Тайна Ребекки - Салли Боумен

– Я не успел зачерпнуть с самого дна. Тайна осталась, как мне кажется. Но скажу одно: их брак был фиктивным. С самого начала до самого конца. Они не спали вместе. Никакого секса – готов поспорить на любую сумму.

Видимо, я не смог скрыть своего недоверия, потому что Фейвел продолжил с раздраженным видом:

– Можешь не верить, мне какое дело? Но я знаю наверняка. И даже сомневаюсь, что Макс вообще спал с ней. Но не сомневаюсь, что он хотел ее. Каждый раз, как он смотрел на нее… это было ясно как божий день. Он умирал от желания, что меня не удивляло. Ребекка поражала мужчин в самое сердце, еще когда была подростком. Она выросла бесстыжей и умела играть на страстях мужчин, пользоваться их восхищением, водить за нос. Я смотрел на Макса как в зеркало. И знал, каково это – получить отставку. Он вдруг замолчал.

– Так что у нас было много общего с Максом. И однажды я совершил крупную ошибку, сказав ему об этом. Этого не стоило делать, я думаю: фамильная гордость и все прочее имели для него первостепенное значение. Но меня бесило двусмысленное положение Ребекки, если говорить начистоту. И в тот день я, наверное, слишком много выпил и выложил ему правду в глаза…

Для него все это не было новостью, как я понял. Меня поразило, как много ему известно, поскольку Ребекка умела держать язык за зубами. Зато ворота Мэндерли навсегда закрылись для меня. Но все это дела давно минувших дней, старина. Сейчас они не имеют ни малейшего значения. Нельзя ли повторить? Что-то у меня в горле пересохло. Эта неделя выдалась тяжелой. Одно навалилось за другим, а тут еще срок аренды истек. Я продал «Ягуар», но все равно… Так что не откажусь от еще одной порции.

Мне хотелось знать, что именно он сказал де Уинтеру: правду или выдумку. Но я видел, что Фейвел уйдет от вопроса и не скажет, как оно все произошло на самом деле.

И тогда я попросил его назвать кое-кого из приятелей Ребекки из высшего света и из богемы, а также рассказать, где впервые она встретилась с Максимом. На первый вопрос он ответил, но на второй дал расплывчатое описание. И я предложил ему перейти в ресторанчик Сохо.

– Неплохая идея, – кивнул Фейвел, забыв, как решительно отказывался пойти туда, когда мы говорили по телефону. – Немного проветримся. Меня все равно дома не ждут с ужином. Моя дамочка закусила удила – сам понимаешь, как это бывает. Ты женат, Грей?

– Нет. – Я поднялся. Фейвел, невольно бросив взгляд в сторону бара, тоже отодвинул свой стул следом за мной.

– И не был женат? – продолжал он, пока мы шли к выходу. – Нет? И я тоже. Надо оставаться свободным сколько сможешь, так я считаю. Но рано или поздно начинаются ультиматумы, ты уже сталкивался с этим? Сначала идут предупредительные сигналы, и тогда я сматываю удочки. Но на этот раз – с моей маленькой Сьюзи – я крепко сел на мель. Никогда нельзя смешивать дела и удовольствие. Когда я это понял, было уже поздно, я оказался в мышеловке.

– Хотите сказать, что ваш компаньон Джонстон – женщина? – Мы как раз вышли на Парк-лейн и стояли на тротуаре, поджидая такси.

– Попал в яблочко, – кивнул Фейвел. – Надо совсем выжить из ума, чтобы спать со своим деловым партнером. Сначала все идет как по маслу – лучше не бывает. А потом женщины начинают меняться. Когда я встретил ее в первый раз – настоящий нераспустившийся буточник, хорошенькая маленькая блондиночка, свеженькая, как булочка из печки. Правда, девушка из низов. Она тут же начала вить уютное гнездышко, пестовать меня, находить инвесторов… А потом? Выпустила коготки, острые, как гвозди. Мечтает надеть колечко на свой пальчик. Начала диктовать условия. Но я этого так не оставлю… – Он снова нахмурился. – К черту, все равно я отделаюсь от нее в самое ближайшее время.

Мы сели в такси, я сказал водителю, куда ехать. Фейвел плюхнулся рядом. Его настроение снова переменилось, он уже не хотел бравировать передо мной.

