Свинцовый взвод - Сергей Самаров

Третья группа была самой небольшой по численности – семь полностью здоровых бойцов спецназа ФСБ вместе со своим раненым командиром, раненым офицером и помятым командиром взвода спецназа ГРУ. Эта, можно сказать, инвалидная команда, не встречая значительных помех в поиске, имела возможность пройти до конца ущелья быстрее других и вернуться до того, как боковые группы до середины доберутся. Но нельзя было размыкать линию прочесывания, иначе, оторвись центральная группа от боковых, бандиты за спиной центральной группы могли бы прорваться к выходу. Это было бы не просто провалом поиска. Это ставило под угрозу жизни четверых раненых офицеров, оставленных на посту у входа в ущелье. И потому шли медленно, что тоже по-своему утомляло, рассматривали каждый камень, некоторые простукивали в поисках пустоты. Особое внимание уделяли подножиям скал, под которыми удобно было вырыть «нору». Но пока и это ничего не давало. Не было сигналов и со склонов.

Майор Еремеенко не отставал от старшего лейтенанта Раскатова с вопросами об эмире Улугбекове. Больше всего Еремеенко интересовало, куда Хамид Абдулджабарович делся. И даже не потому, что майор намеревался произвести задержание Улугбекова. Еремеенко рассуждал здраво. Если эмир вышел из ущелья, то каким путем? Если есть выход, его следует знать, потому что и бандиты, которых в данный момент искали, точно так же могли им воспользоваться. Мимо позиций федеральных сил Улугбеков пройти незамеченным не мог. И вообще выбраться из ущелья незамеченным мог разве что на аэрошюте [17] . Мотодельтаплану здесь негде было бы взять разбег. Что касается аэрошюта, это была, конечно, шутка майора. Тем не менее он все же надеялся, что Раскатов «темнит», знает, но не хочет пока сообщать, куда исчез его недавний союзник.

Но старший лейтенант, отделываясь от вопросов Еремеенко шутками, поскольку и вопросы были хотя и серьезными, но произнесенными в шутливой форме, сам с удовольствием узнал бы, куда делся Хамид Абдулджабарович. Но он не знал и сказать ничего не мог. И Еремеенко вынужден был поверить старшему лейтенанту.

Не было пройдено еще и половины ущелья, когда майору позвонили с поста и сообщили, что прилетел вертолет со следственной бригадой во главе со старшим следователем полковником Джамаловым. Сам Джамалов, как передали майору офицеры поста, требовал немедленно доставить ему эмира Улугбекова, а офицеры даже не знали, где он находится. Джамалов потребовал себе трубку, чтобы поговорить с командиром отряда.

– Сам объясняйся… – передал майор трубку Раскатову.

– Алло! Алло! – как и прежде, минувшим вечером, требовательно говорил полковник, считая всех, с кем ему приходится здесь общаться, своими подчиненными, причем подчиненными нерадивыми и достойными основательной взбучки.

– Слушаю вас, товарищ полковник, – спокойно ответил старший лейтенант.

– Кто это? Представься!

– Старший лейтенант Раскатов, командир взвода спецназа ГРУ.

– А… Это ты здесь… Рапорт написал?

– Мы еще не завершили операцию, товарищ полковник. Рапорт пишется по завершении действий. Как только завершим, я напишу и вам предоставлю. Если не успею, наверное, завтра отправлю вам с посыльным или оставлю для вас в Антитеррористическом комитете у дежурного.

– Что значит не успеешь? Вы там до утра ползать намерены, что ли?

– Может быть, и завтра с утра ползать придется, товарищ полковник, – отозвался Раскатов, глянув на небо. Светлого времени оставалось не так и много. – Когда стемнеет, искать в горах опасно. Свалиться недолго. А не успеть я могу по той причине, что за моим взводом уже вылетел, должно быть, вертолет, чтобы перебросить нас для участия в другой операции.

– Ладно. Рапорт может подождать. Пока меня интересует эмир Хамид. Прикажи, старлей, привести его ко мне под конвоем.

– Я бы с удовольствием, товарищ полковник, но не имею возможности удовлетворить вашу просьбу…

– Приказ… – поправил полковник Джамалов.

– Когда приказывают принести на завтрак кусок луны, это перестает быть приказом и становится просьбой.

– Ты опять, старлей, хамить начинаешь, – в голосе полковника послышалась угроза.

– Ни в коем случае, товарищ полковник. Но где в настоящее время находится эмир Улугбеков, я совершенно не знаю.

– Но мне же говорили… – растерянно произнес Джамалов.

– Я вам ничего не говорил.

– Но он был здесь?

– Так точно. Был. И даже помогал мне уничтожать минометные точки противника. И лично застрелил эмира Парфюмера и чеченского эмира Чупана и еще несколько простых бандитов из местных банд. А вот куда ушел, он мне не сообщил. Но он ушел.

– Как же можно было отпускать такого врага?! – возмутился полковник.

– В то время эмир Улугбеков был не врагом, а союзником и сильно помог мне, даже жизнь мне спас. Кроме того, он ушел после корректировки минного обстрела противника. Эмир находился в точке корректировки и после уничтожения последней минометной точки ко мне не вернулся. Вот и все. Подробно я все напишу в рапорте.

– Ушам своим поверить не могу! – продолжал возмущаться полковник Джамалов. – Как можно было действовать так необдуманно. Придется и мне писать на эту тему. Только уже не рапорт, а отношение с просьбой возбудить уголовное дело «о халатности».

– Вы мне мешаете работать, товарищ полковник, – холодно сказал Раскатов и отдал трубку майору Еремеенко. Но не удержался и сказал громко, чтобы в трубке было слышно, только одно слово: – Козел…

Еремеенко усмехнулся, взял трубку и стал докладывать полковнику о том, где лежат убитые бандиты, и порекомендовал пока заниматься теми телами, которые ближе к выходу из ущелья. Там большинство бандитов двух джамаатов, и там безопасно. А в ущелье посоветовал пока не входить, поскольку части бандитов удалось вырваться из-под обстрела и уйти в ущелье. Бандиты могли и на следователей напасть.

Еремеенко, давно научившийся общаться в подобных кругах, замял резкий разговор, произошедший между полковником и старшим лейтенантом. Если уж не совсем замял, то хотя бы перевел его на другое рельсы. Роль «стрелочника» Еремеенко, кажется, удалась. Полковник успокоился и никаких требований к майору не предъявлял.

В это время откуда-то из глубины ущелья раздалось несколько коротких автоматных очередей. Очевидно было, что стрелял при этом один автомат, которому сразу никто не ответил. Но ответило два автомата секунд через двадцать. То есть как раз такое время, которое необходимо для рывка с места, чтобы перестать быть мишенью, лихорадочного поиска взглядом укрытия и перемещения за это укрытие. Только после этого можно и стрелять.

Это типичная бандитская манера ведения боя. Спецназ ГРУ обычно начинает стрелять в ответ раньше, или сразу очередью в ответ на очередь, или одновременно с собственным перемещением. Но для такой стрельбы нужна подготовка. А ее бандитам не хватало.