Дело бродяжки-девственницы - Эрл Стенли Гарднер

– Свидетели утверждают, что ездили.

– Они ошибаются.

– Свидетелями в данном случае являются оставленные вами иобнаруженные полицией отпечатки пальцев. Вряд ли они могут ошибаться.

– Мои отпечатки? – удивленно переспросила Миртл Нортрап.

– Они самые. У вас ведь небольшой опыт по частипротивозаконных дел, вот вы и не приняли во внимание эту серьезную улику.

– Но… но откуда известно, что они мои?

– Полиции это пока неизвестно. Мне известно. Но все, чтополиции нужно сделать для этого, – это взять ваши отпечатки пальцев и сравнитьих с найденными в доме. Затем вам придется рассказать, почему вы очутились вдоме и что вы там делали. Но будет лучше для вас, если вы сначала расскажетеэто мне.

Несколько секунд женщина молчала, потом кивнула:

– Да, от этого мне никуда не уйти. Я даже рада, что вы ужевсе знаете. Я бы все равно не сумела скрыть это.

– Мне хотелось бы услышать подробности. Особенно насчетстрельбы.

Миртл Нортрап поднялась с места, подошла к платяному шкафу ивытащила тяжелое пальто. На нем виднелась дыра, края которой обгорели, задетыепороховыми газами.

– Говорите, – повторил Мейсон, – вам же будет легче.

– Разумеется, мистер Мейсон! Поверьте, это и в самом делетяжкое бремя для меня. Я про себя все время молюсь. До четырех утра не могузаснуть. Вот потому так и с завтраком запоздала.

Адвокат ободряюще кивнул.

– Ведь все так очевидно, все так ясно, что просто чудо, чтоникто не обнаружил этого раньше. Я знаю, что мне никуда не деться.

– Итак, расскажите все по порядку.

– Все началось с того, что я решила поиграть на скачках. Уменя была своя система, никогда меня не подводившая. Но однажды все рухнуло каккарточный домик. Мне казалось, что это лишь досадная случайность. Чтобыпоправить свои дела, я решила воспользоваться финансовыми ресурсами компании.Тут подвернулся Феррел, который вечно возился со своими таблицами, графиками,схемами. Это был его способ отлынивать от дел.

Феррел владел сорока процентами акций. И у Эддисона былосорок процентов. Остальные двадцать процентов были распределены среди старых,преданных компании служащих. Однако лишь два основных пайщика вырабатывалиполитику, и на собраниях они выступали единым фронтом. Они называли себяпартнерами. Поэтому собрания акционеров всегда были пустой формальностью. –Миртл на мгновение замолчала, вытащила из пачки сигарету и дрожащими пальцамиподнесла к ней пламя зажигалки. – Ну вот, – продолжила она. – Феррел уличилменя. Я вынуждена была принять его условия. То есть голосовать по его указке,сказать, что практически все мелкие акционеры выдают мне доверенность наголосование во время собраний. После этого Феррел занялся и другими мелкимипайщиками.

В отделе авторучек работала одна девушка, Мерна Релей, ейпринадлежит несколько акций. Он пообещал ей продвижение по службе, повышениеоклада. Был еще мой старый друг Том, Томас Вертет. Ради того, чтобы меня несудили за растрату, я согласилась перетянуть и его на сторону Феррела.

Феррел приобрел этот загородный дом, чтобы иметь место, гдеон мог бы собирать всех акционеров, заключать с ними соглашения и потомдиктовать им на собрании свою волю.

– Мерна Релей еще очень молода, откуда у нее акции? –спросил Мейсон.

– Она унаследовала их от матери. Та много лет проработала вунивермаге.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Во вторник Феррел должен был отправиться в отпуск. Но онникуда не поехал, отправился в этот дом, чтобы обустроить его для будущихвстреч. Он сказал мне, чтобы я к девяти часам была там вместе с Томом. Я несказала Тому, в чем, собственно, дело. Мы выехали с ним вдвоем на его машине.Немного не доезжая поворота от шоссе к дому, мы разминулись с машиной Феррела.Я не знала, кто был в ней.

– И что же дальше?

– Когда мы подъехали к дому, я оставила Тома в машине, асама пошла к Феррелу. Так мы условились. Том ничего не знал об этом; он вообще,как я уже сказала, не знал, зачем мы едем. Я должна была уговорить Тома встатьна сторону Феррела… Тот оттеснит Эддисона, а Том, Мерна и я получим высокиедолжности и большие прибавки к своим окладам. Мне к тому же вернут бумагу, вкоторой я признаюсь в растрате, и покроют недостачу.

– И что же случилось, когда вы вошли в дом?

– Феррел был необыкновенно взволнован. Он сказал мне, что подороге подобрал одну молоденькую блондинку, которую зовут Вероника Дэйл. Чтоона сбежала от невыносимо скучной жизни крохотного городка, где ее матьсодержит ресторан. Он проникся жалостью к ней и сказал, что если она согласитсяподождать на улице, пока он закончит в доме свои дела, то он довезет ее догорода и найдет ей место, где остановиться.

– Он и в самом деле собирался это сделать?

– Не знаю. Может быть, он хотел уговорить ее остаться наночь в этом своем доме. Феррел в этом отношении такой… Я знаю, как он пыталсяобхаживать Мерну.

– Продолжайте. Что же случилось дальше?

– Он сказал мне, что неожиданно в дом нагрянула жена, чтоона, к сожалению, заметила Веронику, что он велел Веронике скрыться череззаднюю дверь, но жена все равно заметила ее и решила, что этот дом – мужнинолюбовное гнездышко, и что она собирается теперь добиваться развода, чтоповлечет за собой ужасный публичный скандал. Он не решился сказать миссисФеррел об истинной цели покупки дома, полагая, что она все равно не поверитему. Затем он заявил мне, что единственный выход – это немедленно отправиться назадв город, где я должна увидеться с его женой и подтвердить, что дом приобретенисключительно в деловых целях. Ну и, конечно, следовало уговорить ее невыдавать никому этой тайны. Он сказал, что это единственный возможный выход. Онвелел мне вернуться к Тому, отослать его домой, и, как только Том уедет, мывдвоем направимся в город.

– И что же вы сделали?

– Я спустилась к Тому и, не вдаваясь в подробности, сказалаему, чтобы он направлялся домой. После этого я вернулась. Мистер Феррел ушелнаверх за той компрометирующей меня бумагой. Она была спрятана у него вчемодане, а чемодан находился наверху в спальне. Увидев в его руках эту бумагу,я решила попробовать кое-чего добиться. Я сказала, что если буду сотрудничать сним, как он того хочет, то пусть он порвет эту бумагу и больше не касаетсявопроса о растрате, независимо от того, выгорит ли у него дело с пайщиками илинет. Тут он разозлился, мы наговорили друг другу кучу всяких неприятных слов;не могу понять, что тогда вдруг случилось со мной. Рядом с нами лежал егопистолет. Я схватила пистолет и навела на Феррела, требуя отдать бумагу. Язнаю, что совершила ужасную ошибку.