Павел Дыбенко. Пуля в затылок в конце коридора - Владимир Шигин

Еще смешнее выглядит обвинение следователей 1956 года к следователям 1938 года в том, что "показания (Дыбенко — В.Ш.) представляют собой общие утверждения, неподкрепленные никакими фактами и никакими объективными данными". Это откровенная ложь! Именно в 1938 году П.Е. Дыбенко давал самые конкретные показания о своих конкретных встречах и конкретных переговорах с конкретными людьми, называл конкретные места этих встреч и переговоров, указывал конкретные даты. А вот именно в 1956 году все сделанные выводы, как раз и представляют собой самые, что ни на есть "общие утверждения, неподкрепленные никакими фактами и никакими объективными данными". Впрочем, поставленную перед ними в 1956 году задачу военные юристы выполнили и Павла Ефимовича Дыбенко к 40-летию Великой Октябрьской революции реабилитировали.

* * *

С момента реабилитации и до конца Советской власти образ Дыбенко в нашей стране неразрывно отождествляли с Великой Октябрьской Социалистической революцией. Здесь, как мы понимаем, не было особой натяжки, ибо Павел Ефимович с другими матросами-балтийцами действительно во многом обеспечил вооруженный захват власти большевиками. Другое дело, что в 1917 году сам он, несмотря на наркомовский портфель, по-прежнему, оставался для большевиков чужаком. В то время именно Дыбенко являлся самым ярким выразителем взглядов матросской массы, а она, чем дальше, тем все больше не находила понимания в большевистском руководстве. Впрочем, с помощью Коллонтай, Павел Ефимович вовремя сориентировался. Он быстро не только полностью порвал с дружками-матросами, но вскоре и лично руководил их расстрелами. Однако все равно к бывшему матросу у властей отношение было прохладное. Поэтому, несмотря на все свои потуги, Дыбенко был низведен до уровня обычного регионального военачальника. Обиженный на такую неблагодарность, Павел Ефимович в последние годы своей жизни начал строчить мемуары за мемуарами, напоминая, таким образом, властям и общественности о своей особе, о своих исключительных заслугах перед революцией. Судя по всему, Павел Ефимович работал уже и на перспективу, стремясь обеспечить себе славу главного героя Октября для будущих поколений. Обратим внимание, что все мемуары Дыбенко описывают исключительно события 1917 года: "В недрах царского флота", "Мятежники", "Октябрь на Балтике", "Из недр царского флота к Великому Октябрю", "Революционные балтийцы" и т. д. Если он и упоминает о некоторых последующих событиях в своей бурной биографии, то только очень коротко и как бы мимоходом. Почему? Да потому, что больше писать Дыбенко было в принципе нечего. При этом, зная усидчивость и литературный талант автора, можно с уверенностью сказать, что он в лучшем случае лишь надиктовывал свои революционные мемуары, ну, а писали за него безвестные "литературные негры".

Наиболее важным свойством натуры П.Е. Дыбенко было абсолютно циничное неприятие каких-либо моральных обязательств, а отсюда и постоянная готовность к предательству. Он, не задумываясь, одинаково легко предавал, как идеи, так и людей. Дыбенко, в принципе, было все равно, предавать ли левых эсеров, анархистов, максималистов или большевиков. Будем честны — Дыбенко нарушил воинскую присягу, которую давал в свое время царю. Затем предал Временное правительство, в верности которому так же клялся. После этого, когда пришло время, предал и своих братишек-матросов, которые выбрали его главой Центробалта. Легко предал батьку Махно, у которого был «посаженным отцом» на свадьбе. Не моргнув глазом, убивал крестьян Тамбовщины и матросов Кронштадта. Уже в 1937 году, не дрогнув, подписал смертный приговор своим боевым друзьям: Тухачевскому, Якиру и Примакову. В конце концов, предал, оговорив во время следствия, свою жену Коллонтай, которая несколько раз спасала его от расстрела и прочих напастей.

