Тайны серых кхоров - Ален Лекс

– Чего? – Гелера озадаченно нахмурилась. – А зачем же ты все это устроил? Тебе что, нравится издеваться над беззащитными людьми?

– О том, что мое время истекает, знаю не только я. Знает Совет. Если я не буду заниматься поисками преемника, это будет делать кто-то другой.

– Глупости! И как тебе только не стыдно обрекать детей на повторные мучения?! Сначала ты, потом, когда ты умрешь, – еще кто-то… Если умрешь, конечно. В чем лично я сильно сомневаюсь.

– Думаешь, я бессмертный? – Кхор едва заметно усмехнулся.

– Я имела в виду, что это будет скоро.

– Я редко ошибаюсь. И не в таких вещах. А что касается поисков после моей смерти… Я надеюсь избежать этого.

– Это как?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Если у меня получится – ты сама все увидишь. А если не получится, то и говорить не о чем.

Гелера раздраженно фыркнула и хотела разразиться возмущенной сентенцией, но ее прервало появление хозяйки дома, приготовившей «дорогим гостям» обед. Девушка сочла, что спорить с колдуном гораздо удобнее на полный желудок и поспешила приступить к трапезе. Почти двое суток поста существенно приглушили ее разборчивость, и она методично сметала с тарелок все подряд. На пятой тарелке девушка начала клевать носом. По телу разливалась приятная сытость, хотелось забраться под одеяла – и забыть про дурацкую прогулку через заснеженные горы, как про дурной сон.

Гелера зевнула, борясь с желанием подремать прямо за столом. Глаза неумолимо слипались. Проклятый колдун… Ей же еще надо как-то убедить хозяев выделить и ей отдельную комнату, а то ведь придется спать на полу! Ладно, она просто даст небольшой отдых глазам и сразу разберется с этой небольшой проблемой.

Сны подкрались незаметно. И оказались… странными.

Небо заволакивали низкие свинцовые тучи, наглухо отсекая даже слабый лунный свет. Свечи давно потухли, и в комнате воцарилась тьма – глухая настолько, что и кончики собственных пальцев, поднесенные к носу, различить удавалось с трудом. Но это было не важно. Она осторожно спрыгнула на пол и повела ухом. Нет, все тихо. Жители дома мирно спят. Доски чуть заметно пружинили под ее ногами. Дверь слабо скрипнула, пропуская морозный воздух. Закрывать ее не стоило: зачем? Возможно, придется возвращаться. А лишний шум опасен.

На улице падал снег, белый и холодный. Она слизнула снежинку с верхней губы. Вода… Вода ей не нужна. Ноздри чутко трепетали, выискивая желанный запах. Белый пух в воздухе только мешал, сбивая столку и вызывая желание поиграть. Она взмахнула рукой, на миг разрывая снежную пелену. Нет, сейчас не время…

Скрип сапог по снегу. Далекий – но ее слух легко распознал новый звук среди прочих. Скрип четкий, уверенный… Это хорошо. Ей не нужна слабая дичь.

Он шел спокойно, не таясь, не стреляя глазами по утонувшей в темноте улочке. Ей это нравилось. Она тянула, несколько минут просто скользя за ним беззвучной тенью и наслаждаясь этим размеренным скрипом. Но бесконечно тянуть было нельзя. Сгруппировавшись в упругий комок мышц, она прыгнула.

