Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости - Люси Уорсли

Брак их выглядел вполне счастливым, и все шло как положено, пока Агате Кристи не исполнилось 35 лет. Подстрекаемая сестрой, она даже сумела стать довольно успешным авторов детективов.

А потом, в 1926 году, вся ее взрослая жизнь неожиданно рухнула, обнаружив свою изнанку: Кристи вдруг осознала, что живет совершенно одиноко, запертая с двумя детьми в большом доме возле гольф-клуба в Саррее, дорогая ее матушка не так давно умерла, а она сама замужем за мужчиной, который неделями работал в Сити, а уик-энды проводил с любовницей, не находя в себе сил во всем признаться жене. Возможно, пережитое им во время войны мешало ему быть откровенным. «Его подчеркнутая небрежность и легкомыслие с налетом веселости раздражали меня», — писала много лет спустя Агата Кристи, вспоминая, как вел себя приехавший из Франции в отпуск Арчи.

Я была слишком молода тогда и не понимала, что, может быть, это был для него единственный способ глядеть в лицо… реальности. Меня же, напротив, реальность побуждала к серьезности, к более эмоциональному восприятию окружающего, побуждала отбросить мое девичье легкомыслие, все, что вынесла я из счастливого детства. Мы словно тянулись друг к другу и понимали с некоторым смущением, что забыли, как это делается.

На ощущение, что оказалась взаперти, скованная условностями нежизнеспособного застывшего брака, Кристи ответила поступком, который, с одной стороны, может показаться смелым и драматическим, с другой же — в эмоциональном плане удивительно незрелым. Она просто сбежала — исчезла среди ночи, оставив свою машину возле обрыва на краю мелового карьера в Северном Даунсе. Событие это в кругах поклонников писательницы принято называть «исчезновением».

Некоторые посчитали это рекламным трюком профессиональной романистки, другие подозревали самоубийство или же видели в Кристи жертву преступления. Водоемы и сельскую местность по всей Южной Англии тщательно обыскали. В поисках принимали участие и собратья Кристи по перу. Сэр Конан Дойл обратился к медиуму, а Дороти Ли Сэйерс присоединилась к толпам пытавшихся обнаружить следы писательницы — найти ее или хотя бы ее труп. Полиция выпустила листовку с описанием внешности пропавшей женщины: «Волосы рыжеватые, короткая стрижка, глаза серые, лицо бледное, одета в темно-серый жакет, на голове темно-зеленая велюровая шляпка, носит платиновое кольцо с одной жемчужиной, обручальное кольцо отсутствует».

Во время «исчезновения» Агаты Кристи The Daily News опубликовала несколько ее фотографий в разной одежде и с разными прическами в надежде, что кто-нибудь узнает пропавшую

Но выяснилось, что Кристи жива-здорова и проживает в отеле в Йоркшире. Обручальное кольцо она сняла умышленно: в отеле она зарегистрировалась под именем Нэнси Нил, любовницы мужа. В конце концов Кристи в ее харрогейтском убежище признала горничная, видевшая бесчисленные газетные сообщения с фотографией писательницы. Газеты подняли шумиху, сетуя о напрасных усилиях полиции и зря потраченных деньгах, и поиски были прекращены.

В своей автобиографии Кристи описывала свое состояние в тот период как нервный срыв, в то время как родные и бывший муж говорили о временной амнезии на почве стресса. Автор недавней биографии Кристи Лора Томпсон решительно защищает ее, ссылаясь на письмо Кристи деверю, в котором она предупреждала его о своем отъезде. Томпсон пишет и о том, какой неожиданностью стало для писательницы это вопиющее вторжение в ее личную жизнь.

Поклонники Кристи, судя по всему, ни за что не желают признать очевидное: временное душевное расстройство. Но в «исчезновении», при всей его смущающей бессмысленности, непреднамеренности и явной болезненности для писательницы, была и положительная сторона: благодаря ему слава и без того успешной создательницы детективов достигла космических высот. Марджери Аллингем, рассуждая о популярности детективов золотого века, пришла к выводу, который, как мне кажется, можно применить и к частной жизни Агаты Кристи: «Когда моралисты видят в популярности современных детективных романов доказательство роста противоестественной жестокости и насилия в нашем мире упадка и декаданса, мне это представляется совершенно ошибочным; на мой взгляд, так проявляется инстинктивное тяготение к порядку и определенности формы в эпоху неожиданных хаотических перемен».

В интервью, которое дал мне внук Кристи Мэтью Причард, он набросал портрет женщины, совершенно лишенной яркого блеска Найо Марш или актерских поползновений Марджери Аллингем. По его словам, она была застенчивой, склонной к уединению и даже отшельничеству, снисходительной к ошибкам родных и друзей и уж совершенно чуждой всякой стадности. В 2008 году ему попался диктофон, на который Кристи наговаривала записи для автобиографии. Когда их перенесли на электронный носитель, он, по его признанию, испытал шок, впервые услышав, чтобы она «говорила так много за один раз». Она всегда говорила коротко и негромко, никогда не позволяла себе монологов и наотрез отказывалась появляться на телевидении. Эта нелюбовь к свету рампы, уход в частную жизнь стали следствием, как считал Мэтью, «несчастливого периода ее жизни, когда она рассталась с первым мужем почти сразу же после утраты матери… ее преследовали журналисты и она чувствовала себя загнанной в угол».

Писательство погружало Кристи в совершенно другой и гораздо более приемлемый для нее мир, где растерянность, смятение, порванные семейные узы — все испытания, уготованные ей жизнью, — упрощались, выстраиваясь в сюжет детективного романа. «Каждая книга была чем-то близким к катарсису, — утверждала Ф. Д. Джеймс, — а все они вместе — маленьким катарсисом». «В трудное время, — говорит внук Кристи, — опорой ей служила ее способность к творчеству».

В мастерстве героя Кристи, сыщика Пуаро, многое зависит от его умения предвидеть реакции людей, заранее знать, что они подумают или почувствуют, а в этом ему помогает и его знание правил человеческого общежития. «Ах, Пуаро, старый вы прохиндей! — восклицает его закадычный друг капитан Гастингс. — ...Чего вы добивались, постоянно обманывая меня, буквально водя за нос?» — «Я вовсе не обманывал вас, mon ami26, — отвечает Пуаро. — Уж если говорить по существу, то я лишь позволял вам самому обманываться. Видите ли, друг мой, вы по натуре исключительно честны и откровенны, все чувства и мысли читаются на вашем лице, enfin27, как в открытой книге!»

У Пуаро в высшей степени развита способность читать, что скрыто в душах людей, а в автобиографии Кристи упоминаются уроки психологии, вежливого обращения и хороших манер, которые она получила в семье как добропорядочная эдвардианская девушка. Она как свои пять пальцев знала правила флирта, согласно которым не рекомендовалось открыто выказывать мужчине свое предпочтение, утешаясь лишь сознанием, что он выбрал тебя из всех остальных. Подобно Пуаро, Кристи знала назубок правила жизни в обществе, но, как и он, не столько следовала им, сколько наблюдала их со стороны. Спокойно и отстраненно анализируя родных, друзей, да и свою социальную среду в целом, она вычленила их самую суть, обратив ее в слова.