Только он - Элизабет Лоуэлл

В тот момент, когда погас последний солнечный луч, в долину вступили Калеб и Дав, вспугнув оленя, который пасся недалеко от лошадей. Через несколько секунд олень вернулся на прежнее место и возобновил свое занятие. Прошло так много времени с тех пор, когда последний раз олени видели здесь охотника, что они давно утратили страх перед человеком.

Дав не обратила ни малейшего внимания на оленя. Она видела лишь траву и воду. Кобыла ткнулась носом в руку Калеба, словно упрашивая его отпустить повод, за который он вел ее. Калеб потрепал кобылу по холке, что-то ласково ей сказал и позволил присоединиться к подругам.

Виллоу схватила флягу, налила в нее кофе и, захватив несколько свежеиспеченных лепешек, направилась через луг Она не могла перевести дыхание, когда добралась до Калеба, который только что насыпал Дав зерна.

— С ней все в порядке? — спросила Виллоу

— Измотана здорово, но отдых и еда поставят ее на ноги. С дыханием у нее все в порядке.

— Слава богу, — выдохнула Виллоу. Она протянула флягу и лепешки. — Вот, возьми. Ты, наверное, зверски голоден. Спасибо за кобыл… Мне снилось, что я поехала за ними, но когда просыпалась, видела, что я здесь, и не могла себе представить…

Калеб притянул Виллоу к себе и поцеловал ее. Когда он выпрямился, на его лице сияла улыбка, хотя следы усталости бросались в глаза. Он удовлетворенно хмыкнул и облизал губы.

— Ты пахнешь кофе и лепешками, — сказал он и с улыбкой добавил:

— И кое-чем еще..

— Жарким из оленины, — созналась она, смеясь и чувствуя, как начинают пылать ее щеки. — Я приготовила то, что осталось.

— Ты пахнешь небом, — не согласился Калеб, снова касаясь губами ее губ. — Ветром и ангелами.

Калеб зевнул и потянулся, пытаясь взбодриться. Виллоу отвинтила флягу и протянула Калебу. Густой аромат кофе способен был свести с ума. Калеб взял флягу и сделал несколько глотков. Кофе был крепкий и горячий Крякнув от удовольствия, Калеб снова приложился к фляге, чувствуя, как блаженное тепло разливается по всему телу. Он взял лепешку и целиком отправил ее в рот. Две другие исчезли таким же образом и были запиты кофе.

— Пошли к лагерю, — тихо сказала Виллоу Она видела, насколько устал Калеб, о чем свидетельствовали и круги под глазами, и замедленные движения. — Ты почти не спал все эти дни. Поешь горячей оленины и ложись спать. Я останусь на карауле.

— В этом нет нужды, — сказал он, позевывая. — Видишь оленя? Видишь, как он спокоен?

Виллоу кивнула.

— Мы первые люди, которых он видит, — сказал Калеб.

— Но я видела следы костров в ущельях.

— Их жгли давным-давно, еще до того, как испанцы завезли лошадей. По крайней мере, к такому выводу пришел мой отец, а он знал об индейцах больше, чем кто-либо другой. — Калеб окинул взглядом горы. — Он пришел к выводу, что был единственным человеком, посетившим это место за несколько сотен лет.

— Почему индейцы ушли отсюда?

— Из-за лошадей, я думаю. В журнале я вычитал, что дорога отсюда очень трудная. Она сойдет для пешего, который привык к высоте, но почти непреодолима для лошадей. — Калеб бегло улыбнулся. — Быстрее и проще пользоваться перевалами на меньшей высоте, где можно основную часть работы переложить на лошадь… Человек — весьма ленивое создание.

— Ты не такой, — сказала Виллоу. — Без тебя мои кобылы заблудились бы среди скал по ту сторону перевала.

— Они слишком много прошли, чтобы дать им заблудиться, — просто сказал Калеб. — Как чувствует себя Дьюс?

— Он, кажется, подвернул переднюю ногу, когда в него стреляли и он упал. Нога ниже колена опухла.

— Он наступает на ногу?

— Он щадит ее, но стал двигаться лучше, после того как я перевязала ногу куском своего бывшего верхового костюма.

Калеб хмыкнул.

— Пожалуй, ты нашла достойное применение этой никчемной вещи… А как с пулевой раной обстоят дела?

— Я боялась, что она загноится, но рана совершенно чистая, как вода в этом ручье.

— Отец был прав и в этом отношении, — сказал Калеб, снова позевывая. — Здесь никаких инфекций не бывает. То ли из-за того, что воздух такой чистый, то ли из-за отсутствия человека… Сколько жаркого ты мне оставила?

— Кусок примерно с ладонь.

— С этим я справлюсь, так что можешь готовить еще.

Она улыбнулась и потянула его за руку в сторону лагеря.

— Я напекла уйму лепешек.

В лагере Виллоу уголком глаза наблюдала, как Калеб расправлялся с жарким, лепешками, кофе и зеленью.

— А форели нет? — спросил он, макая последнюю лепешку в остатки соуса.

Виллоу засмеялась и покачала головой.

— Она вся разбежалась.

— Похоже, мне нужно научить тебя, как ловить форель.

Кровь прилила к щекам Виллоу, когда она вспомнила рассказ Калеба о ловле форели.

— Не бойся, голубушка, — сказал он, растягиваясь на матрасе. — Сейчас я так вымотался, что и шагу лишнего не сделаю…

И мгновенно заснул. Виллоу подождала некоторое время, а когда убедилась, что Калеб спит глубоким сном, сняла с него ботинки, ремень с оружием, охотничий нож и укрыла толстыми одеялами. Она завернула оружие и положила рядом, сделав все в точности так же, как это сделал бы сам Калеб, не будь он таким уставшим.

Пододвинув поближе к себе дробовик, Виллоу заползла под одеяла к Калебу. Хотя солнце ушло из долины всего лишь полчаса назад, уже становилось прохладно. Тепло, исходившее от Калеба, манило и притягивало. Пока она колебалась, он пошевелился во сне и прижал ее к себе, словно ребенка. Виллоу улыбнулась, также обняла Калеба и заснула, прислушиваясь к равномерному стуку его сердца.

* * *

Когда Виллоу проснулась, она лежала на боку, положив голову на руку Калеба. Ее спина прижималась к теплой груди, а ягодицы уютно устроились между его ног. Правая рука Калеба покоилась под рубашками на одной из ее грудей.

Виллоу оцепенела. Некоторое время в ней шла борьба: с одной стороны, она понимала, что нужно немедленно изменить положение, отодвинуться, а с другой — было так приятно лежать рядом с Калебом, когда солнце поднималось над долиной и наполняло ее золотым бодрящим светом.

Постепенно сердце Виллоу успокаивалось, его удары становились глуше, но удивительное сладостное ощущение не проходило, более того, оно усиливалось, грудь под рукой Калеба набухала, сосок затвердевал. Ей вдруг захотелось податься вперед и еще сильнее прижаться грудью к ладони, как это делает кошка, когда ее гладят. Желание было настолько сильным и неожиданным, что она затаила дыхание, задаваясь вопросом, все ли с ней в порядке. Виллоу попыталась было потихоньку выпростать руку Калеба, не разбудив его, но это оказалось невозможно.