Удар сшиб его на землю. Он перевернулся, зло ругаясь и шаря правой рукой по поясу. Она ждала, сощурив глаза. Почему бы и не позволить ему достать нож? Она ведь не против небольшого сопротивления? Он вытащил нож и завертел головой, высматривая невидимого противника. Она беззвучно усмехнулась. Жаль, нет луны. У них становится такое забавное лицо, когда они ее видят. Да, жаль…

Новый прыжок – и он снова опрокинут в снег, а ножик горкой мелких бесполезных обломков взрыл соседний сугроб. А вот теперь он испугался. Страх закрутился вокруг него, как дым над погасшим костром, мешая чувствовать его собственный запах. Ее это слегка разозлило, и она куснула его в шею – пока еще совсем несильно, только чтобы пустить кровь. Страх не исчез, но теперь к нему добавилась боль, а такой вариант ей нравился куда больше. Она сделала еще один укус – чуть ниже и правее, вскрывая вену. Он дернулся, пытаясь вырваться. Напрасно, но ее это весьма развлекло. Она даже позволила ему отползти далеко в сторону, оставляя на снегу дорогу из вкусно пахнущих капель, прежде чем длинным прыжком настигнуть снова и резким ударом вспороть на спине мясо до костей.

Его плоть еще сочилась остатками жизни, когда она жадно начала заглатывать теплые куски, не забывая посматривать по сторонам. Этой ночью ей повезло. Вокруг тихо, и ничьи шаги не тревожили больше снежный наст. Дичь крупна, и она насытилась, едва обглодав тело, даже не коснувшись потрохов.

На нос снова опустилась снежинка. Она лениво смахнула ее прочь и покосилась на низкие тучи, все так же роняющие белый пух. Пожалуй, теперь она не прочь и поиграть.

Подмерзшая земля хрустела под ногами. Кое-где снег уже припорошил слой палой листвы, и белые островки чередовались с ало-бурыми. Варст провел пальцем по голой ветке. Здесь зима была теплой, почти как на его родине. Он не любил холод и пронизывающий до костей ветер, а сверкающий под солнцем снежный наст слепил его больные глаза.

Одним из распространенных у кхоров развлечений было отослать провинившегося раба далеко на север и оставить поразмышлять о разумности послушания на недельку-другую. У большинства бьерров, не прошедших отбор, температура тела оставалась прежней. И если хозяин слишком поздно менял гнев на милость, из сугробов откапывали закостеневший труп.

Для Варста такое наказание не грозило смертью – его клетки успели измениться во время посвящения. Но он все равно терпеть не мог заметенные белой крупой горы и завывающий в разломах ветер. Гресеру почему-то нравилось пороть своих рабов на свежевыпавшем снегу. И для Варста снег всегда ассоциировался с кровью.

Он качнул тонкую ветку вниз. Сухое дерево хрупнуло под пальцами, надламывая кору. Север… Там сейчас уже вся растительность погребена под толстым белым покрывалом. Если бы у него был выбор, он бы предпочел другое направление пути. По собственной доброй воле лезть в эту ледяную яму… Но он давал слово… Варст потер забинтованные запястья. Второй браслет Налек снял с него через день после того, как они выбрались на поверхность.

Варст поморщился, невольно вспоминая долгое копошение в пропитанной сыростью земляной норе, когда все они, сменяя друг друга, рыли проход наверх – словно бешеные псы, закопанные заживо. Воришка ошибся. Это было не похоже на обвал – во всяком случае, на обвал естественный. Кто-то намеренно завалил проход. Наверное, если бы не Налек, они бы не пробились наверх. Крестьянский увалень работал с неослабевающим упорством, а его лапищи загребали слежавшуюся землю ничуть не хуже лопаты. Трое суток спора со смертью. Выиграли они тот спор или только отложили его?

Налек кхорам был не сильно нужен – даже если он и начнет трепать языком направо и налево… Ну кто ему поверит? Одинокий голос не в силах разрушить многолетнюю стену слухов и легенд, за которую прятались кхоры. Тщательно продуманная, выверенная по кирпичику, призванная запугать и ужаснуть, эта стена была слишком прочной. Да, побег Налека был неприятностью, но не более того. О нем оповестят градоначальников крупных городов, расположенных поблизости, дабы те не упустили шанса свершить публичную казнь, если вдруг беглец забредет на их территорию, но погоню за незадачливым крестьянином посылать никто бы не стал.