Наш князь и хан - Михаил Веллер

А в 1393 Василий приказывает Владимиру, полководцу, захватить Волок! Весь. Это Москва гнет под себя Новгород: давит антимосковское восстание в Торжке, не желающем лишиться собственного суда.

Восстание подавили, ушли – и вскоре же новгородцы выдавили москвичей из Волока обратно.

В 1397 – Василий вновь захватывает весь Волок: отбирает двинские земли и окрест у Новгорода. Военные действия кончились – и новгородцы вернулись в свой Волок Дамский.

1398 – Василий занимает Волок и передает его литовскому князю Свидригайло на десять лет.

То есть. Не с чего Владимиру Храброму в 1382 году защищать Волок Дамский, который ему не принадлежит, и Москве на тот момент не принадлежит. И совать голову под татарские сабли, и лить кровь, и класть своих бойцов, и лезть в непредсказуемые неприятности.

А вот околачиваться с дружиной у дверей Твери – очень даже есть с чего. От родного Серпухова Волок Дамский – 250 верст. А отсюда что до тверских границ, что до литовских-смоленских – в любую сторону 20 верст. Раз – и там. Два – и здесь.

А вот Кострому татары не тронули. Равно как и Галич, не говоря о Вологде и Белоозере. Хоть и московские города. Поскольку лежали далеко. И в стороне, на северо-востоке, в лесах. Кострома не так далече, но от основной территории Московского княжества была отделена землями суздальскими, ростовскими и тверскими. А к тамошним жителям у Орды претензий не было. И к ним заходить было не велено. Поэтому и была Кострома выбрана убежищем.

Но. Приказал бы Тохтамыш – достали бы Дмитрия откуда угодно. Не было приказано, значит.

Вернулся Дмитрий Иванович в свою опустошенную Москву. Один вернулся, без ансамбля. То есть о собранном хоть каком войске, им приведенном, воспоминаний нет.

Восплакал над ужасной картиной, сокрушился духом. Хоронить мертвых велел. Из летописи в летопись гуляет цифра: обещал платить людям по рублю за восемьдесят похороненных тел – и уплатил всего триста рублев. Из чего следует 24 000 захороненных. Не считая сгоревших в огне и утонувших в реке, куда многие бросались в поисках спасения от резни.

Учитывая, что не меньше недели-полутора понадобилось отрядам Тохтамыша, чтоб разойтись до указанных мест, совершить кару и разорение и вернуться обратно. И день-два после ухода Тохтамыша убедиться, что таки ушел. И уж пара дней гонцу до Костромы – 350 верст. И дня четыре Дмитрию с конвоем-охраной-дружиной какой-никакой добраться: коней гнать нельзя, бодрыми должны быть на случай ненужной встречи с татарами. То – добрался Дмитрий до Москвы никак не раньше середины сентября. Состояние трупов, пролежавших под солнцем и дождями конец августа и половину сентября, можно себе представить…

Об этом ничего не говорится.

А ведь люди, спасшиеся из Москвы до прихода татар, укрывшиеся в лесах и глухих деревушках, находились ближе Костромы и должны были вернуться домой, на пепелище, раньше. Они должны были начать хоронить мертвецов – жить-то дальше надо. О том нигде не упомянуто.

Остается и такой вариант: не из Костромы Дмитрий возвращался, получив весть об уходе татар. А раньше середины сентября пришел. И не в Костроме был, пока татары бесчинствовали. А ближе. Потому что свои тронуть его уже не посмеют, при татарах-то. А татары не станут. Хотели бы тронуть – повторяю, достали бы где угодно.

Это нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.

Но. Если татары не тронули никого из князей. Если ни у кого из князей не было неприятностей с ордынскими карателями. Если не сохранилось свидетельств, что кто-либо из князей от татарской конницы скрывался. То.

То. Остается лишь предположить, что князья были в этом массовом мероприятии заодно с татарами и против своих восставших смердов. О чем мы выше говорили.

Может, они не сразу заняли такую позицию. Может, сначала выжидали – колебались и взвешивали. Хорошо ведь жить без Орды! Независимыми и самозначимыми. Гм. Ну, раз все же конница пришла… Есть смысл продолжать оставаться князем. А не кормом для бродячих собак…

Зачем, зачем я пытаюсь сообразить, где был Дмитрий во время тохтамышевского московского рейда и когда он вернулся в Москву! Можно строить догадки и складывать гипотезы – но правды никто никогда не узнает! Что меняет это в нашей истории?!

Меняет. Многое меняет. Если ложь заменить на правду – от этого всегда много меняется. Ты реально знаешь, что произошло. И ты понимаешь, как устроены люди. И народы. И страны. И история. И лучше понимаешь, кто ты есть и кто тебя окружает. И тебе яснее становится настоящее и даже будущее. А уж за банальность сией сентенции – что пардон, то пардон!.. Но!!! Ты обязан отличать добро от зла. Вот для этого тебе нужна правда. А если ее нет? Пей и бейся в стенку головой!

Боже, как я хочу быть следователем. И чтоб в служебный транспорт предоставили машину времени. С ба-альшим кузовом, где поместится хорошая охрана. Чтоб не пришибли на первом же допросе.

Уж я бы их там спросил! Я бы им вопросиков назадавал. Позвенел пытошным инструментом. Они бы у меня попотели, покряхтели, попутались в ложных показаниях. Подноготная – вот правда!..

И только после этого материалы моих допросов засекретили бы, сложили в закрытых архивах и уничтожили при первой же смене власти. Как там писал веселый пиратский писатель? Менее всего капитан Левассер интересовался правдой о себе. М-да. По-моему, под именем Левассера подразумевался весь народ, и отнюдь не только русский…

Так что, ребята, велел Дмитрий Донской срочно строить какое-никакое жилье до наступления холодов. И нести ему налог. Погорельцы не погорельцы, а деньги князю давай! У него подлые татары казну сперли княжескую – восстановить надо, нет? И налог в Орду платить придется, сами понимаете.

Любой порыв к свободе кончается тем, что князья опять грабят народ. Видимо, так устроена Вселенная. Чтобы быть в ней оптимистом – надо уметь радоваться тому, что у тебя таки есть что еще грабить. Значит, ты не вовсе нищий. А если вовсе нищий – продадут в рабство. И это хорошо – будут кормить хоть как-то, и не надо заботиться, что делать завтра.

А потом – а что потом? Прибыл послом из Сарая ханский мурза Карач и объявил Дмитрию волю Тохтамыша: старшего сына прислать с московским посольством в Орду. Дары и поклоны! Налоги будут увеличены. На этих условиях хан прощает своему беклярбеку промахи и оставляет в должности.

Ну что. Одиннадцатилетний Василий с группой бояр прибыл в Сарай-Берке – и Тохтамыш пожаловал Дмитрию великокняжеский ярлык.

И все, можно сказать, пошло по-старому.

Дмитрий отправил гонца в Тверь – к митрополиту Пимену. Бежал из своей Чухломы? Ладно, форс-мажор был, знаю. Ну, нашел время по гостям прохлаждаться – дел дома полно! Жду тебя в Москве. Теперь ты законным митрополитом будешь. Али не рад, отче?

Киприану предписали также явиться в Москву – для демонстративной смены караула. Для того лишь, чтобы принять обвинения и убираться вон. Тут-то ему припомнили анафему, которой он предал Великого князя пару лет назад, позорно выгнанный из Московии! Киприана чтоб духу больше на Москве не было! Ну, и выгнали еще раз. Не оправдал нашего доверия Киприан… ох как не оправдал! (Он еще переживет Дмитрия и вернется снова!)