История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

– Дело, Василий, надо закончить. Сегодня последний раз тебя прошу.

– Ну говори, чего надо? – пуская изо рта клубы дыма, раздраженно бросил он.

– Значит, так. Через пару часов позвонишь с телефонаавтомата на мой мобильник, который слушается, и скажешь, что сделки не будет.

– А почему не будет?

– Скажешь, что у тебя есть связи в ФСБ, которые сообщили о готовящейся операции чекистов по твоему задержанию. Ну обзовешь меня «стукачом» и заявишь, что при удобном случае меня убьешь за подставу.

– А что это тебе даст?

– Ха. Я местным чекистам предъяву сделаю. Дескать, у вас в конторе «крот» завелся и все сливает напропалую. Из-за вас операция провалилась. А потом еще своему руководству в Москву сообщу. Приедет комиссия и Калинина снимет с должности.

– И чего, тебя назначат?

– Молодец, сечешь. Представляешь, какие мы тогда дела творить будем? Всех на уши поставим. Будешь, Вася, самым главным в области, и хрен кто тебя тронет. Будешь милицией управлять. Все будут работать на тебя!

– Ну и голова у тебя, майор, – с восхищением произнес Седой.

– Ты мне помощь оказываешь, а я тебе. Ты главное, делись, а я в долгу не останусь. Пора уже повышать мой гонорар.

– С этим у нас проблем нет, – Седой встал и вышел из кухни. Через минуту вернулся и положил на стол несколько новеньких купюр: – Вот, пока десятка. Потом еще дам. Извини, всей суммы с собой пока нет.

Левин сгреб деньги, пересчитал их и, засунув в карман, весело произнес:

– Деньги, Вася, счет любят. Говоришь, потом оставшуюся часть отдашь? Сколько?

– Еще десятку.

– Еще десятку, это хорошо. Ты, главное, не скупись. Скупой, как говорится, дважды платит. Ладно, засиделся я у тебя. Давай, приводи себя в порядок и иди, звони. Я буду ждать твоего звонка, – Левин встал и направился к выходу.

* * *

Подполковник Полевин был мрачнее тучи. Наконец-то до него дошло то, о чем Калинин ему талдычил несколько дней подряд: «сделки не будет». И он, опустив голову вниз, что-то рисовал карандашом на листе бумаги. Грифель выводил жирные, непонятные линии и в конце концов не выдержал напора и сломался.

– Ну сволочь, – мрачно бросил он и посмотрел на Калинина.

Тот, напротив находился в хорошем расположении духа и готов был рассмеяться, видя, как переживает его товарищ.

– Я же тебе говорил, что дело гиблое, а ты…

– Нет, ну ты, Юрьевич, посмотри, что он творит. Он что, думает, с нами в бирюльки можно играть? Так он себе, можно сказать, приговор вынес. Да я ж его в порошок сотру. Сгною в тюрьме.

– А что ты ему предъявишь? – улыбаясь, спросил Калинин. – Кроме того, что ты мне коньяк задолжал. За бутылку не судят.

– Да ты что, не слышал, как он деньги пересчитывал? Он этого, как его… «положенца» хренова на бабки развел.

– Ну и чего из этого. Ну и развел. Ты что думаешь, авторитет на него заявление напишет? Чтоб над ним вся братва смеялась, как он общаковские деньги мошеннику отдал?

– А как с таксистом быть? Его же наш Петров обманул. Это же надо такое придумать: сотрудник ФСБ погиб в Чечне, и под него деньги собирать.

– Так, Васильевич, таксист еще ничего не предпринял. Петров на следствии скажет, что ты, Васильевич, ему это сказал.

– Я?

– Ты, ты. И он решил таким образом помочь семье погибшего. Проявил инициативу. А за инициативу у нас не судят. Деньги ему таксисты еще не передавали?

– Не передавали.

– И еще неизвестно, соберут ли. Пока налицо приготовление к мошенническим действиям.

– А ты что, Юрьевич, думаешь, что он мошенник?

– Я пока ничего не думаю, я переживаю.

– В смысле?

– Ну он же задумал московскую проверку прислать, чтобы меня с должности сняли, а его поставили. Может он действительно, какой-нибудь наш приблудный?

– Да вряд ли. Наши нелегалы, хоть и отмороженные, но на такое не способны. Ей-богу, мошенник.

– А что мы, Васильевич, будем гадать? Время покажет. Я думаю, недолго осталось ждать.

Полевин встал со стула, сомкнул руки на пояснице и стал прохаживаться по кабинету, взад-вперед, нарезая круги. Вид у него был хмурый. Калинин некоторое время молча следил за его хаотичными действиями. Но вскоре ему надоели метания друга, и он сказал:

– Хватит бегать, а то от твоих шагов здание не выдержит и развалится. Давай думать, как из этой ситуации выходить, да и технарям надо команду давать, чтобы сворачивались и назад, в управление возвращались. Что без толку технику эксплуатировать.

– А вдруг что-нибудь… – пробормотал Полевин.

– Ты чего, Васильевич, охренел что ли? Не слышал?

– Ну да, ты прав, – он открыл дверь и громко крикнул: – Гена, иди сюда.

– Иду, – из соседнего кабинета раздался хриплый голос майора Козырева и через мгновенье появился он сам. – Слушаю, Игорь Васильевич.

– Давай Гена, езжай, снимай свою аппаратуру и дуй в управление.

– А что, разве уже встреча состоялась?

– Кина, Гена не будет. Оператор сдох.

– Не понял?

– А что тебе понимать. Говорят, снимай технику, значит, снимай и меньше вопросов задавай.

– Есть, товарищ подполковник.

Эту новость майор Козырев встретил радостно. Он ожидал провести в отделении еще минимум сутки, а то и больше, как неоднократно бывало, однако его ожидания, к счастью, не оправдались. Теперь у него появилась возможность попасть к обеду домой и провести остаток выходного дня в кругу семьи. Сборы были недолгими, он вместе со своим подручным быстро исчез за входной дверью. И когда шум быстрых шагов технарей растворился, Полевин, почесав макушку, сказал:

– Юрьевич, у меня идея возникла. Давай, как в анекдоте, задержим этого «положенца» и как следует потрясем его.

– Это что за анекдот?

– Да старый, с «бородой». Ты, наверное, его раньше слышал. Про диссидента.

– Что-то не припомню. Расскажи.

– Решил старый еврей разыграть КГБ. Звонит по телефону и спрашивает: «Это КГБ?» Там отвечают: «КГБ».

Он говорит: «Что ж вы со своей партией над народом издеваетесь?» И вешает трубку. Через некоторое время повторяет попытку, звонит и спрашивает: «Это КГБ?» Неожиданно сзади его кто-то хлопает по плечу и отвечает: «КГБ, милок, КГБ». Так и мы, Юрьевич, сделаем. Приходит этот Седов к телефону-автомату, и только начинает говорить, а мы тут как тут. Берем его под белые ручки и тащим в отделение, а здесь… – он зло потряс кулаками.

– И что мы добьемся?

– Он нам все выложит. Потом задержим Петрова, и вот тут-то я ему покажу кузькину мать. Оторвусь по полной программе, – Полевин потер ладони рук.