Александра Коллантай, 1952

Анализ деятельности Дыбенко, как военачальника, показывает, что за все время Гражданской войны, да и после нее, он ничем выдающимся себя не проявил. Никаких побед на фронтах в борьбе с достойным противником (а не с крестьянскими и дехканскими повстанческими отрядами) он никогда не одерживал, а вот поражений имел немало. Отметим, что и как военный теоретик Павел Ефимович так же никакой памяти не оставил.

Вообще память о П.Е. Дыбенко подобна синусоиде. После его расстрела, разумеется, никто о матросе-герое не вспоминал до самого XX съезда КПСС. Например, в книге «Матросы Балтфлота в 1917 г.», написанной А.В. Богдановым и опубликованной в 1955 году, Дыбенко не упомянут, словно его не существовало в природе. То же самое в книге «Героические деяния балтийских матросов в 1918 г.» В.И. Сапожникова, опубликованной в 1954 году имя Павла Дыбенко так же отсутствует, как и в книге «Под Псковом и Нарвой, февраль 1918 г.» А.И. Черепанова, опубликованной в 1957 году (писалась и готовилась к изданию книга, разумеется, раньше). При Хрущеве о Дыбенко резко вспоминают, и он сразу же обретает ореол революционера-мученика, сложившего голову за светлые идеалы Октября от рук сталинских палачей. Одна за другой начинают выходить книги о Павле Ефимовиче, где он предстает настоящим былинным богатырем, рыцарем революции без страха и упрека. Массовыми тиражами начинают переиздаваться его многочисленные мемуары.

В брежневские времена звезда Дыбенко снова меркнет. О нем упоминают, но уже не столь восторженно, как раньше. Новый взлет популярности покойник обрел в предперестречные и перестроечные годы. Снова появляются книги и многочисленные статьи о герое революции. Среди опусов этого периода: И.М. Жигалов "Дыбенко" М.: Молодая гвардия, 1983 г.), Л.А. Киршнер "Колокол громового боя" (Л.: Лениздат, 1985 г.). Но восхваления продолжаются недолго. Вскоре появляются материалы об участии Павла Ефимовича в карательных операциях против крестьян Тамбовщины, о

придуманных им заградительных отрядах, о массовых расстрелах в Кронштадте в 1921 году и многих других нелицеприятных делах. Сейчас о Дыбенко если и говорят, то по большей части относительно его скандального романа с Коллонтай и многочисленных любовных похождений, делая его этаким Дон Жуаном революции, но не более того. Надеюсь, что данная книга положит начало процессу более глубокого изучения феномена Дыбенко.

На протяжении десятилетий «героический образ» П.Е. Дыбенко весьма активно эксплуатировался и отечественным кинематографом. Образ председателя Центробалта запечатлен в таких фильмах, как: «Залп «Авроры», «Моонзунд», «Девять жизней Нестора Махно», «Госпожа Коллонтай» и другие. В 1969 и 1989 годах были выпущены и почтовые марки СССР, посвященные Дыбенко, с которых он смотрит на нас гордо и героически.

Что касается белой эмиграции, то на ее страницах Павел Ефимович всегда иначе, как палачом не назывался. Из статьи о Дыбенко в эмигрантской монархической газете «Сила и Слава»: "Дыбенко был одним из тех редких даже среди революционеров подонков, для которых было характерно абсолютное и циничное неприятие каких-либо моральных обязательств, из чего проистекала их постоянная готовность предательству. Он, не задумываясь, одинаково легко предавал как идеи, так и людей. Ему было все равно, кого предавать: эсеров, анархистов или большевиков. Дыбенко нарушил воинскую присягу, которую давал государю императору; предал Временное правительство, в верности которому неистово клялся в марте 1917-го; предал своих кронштадтских «братишек», которые выбрали его главой Центробалта и спасли от казни в 1918-м; предал батьку Махно, у которого был «посаженным отцом» на свадьбе; предал свою жену Коллонтай, которая несколько раз спасала его от расстрела, униженно вымаливая пощаду у Ленина, Троцкого и Дзержинского; предал своего зама Кутякова, сдав его НКВД; предал Тухачевского, с которым вместе давил Кроштадсткое и Тамбовское восстания; предал бы и самого Сталина, если американской разведке и вправду удалось его завербовать.