Бомба для графини - Марта Таро

– Я смотрю, вы уезжаете?

– Мы едем в Смоленск, дня на три, – объяснила Вера.

– Вы считаете, что за три дня сможете продать столько муки? Богатые купцы вас сразу к себе не подпустят, будут присматриваться, потом торговаться, а лавочники много не возьмут.

– Мы не муку везем, это соль!

– Да бросьте… Когда же вы успели солеварню поставить?

– Нам не нужна солеварня, у нас – шахта, – объяснила Вера. – Вот вернёмся из Смоленска, приезжайте к нам, мы всё вам расскажем. Кстати, если хотите, можете сейчас пообедать и отдохнуть.

Какой при таких делах может быть отдых?.. Щеглов не собирался допускать в своём уезде малейшего непорядка, что уж говорить о поездке одиноких девиц на ярмарку, но объясняться с молодой графиней тоже не хотел (не дай бог, обидит). Пришлось ему выкручиваться:

– Я ведь тоже в Смоленск собирался. Вот я с вами и отправлюсь. Вы с обозом поедете медленно. Я успею заехать домой, вещи взять, а потом буду ждать вас на повороте у старых вязов.

Вера обернулась к своей помощнице. Та молча кивнула: дала понять, что знает место, о котором говорит капитан. Забавно, но Марфа в присутствии Щеглова предпочитала объясняться жестами. Пора с ней наконец разобраться, дело-то, похоже, серьёзное. Вера посмотрела вслед двуколке Щеглова и повернулась к своему экипажу. Марфа задумчиво покусывала кончик синей шляпной завязки.

– Смотри, эдак все ленты изжуешь, придётся новую шляпку покупать, – засмеялась Вера.

– Да уж, – смутилась её помощница, – и купить будет негде: такая одна у Алана была.

Бродячий торговец Алан в запряженной буланой лошадкой кибитке появился в имении с неделю назад. Товар его – шляпки да шали и бусы с тесьмой – оказался никчемным: и самых дешёвых тканей, и скроен кое-как, но непритязательной Марфе понравилась темно-синяя шляпка-капор. Сегодня она её обновила.

Вера начала разговор издалека:

– Что, у Алана вообще одна шляпка была?

– Шёлковая – одна, и хорошо, что она оказалась синей, – подтвердила Марфа, любовно разглаживая смятую ленту.

– Синий тебе очень к лицу, глаза сразу засияли, – плела свои сети Вера. – И знаешь, не только я это заметила. По-моему, Щеглов тоже оценил твою шляпку.

– Вы всё шутите! Какое ему дело до меня и моей шляпки?

Марфа запылала, как факел, и Вера опустила глаза, чтобы не смущать помощницу, но всё-таки продолжала настаивать:

– А тебе до Щеглова?

– Да я что… Кому есть дело до моих чувств?

– Почему ты так думаешь? Чем же ты, хуже других, если так считаешь?

– Я бесприданница, очень высокая, хожу в штанах и занимаюсь неженской работой – вот и все причины, чтобы ни один мужчина не посмотрел в мою сторону.

– Мы будем много работать и соберём тебе денег на приданое, – не сдавалась Вера, – а остальное, по-моему, не имеет значения. Я тоже ношу мужской костюм, ведь это удобно, и вместе с тобой занимаюсь делами. В свете не принято, чтобы женщины трудились, а мне это нравится.

– И где же ваш жених? – уточнила Марфа. – Пока вы снова платье не наденете и в гостиной с пяльцами не сядете, вряд ли кто-нибудь из мужчин решится к вам посвататься.

Помощница произнесла вслух то, о чём Вера и сама не раз думала. Пришлось ей сознаваться:

– В этом ты, наверное, права, но я и не собираюсь замуж. Моё сердце занято, а я выйду лишь за того, кого люблю, и других женихов мне не нужно.

– Ну и мне не нужно, – тихо сказала Марфа.

Вот и прозвучало признание! Вера улыбнулась и потянула за найденную ниточку:

– Значит, я права, ты влюблена в Щеглова? И давно это с тобой?

Марфа опустила глаза. Она явно сомневалась, стоит ли откровенничать, но все-таки созналась:

– С тех пор как он здесь появился. Я ещё девочкой была. Только он никогда меня не замечал. Все знают, что он жену и сына похоронил, а теперь на женщин не глядит.

– Правда? Что, так никого рядом с ним и не видели?

– Никого не было…

– Видишь, какой благородный человек, не зря он мне сразу понравился, – призналась Вера, но, заметив, как вздрогнула Марфа, уточнила: – Я имею в виду, что он – прекрасный человек, я не говорю о Щеглове как о мужчине. Успокойся и не ревнуй, я же сказала, что моё сердце занято.

Помощница робко улыбнулась, и Вера поняла, что сказанный ею комплимент – чистая правда. Большие глаза Марфы под синими шёлковыми полями мягко сияли, а уже отросшие до середины шеи каштановые кудри выбивались пушистыми завитками на щеках и надо лбом.

– А почему ты не хочешь его завоевать? – осторожно поинтересовалась Вера. – Шляпка и платье у тебя есть, можно и пяльцы раздобыть.

Лицо Марфы стало не просто задумчивым, а даже отрешённым.

«Думай, думай, – мысленно посоветовала своей помощнице Вера. – Может, Марфа и есть та женщина, которая возродит Щеглова к жизни». Вслух Вера говорить этого не стала – побоялась оказаться слишком навязчивой.

Лес остался позади, и экипаж повернул с просёлочной дороги на столбовую. Чуть в стороне росли старые вязы, там уже стояла двуколка Щеглова. Сам исправник приветственно помахал им рукой и выехал на дорогу. Впереди Веру ждал главный экзамен – ярмарка.

Ярмарка на рыночной площади Смоленска оказалась на удивление многолюдной. Телеги стояли впритык, и Вере пришлось выставить на продажу лишь один воз, а все остальные спрятать пока в сараях постоялого двора на окраине города.

Как же удачно получилось, что Щеглов поехал с ними! Исправника здесь знали и уважали так же, как и в уезде, а благодаря его опеке и к барышням отнеслись почтительно. Пётр Петрович познакомил Веру со всеми богатыми перекупщиками. Суровые бородачи в жёстких суконных поддёвках низко кланялись графине Чернышёвой, но товар её брать не спешили – ссылались на уже существующие большие запасы. Постепенно Вера заподозрила, что эти хитрецы сговорились за её спиной. Дело было не в соли и даже не в цене, причина оказалась в ней самой – никто не хотел связываться с барышней-аристократкой. Её выстраданному делу грозил полный крах, и, выйдя из очередной лавки, где ей отказали, Вера шепнула исправнику:

– По-моему, мы с вами стучимся в глухую стену. Вы видите, что со мной здесь не хотят иметь дела. Я так понимаю, что эти купцы в сговоре. Только первый, когда меня увидел, удивился, а остальные казались совершенно невозмутимыми, значит, их предупредили.

– В этом вы правы, – согласился Щеглов. – Но я хотел поглядеть на всех перекупщиков, чтобы уж не было никаких сомнений. Теперь картина ясна – налицо сговор.

– Неужели в таком большом городе все купцы повязаны круговой порукой? Думайте, Пётр Петрович! Нет ли у этой шайки бородачей злостных конкурентов? Нам нужен их самый беспощадный враг.