Многое мне еще надо было выяснить, но я не хотел понукать его, пока мы не окажемся в ресторане, поэтому я хранил молчание. Фейвел по дороге спросил меня про Керрит, видел ли я Мэндерли, правда ли, что от особняка уже почти ничего не осталось, но явно пропускал мои ответы мимо ушей. Его удивило только то, что полковник Джулиан все еще жив.

– А я думал, что он давно откинул копыта. Мне удалось как следует наказать этого самодовольного гусака, – заметил он, глядя на мелькавшие мимо нас дома. – За то, что он пытался замести следы и закрыть дело как можно скорее, чтобы выгородить своего друга Макса. От таких меня просто тошнит, старина. Страшно высокомерный тип, но ему это даром не прошло. Пришлось подать в отставку. И после того, как закрыли дело Ребекки, он и носа из своего дома не высовывал. Я знаю, у меня остались дружки в Керрите, и я с ними какое-то время поддерживал отношения. С Робертом Лейном – он был лакеем в Мэндерли. Не дурак выпить, не прочь приударить за рыжеволосыми дамочками. Ты с ним виделся? Но я потерял интерес к нему – началась война и все такое прочее, сам знаешь, старина…

Я верил ему. И теперь понимал, почему полковник и Элли ни секунды не сомневались в том, что Фейвел никогда бы не положил венок из азалий у дверей домика. И теперь я нисколько не сомневался, что это не он прислал полковнику тетрадь. Как я понял, Фейвела занимало только то, что имело отношение к нему самому. Он мог действовать только из желания выгадать что-то, а какую пользу ему могла принести тетрадь, отправленная полковнику? Тем более без подписи, анонимно? Исходя из сказанного, она не могла оказаться у него в руках. Только один человек имел возможность завладеть ею – личная горничная Ребекки. Выждав немного, я спросил Фейвела насчет миссис Дэнверс.

Он рассеянно смотрел в окно, не проявив ни малейшего интереса:

– Дэнни? Понятия не имею. Наверное, ей сейчас лет восемьдесят или девяносто. Да выбрось ее из головы. Если честно, Ребекка умела укрощать ее, но это настоящая ведьма. Никогда не помогала мне, а если и встречалась со мной, то только для того, чтобы поговорить о Ребекке: она любит то, она любит се, и все такое прочее. Никогда не понимала, в каких мы отношениях с Ребеккой. Чем дальше, тем с большим трудом я выносил ее. Кажется, она уехала в Лондон. Наверное, погибла при бомбежках. А могла и умереть от старости. Или от горечи потери. В последний раз, когда я виделся с ней, она едва дышала на ладан. Взгляни-ка…

Мы проезжали площадь Пиккадилли, и он указал на дом, в который когда-то попала бомба. Это место огородили, но за оградой были видны полуразрушенные стены, поросшие травой, камин с отвалившейся штукатуркой, где местами проглядывала кирпичная кладка.

– Почему бы полностью не расчистить это место и не выстроить здесь какое-то новое здание? – высунулся из окна Фейвел. – Шесть лет прошло с тех пор, а такое впечатление, что война закончилась только вчера. Вот тебе и Лондон, вот тебе и Англия! Мы выиграли войну, но даже шесть лет спустя не можешь купить нормальной еды, приличной одежонки и бутылку виски при желании. И никто не имеет понятия, как по-настоящему развлечься. Жизнь замерла – как в морге.

Видишь то здание? Там был ресторан. Один из первых ресторанов, в котором я оказался после приезда в Лондон. Совсем еще желторотым юнцом. И меня встречал Джек Девлин. Привел меня туда, угостил всем, чего душа пожелает, – устрицы, шампанское, коньяк, меня потом выворачивало наизнанку. Но я и представить не мог, что на свете существуют такие прекрасные места: белые скатерти, свечи, блеск серебряных приборов. И тогда я впервые увидел Ребекку. Она сидела за столиком. Не помню, сколько ей исполнилось – четырнадцать, наверное, хотя выглядела она лет на двенадцать, но я не мог отвести от нее глаз. За весь вечер она не произнесла ни единого слова. На ней было черное платье – траур по матери. Черное платье, белая кожа и эти огромные темные глаза… Боже! Поторопи водителя, чего он телится?