции никого не знаешь! – рассмеялся Гуров. – Что бы ты там делал?

– Ты забываешь, что я все-таки сыщик, – важно сказал Крячко. – Нашел бы родственников покойного Такера, выяснил бы, на кого он работал, и нагрянул бы прямо к миллионеру в покои – не интересуетесь ли, мол, камушками? Я бы цену, как эти, ломить не стал. У меня аппетиты скромные – пенсия тысячи две в месяц да харчи – вот и все, что мне требуется.