Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

Девушка оглянулась.

Меркурио так и не понял, узнала ли она его. Но он надеялся на это. Да, лодка была уже далеко, но Джудитта посмотрела на него! Их взгляды встретились. По крайней мере, Меркурио хотелось верить в это.

Запыхавшись, парень остановился. Штаны у него были заляпаны грязью по колено.

– Джудитта! – изо всех сил заорал он.

Девушка смотрела на него, но не подавала виду, что узнала, кто это.

– Джудитта… – в последний раз пробормотал Меркурио.

Бенедетта издалека наблюдала за всем этим. Она едва сдерживала слезы и чуть не до крови прикусила губу. В ее душе горячей волной поднялась ненависть к дочери доктора.

– Пап, помнишь молодого священника, который путешествовал вместе с нами? – спросила Джудитта, когда лодка покинула Гранд-канал, свернув в сторону.

– Ну да, Меркурио… – рассеянно ответил Исаак.

– Мне показалось, что я увидела его на берегу. Он махал нам рукой. Вот только он больше не был одет как священник.

Исаак, насторожившись, повернулся к дочери.

– Вот как… – Он задумчиво кивнул, не зная, что ответить. – Ну, на таком расстоянии все мальчишки похожи друг на друга, дитя мое. Наверняка это был не он.

Но Джудитта была уверена в том, что видела Меркурио. Она знала это наверняка – едва завидев его, она почувствовала странную боль в груди, словно кто-то сжал ее сердце в кулаке. И при этом девушка ощутила острый укол счастья.

Она знала наверняка, что это был он. С тех пор как Меркурио коснулся ее руки, она не могла выбросить его из головы, хотя и пыталась не думать о нем.

Не ответив отцу, Джудитта обвела взглядом Гранд-канал, оставшийся позади и почти уже скрытый палаццо, особняком с желтовато-зеленым мраморным фасадом. Ну почему она не махнула ему рукой в ответ? Ей так хотелось это сделать! А вместо этого Джудитта словно окаменела.

Доннола же только теперь понял, что за юноша его преследовал. Он с облегчением улыбнулся, вспоминая, какого страху натерпелся. Доннола уже хотел со смехом рассказать остальным о случившемся, когда Исаак тихонько дернул его за рукав.

– Нам лучше держаться от этого мальчишки подальше, – шепнул Исаак ему на ухо. – От него одни неприятности.

Оба мужчины посмотрели на Джудитту.

– Долго еще? – спросил у гондольера Исаак.

– Почти уже приплыли. Выйдете на Рио-де-ла-Мадонета, пройдетесь до Салицада-Сан-Поло. И сразу увидите дом Ансельма-банкира, это здание самое большое и красивое в округе. – Гондольер покачал головой. – Кровосос чертов.

– Значит, ты знаешь, к кому обратиться за кровопусканием в случае чего, – ухмыльнулся Доннола. – А теперь займись своим делом, доктор тебе платит не за то, чтобы ты оскорблял его друзей, придурок.

Гондола причалила к пристани, и пассажиры сошли на берег. Пройдя всего пару шагов, они очутились на площади Сан-Поло перед церковью с таким же названием. В центре площади бил изящный фонтан. Вокруг фонтана возились с мусором несколько уборщиков, ловко орудуя метлами и совками.

– По средам тут торгуют, – пояснил Доннола. – А вон там живет Ансельм-банкир, – указал он на высокое четырехэтажное здание наискосок от церкви. – Он не только богат, но и пользуется огромным влиянием. Пять лет назад на этой площади монах по имени Руффин собрал почти две тысячи людей и на своей проповеди начал выступать против иудеев. Говорят, тогда ваш банкир пошел к Совету десяти и пожаловался. А потом… как бы это помягче выразиться… монах схлопотал хороший пинок под зад. Можете расспросить об этом Ансельма.

Дойдя до дома банкира, Исаак остановился.

– Извините, но… – немного смущенно пробормотал он.

– Знаю, знаю, – ухмыльнулся Доннола. – Я гой, иноверец, мне нельзя входить в этот дом. Не волнуйтесь, господин доктор. Не так часто бывает, что не иудею запрещено куда-то входить, а христианину, верно ведь?

Исаак улыбнулся, этот Доннола нравился ему все больше.

Он постучал в дверь, и на пороге появился слуга в подобающей одежде.

– Меня зовут Исаак ди Негропонте, это моя дочь Джудитта. Ашер Мешуллам ждет нас.

Поклонившись, слуга отступил в сторону, впустил Исаака и Джудитту и закрыл дверь, не удостоив Доннолу и взглядом. Затем он молча провел гостей во внутренний двор, где росли кедры и апельсиновые деревья. Посреди двора под навесом из золотисто-розового шелка, грея руки над жаровней, сидел худощавый невысокий человек.

– Присаживайся, – сказал он Исааку. Голос у него был высокий, как у женщины, тем не менее он производил властное впечатление.

– Ашер Мешуллам, для меня честь войти в ваш дом, – поклонился Исаак.

– Присаживайся, – повторил банкир, хлопнув ладонью по обитому дамастом креслу, и повернулся к Джудитте. – А тебе, наверное, будет интересно взглянуть на экзотические деревья, не так ли, дитя мое? Самые высокие – лимоны, я пользуюсь ими как лекарством, те, что пониже, – сладкие апельсины. Погода в Венеции не подходит им, они любят солнце, и потому выросли у меня во дворе немного чахлыми. Но эти деревья, как и мы, иудеи, очень сильные и ко многому готовы приспособиться.

Исаак жестом приказал Джудитте отойти, а сам сел поближе к жаровне.

Девушка мечтательно улыбнулась.

Деревья Ашера Мешуллама не интересовали ее, но Джудитта была рада возможности побыть наедине с собой. «Я найду тебя», – обещал ей Меркурио. И сегодня он и правда нашел ее, позвал по имени. Почему она не откликнулась? Почему не попросила отца вернуть гондолу к берегу? Джудитта не могла ответить на эти вопросы.

– Потому что я испугалась, – прошептала она, погладив кончиками пальцев нежный лист апельсинового дерева. – Потому что я совсем еще маленькая, – уже погромче произнесла Джудитта, в ярости сминая лист.

Точно очнувшись от наваждения, девушка испуганно повернулась к своему отцу и Ашеру Мешулламу. Они ничего не заметили.

Она поспешно выбросила лист.

– Потому что я совсем еще маленькая, – повторила она, теперь уже без злости в голосе.

«Но скоро я вырасту, – подумала Джудитта. – В Венеции я стану женщиной».

– Знаешь, что говорят об этих апельсинах? – спросил Ашер, оставшись наедине с Исааком. – Некоторые знаменитые врачи, твои коллеги, считают, что если есть португальские апельсины, такие, как эти, во время морских путешествий, то не заболеешь цингой. А ты что об этом думаешь?

Исаак знал, что признанный глава еврейской общины Венеции и к тому же еще и наиболее влиятельный банкир во всей Светлейшей Республике не только в лагуне, но и на суше, не стал бы задавать вопрос без причины.

– Если знаменитые ученые мужи разделяют эту точку зрения, то кто я такой, чтобы подвергать их слова сомнению?