Волшебный камень Бризингамена - Алан Гарнер

Вопль, прорезавший воздух, остановил свартов и либлаков на полпути. Даже птицы умолкли. Дуратрор спрятал лицо в ладони и застонал, по его щекам струились слезы.

Снова жалобный крик, но теперь послабее. Дуратрор был уверен, что сердце его вот-вот разорвется.

Опять этот крик. И опять. Издавая громкие крики, обезумев от горя, Дуратрор схватил свой меч. Но то, что он увидел, совершенно сбило его с толку.

На снегу, еле живая лежала Сьюзен. А рядом с ней – мара. Но мара уменьшалась в размерах! Точно фигурка, вырезанная из куска масла и поставленная на каминную полку, – она съеживалась и таяла. Ее контуры расплывались, делались бесформенными. Она больше не издала ни звука, только слабый стон вырвался в тот момент, когда мара перестала шевелиться. И вот уже там, где только что находилась мара, лежал просто грубый кусок скалы.

Сьюзен была почти что без сознания. Она не поняла, что случилось с мара.

Какие-то закрученные спиралью облака и вспыхивающие огни некоторое время мелькали перед ее глазами. Когда они исчезли, она могла только с удивлением взирать на браслет, подаренный Ангарад. Он слегка погнулся от каменной холодной руки, которая как раз в этом месте схватила Сьюзен.

– Ты жива, барышня? – спросил Гаутер.

– Как ты смогла…

– Я жива… Я думаю, это браслет… Сварты и либлаки растерялись. В этот момент им не хватало мужества, даже чтобы двинуться вперед. Дуратрор мгновенно оценил этот шанс. Он повернулся лицом к ним, ко всей темной толпе и возгласил так громко, чтобы все слышали:

– Вы видите, что гибель ваша неотвратима! Если такая судьба постигла мара, то как вы убережетесь от нашего гнева? Пусть подходит тот, кому надоело жить!

Вся масса сброда попятилась. Но уже подоспели мортбруды, которых так скоро не устрашишь. Дуратрор понимал, что выиграл только минуту передышки, необходимую для того, чтобы их не затоптали, пока Сьюзен немного оклемается. Теперь враги оправились от первого испуга и, казалось, были готовы продолжить битву.

И тут Дуратрор увидел то, на что потерял всякую надежду: одинокого человека на вершине Шаттлингслоу, на расстоянии двух миль. Пока гном смотрел, высокий человек покинул вершину и начал спускаться вниз. Дуратрор подошел к своим спутникам. Они тоже видели.

– По-моему, – сказал Гаутер, – вся эта шарага ничего не заметила. Но как же нам продержаться, пока он подоспеет?

– По такой дороге у него уйдет час, – сказал Фенодири.

Мортбруды в это время совещались со свартами. И те и другие громко кричали и размахивали руками. Свартам не хотелось рисковать, они опасались участи, которая постигла мара, а мортбруды не жаждали, чтобы все удары мечей достались им одним.

Морриган, облаченная в черные одежды, злобно верещала:

– Трусы! Обманщики! Их всего пятеро! Хватайте их, хватайте немедленно!

– Бежим! – воскликнул Фенодири, не дожидаясь. – Раз она здесь, мы не сумеем их сдержать. Но нам необходимо найти место, где можно принять бой.

Для отступления была только какая-нибудь сотня ярдов. Как только они двинулись, мортбруды поднялись вслед.

– Бежим, докуда удастся, – крикнул Фенодири. – Но нам бы найти место, где удобнее действовать мечами.

Выбора у них не оказалось. Либлаки, вооруженные дубинками, забили проход в долину.

– Станем кругом! – крикнул Гаутер. – Сьюзен, Колин – в середину!

Так они и встали, и все злые силы сомкнулись вокруг них.

– Они пока не должны умереть! – кричала Морриган. – За их жизнь каждый из вас ответит своей!

Спина к спине Гаутер и гномы сражались молча. Отчаянно. Безнадежно. А между ними, присев на корточки, затаились дети. Звериные вопли умирающих свартов эхом носились от долины к долине. Мечи Дуратрора и Фенодири мелькали с такой скоростью, что казалось, будто соткалась сеть из светлых лучей. Они рубили, отражали удары, кололи, полосовали врагов. Когда Гаутер взмахивал своей палкой, черепа раскалывались и кости трещали. Единственной надеждой для друзей было продержаться, пока чародей, наконец, дойдет до них. Но как только падал враг, тут же на его месте возникал новый. И еще. И еще. И еще.

Они все сражались и сражались, и сил уже не было никаких. У Гаутера выбили из рук палку, и он, наклонившись, взял в обе руки по молоту свартов, и количество убитых сразу же возросло. Безоружные Колин и Сьюзен последовали его примеру, схватили по молоту и вступили в бой.

Таким образом, некоторое время перевес был на их стороне. Но это было последней вспышкой пламени оплывающей свечи. Молот сварта угодил Фенодири в руку, чуть повыше локтя, и она повисла, как плеть. Меч выпал. Доблестный Фенодири выбыл из строя. Это было равносильно пролому крепостной стены. И враг устремился в этот пролом!

Дуратрор решил действовать. Орудуя мечом, он завел свободную руку за спину.

– Камень, – шепнул он, – дай мне камень! Не задавая вопросов, Сьюзен нырнула Гаутеру за спину, отстегнула цепочку браслета и защелкнула его на руку Дуратрора.

Дюжина рук протянулась к девочке, и они схватили ее, но было уже поздно. Дуратрор взвился в воздух. Вал-хам обернулся вокруг него. Дуратрор направил свой полет в сторону Шаттлингслоу в последней отчаянной попытке спасти камень.

Птицы ринулись к нему и осыпали точно черным градом. Дуратрор скрылся из виду, словно его накрыла грозовая туча. Молния Дирнуина сверкала среди клубящихся птиц. Земля сделалась черной, покрывшись их телами. Но на землю летели и белые орлиные перья, окрашенные кровью.

Битва на земле стихла, все взгляды были обращены к небу. Дуратрора скрывало темное облако, облако удалялось, и все меньше птиц падало на землю.

Пониже на склоне холма виднелась высокая насыпь, поросшая редким буковым лесом. На самом верху насыпи поднимался высокий столб из песчаника, точно палец, указывающий в небо. Он назывался Клулоу.

Над этой насыпью и был нанесен последний удар. Что-то белое выпорхнуло из скрежещущей дикими голосами массы птиц, минуточку парило в воздухе, рванулось было вперед, но тут же рухнуло сквозь ветви деревьев на землю.

Туда немедленно ринулись либлаки и сварты, отвратительно воя. Услышав этот вой, Дуратрор пошевелился и поднял голову. Потом медленно, с болью, с трудом выпрямился, опираясь о ствол дерева, и двинулся вверх по холму. Он спотыкался, переходя от дерева к дереву, его шатало из стороны в сторону. Его рубашка была разорвана на спине, а Валхам свисал располосованный на узкие ленты. Дуратрор часто останавливался, покачиваясь; казалось, он вот-вот упадет навзничь, но он брел вперед, согнувшись в три погибели – не гном, а сплошная рана.

Так Дуратрор подошел к каменному столбу. Он прислонился к нему спиной и отстегнул пояс. Распустив ремень на всю длину, гном перебросил его вокруг столба, пропустил у себя под мышками и застегнул пряжку. Так он не упадет! Когда все это было проделано, Дуратрор взялся за рукоятку Дирнуина обеими руками и стал ждать.