Сын Нептуна - Рик Риордан

И Хейзел дала ей достойный ответ.

«Последняя ночь», — сказал ворон.

Щель в земле взорвалась. Кровля обрушилась. Хейзел прижалась к матери и погрузилась в темноту, потом нефть наполнила ее легкие, и остров обрушился в залив.

— Хейзел! — Фрэнк дернул ее за руку. В его голосе слышалась паника. — Эй, Хейзел! Да приди ты в себя!

Девушка открыла глаза, С ночного неба сверкали звезды. Лодка больше не раскачивалась. Хейзел лежала на твердой земле, рядом с ней — ее завернутый в материю меч и рюкзак.

Она неуверенно села, голова у нее кружилась. Они находились на утесе, выходящем на берег. В сотне футов от них серебрился океан. Волны тихо набегали на корму их лодчонки. Справа от нее, прилипнув к краю утеса, расположилась небольшая башенка с прожектором в шпиле. Маяк — догадалась Хейзел. У них за спиной шелестел в траве ветер.

— Где мы? — спросила она.

— Слава богу, ты проснулась! — выдохнул Фрэнк. — Мы находимся в Мендосино, милях в ста пятидесяти к северу от Золотых Ворот.

— В ста пятидесяти милях? — простонала Хейзел. — Это я так надолго вырубилась?

Перси встал на колени рядом с ней, морской ветер трепал ее волосы. Он положил руку на лоб девушки, словно проверяя, нет ли у нее температуры.

— Мы не могли тебя разбудить. Потом решили вынести на берег. Мы думали, может, у тебя морская болезнь…

— Это была не морская болезнь. — Хейзел глубоко вздохнула. Больше она не могла скрывать от них правду. Она помнила слова Нико: «Если эти воспоминания станут возвращаться к тебе во время сражения…»

— Я… я не была искренна с вами, — сказала она. — Я просто отключилась. Со мной такое случается… иногда.

— Отключилась? — Фрэнк взял Хейзел за руку, и это испугало ее… хотя испуг был приятный. — Это болезнь такая? Почему же я прежде не замечал?..

— Я пытаюсь скрывать это, — призналась Хейзел. — Пока мне везло, но мое состояние ухудшается. На самом деле это не болезнь вовсе. Нико говорит, что это побочный эффект моего прошлого, того места, где он меня нашел.

По внимательному взгляду зеленых глаз Перси трудно было понять, что у него на уме. Хейзел не могла сказать, то ли он беспокоится за нее, то ли эти слова насторожили его.

— А где именно Нико тебя нашел? — спросил он.

Язык у Хейзел стал словно ватный. Она боялась, что если начнет рассказывать, то опять соскользнет в прошлое. Но ребята заслуживали того, чтобы знать правду. Если она подведет их в поиске, вырубится, когда будет нужна им больше всего… нет, эта мысль была невыносима.

— Я объясню, — сказала Хейзел. Она полезла в свой рюкзак. Глупо, но она забыла взять бутылку с водой. — У нас есть… вода?

— Да. — Перси выругался на греческом. — Тьфу, идиотизм какой. Я оставил свои вещи внизу — в лодке.

Ей ох как не хотелось просить о помощи, но, придя в сознание, Хейзел чувствовала себя обессиленной, и во рту пересохло, словно последние несколько часов она провела одновременно и в прошлом и в будущем. Девушка забросила на плечо рюкзак и меч.

— Ничего… я сама…

— И думать об этом не смей, — сказал Фрэнк. — Сначала тебе нужно поесть и попить. Я сейчас принесу.

— Нет, я схожу. — Перси посмотрел на руку Фрэнка, сжимавшую пальцы Хейзел, потом обвел взглядом горизонт, словно чуя надвигающуюся беду, но там ничего не было видно — один маяк и поросшее травой поле, уходящее внутрь материка. — Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь.

— Ты уверен? — слабым голосом проговорила Хейзел. — Я не хочу, чтобы ты…

— Все в порядке. Фрэнк, ты тут смотри в оба. Что-то в этом месте… не знаю.

— Я буду ее охранять, — пообещал Фрэнк.

Перси побежал к лодке.

Когда они остались вдвоем, Фрэнк понял, что все еще держит руку Хейзел. Он откашлялся и отпустил ее.

— Я… ммм… кажется, понимаю эти твои отключения, — сказал он. — И знаю, откуда ты появилась.

— Знаешь? — Сердце у нее екнуло.

— Ты так отличаешься от других девчонок. — Фрэнк моргнул, потом поспешил продолжить: — Но… не в худшую сторону отличаешься. То, как ты говоришь… то, что тебя удивляет, — ну, там, песни или телешоу. Или жаргонные словечки. Ты говоришь о своей жизни так, словно жила много лет назад. Ты родилась в другие времена. Ты пришла из Царства Мертвых.

Хейзел хотелось заплакать. Но не потому что ей было грустно, а потому что она испытала облегчение, услышав правду о себе. Фрэнк, казалось, не испытывал отвращения или страха. Он не смотрел на нее как на призрака или на жуткого, неупокоенного зомби.

— Фрэнк, я…

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он. — Теперь ты жива. И мы сделаем так, что ты будешь жить и дальше.

За их спинами зашуршала трава. На холодном ветру у Хейзел жгло глаза.

— Я не заслуживаю такого друга, как ты, — сказала она. — Ты не знаешь, что я такое… что я сделала.

— Прекрати, — сердито велел Фрэнк. — Ты замечательная! И потом, не только у тебя есть тайны.

— Не только у меня?.. — Хейзел уставилась на него. Фрэнк хотел было что-то сказать, но вдруг напрягся.

— Что?

— Ветер прекратился.

Она оглянулась — Фрэнк и в самом деле был прав. Воздух стал совершенно неподвижным.

— И что? — спросила она.

Фрэнк проглотил слюну.

— А почему же тогда трава по-прежнему колышется?

Краем глаза Хейзел увидела, что по полю движутся какие-то темные тени.

— Хейзел! — Фрэнк попытался подхватить ее под руки, но слишком поздно.

Что-то ударило его в спину. Потом какая-то сила — словно ураган в траве — подхватила Хейзел и потащила в поле.

Хейзел трудно было удивить необычными явлениями. Она видела свою мать, одержимую богиней земли. Она сама сотворила гиганта из золота. Она создала остров, умерла и вернулась из Царства Мертвых.

Но чтобы ее похищало поросшее травой поле? Это было что-то новенькое!

Девушке казалось, будто ее засасывает в воронкообразное облако из растений. Она слышала о современных певцах, которые прыгают в толпу поклонников, а потом их передают над головами тысячи рук. Хейзел показалось, что нечто подобное происходит и с ней, только она двигалась в тысячу раз быстрее, а листья травы не были похожи на руки восторженных поклонников.

Она не могла сесть. Не могла прикоснуться к земле. Ее меч все еще находился в скатке, заброшенной на спину, но до нее невозможно было дотянуться. Растения не позволяли Хейзел управлять своим телом, швыряли ее из стороны в сторону, хлестали по лицу и рукам. Сквозь мелькающие зеленые, желтые и черные стебли она едва различала звезды.