Чужая мама для родной дочери - Ксан Крылатая

груди! Мелькнул образ моих родителей. Того, как они когда-то обнимали меня: мама часто, а вот папа реже, но от этого, наверное, его объятия были слаще.

Не успела понять, как сама прошептала "папа" и осознала, что я хочу быть дочерью, хочу чтобы меня вот так вот любили и ждали! Надеюсь, мои родители простят эту слабость, ведь я их не предавала… я их помню… люблю.

— Нери Тания, как вы себя чувствуете? Вы вспомнили родителей? — док, видимо, растерялся от моего поведения, и пытался понять — я это или нет.

— Я… нет. Но я почувствовала, что это они, вот здесь, — прижала к груди кулачок, всхлипнула и прижалась к отцу, ища тепла и защиты. Наверное, устала от одиночества, от ответственности и взрослости за все те годы, что прожила без них. Так захотелось почувствовать себя ребенком, которого всегда пожалеют и поймут. Будут любить несмотря ни на что.

— Как это, вспомнила? — оба родителя уставились на меня. Пришлось объяснить, смягчая правду, чтобы не волновать их лишний раз, что потеряла память.

Успокоившись, мы поговорили уже в столовой, ужиная хоть и скромно, но очень вкусно. А может, это из-за атмосферы в комнате еда казалась вкуснее? Может быть!

Я рассказала, зачем привезла целителя, и хоть отец и отнекивался, но меня было не переубедить — док его осмотрел. Подумал, задал вопросы, проверил свой чемоданчик, из которого извлек пузырек. Приказал развести в воде и выпить перед сном. Повторить утром и днем. Мама с горящим надеждой взглядом обещала проследить за ним.

Мы просидели допоздна. Разговаривая и согреваясь у камина — климат здесь слегка прохладней, чем у нас, а на улице уже осень. Док даже что-то нака́пал на одно из поленьев и закинул в огонь. Сказал, что это успокаивающее, мол сегодня все перенервничали и переволновались. Но что-то, думаю не договаривает… Решила, что потом все равно спрошу.

Кстати, брат, пришедший после ужина, сначала косо на меня смотрел, недоверчиво, словно не узнавая. Но позже, пообщавшись, растаял и тоже обнял.

Боже, и Великий Дракон! Как же я счастлива! Мне бы еще Соню для полного счастья, но... думаю, что скоро смогу и ее обнять — Анга ведь сказала ночью — "скоро", значит, я потерплю… Вот же, только познакомилась с девчонкой, а уже так доверяю ее словам.

Рассказала семье, что после потери памяти — брат на это пошутил, что даже рад такой потере, но думается как раз в этой шутке и есть доля шутки, — устроилась в замке по новой, уже самостоятельно, и стала смотрителем оранжереи. Рассказала о дракнах, о том, как док помогал все это время — при этих словах даже заметила ревнивый огонек в глазах отца, который сразу потух. Поведала о Йоги.

Док тоже похвалил меня. Сказал, что даже в помощницы звал, а я отказалась. И про девочку, встреченную в деревне тоже, мол хочу помочь сиротке, и сердце доброе… Родители, по его словам, должны гордиться дочерью и все такое.

— А мы и гордимся… — Тихо произнес отец, грустно улыбаясь. У меня даже защемило что-то в груди от этой улыбки.

Спать меня положили в мою комнату, которую не трогали с отъезда. В смысле не перестраивали и мебель не двигали. Но убирались периодически, ведь сегодня мама не отлучалась, а здесь чисто. Обстановка в ней скромная, светлая в аккуратная мебель, занавески — комната находится на мансардном этаже, поэтому окна небольшие и скошенные, и не требуют тяжелых портьер. Мне нравится. Со вкусом.

Ночью сон повторился, не весь, правда, но мне хватило, чтобы проснуться до рассвета. Лежала потом, обдумывала, пыталась вспомнить, к чему снятся змеи… Но особо сонниками не баловалась никогда, поэтому, так ничего и не вспомнила. Лежала и смотрела в скошенный потолок, пока снова не уснула.

На следующий день после завтрака, я раздавала подарки. Когда вручала брату выкуп за его невесту, показалось даже что он растрогался, хотя все время старался показать какой взрослый.

— Бери-бери! Я же от всей души! Надеюсь, что будете счастливы со своей избранницей! Не забудь только на свадьбу пригласить, — и шутливо погрозила пальчиком.

Робер вдруг подошел и крепко обнял. Думала, раздавит! О чем и сообщила, пискнув из его объятий.

— Ты изменилась, стала другой. Такой, как раньше была, даже еще лучше. — Родители осуждающе посмотрели на сына, но того не проняло. — Правда! Не смотрите на меня так, ведь все видели, какой стервой она становилась в присутствии своей Ройвенны! Ее словно подменяли. И я очень рад, что ты забыла ее — она дурно на тебя влияет. — Тут он снова крепко обнял и прошептал только мне: — Прошу тебя, держись от нее подальше. Она мне не нравится. Очень.

— Она и мне сейчас не нравится, и не представляю, как я могла с ней дружить. Но ты прав, лучше потеря памяти, чем такая подруга.

— Вот теперь я тебя узнаю́. Спасибо, что вернулась, и… я верну тебе со временем за это приданое.

— С ума сошел?! Это подарки и… извинения за прошлое поведение.

— А ты даже сильнее стала. — Брат улыбался, уткнувшись лбом в мой. — Раньше покладистей была, тише, безобидней. Этакая серая мышка, вдруг подросшая в зубастую… крыску, которая и покусать может.

Я его отпихнула и шлепнула по плечу, на что Робер засмеялся и подхватив на руки, со словами, "сестренка моя родная, как я скучал по тебе!", закружил по комнате.

— Отпусти дурной! — я взвизгнула от неожиданности и тоже засмеялась.

Позже, после обеда, когда отец выпил третий раз лекарство, док позвал его в комнату для осмотра. Меня тоже взял помочь как ассистента, а вот остальных попросил ждать. На самом деле я знала, зачем он меня позвал. Видимо, дело совсем плохо и нужна моя магия. Не зря же другие врачи, ой… то есть целители, ничего не смогли сделать...

Через полчаса папа уже спал, выпив зелье, а мы продолжали колдовать. Ну да, это так и выглядело: док водил руками над телом отца, полуприкрыв глаза, а я держала руки на груди, вливая магию. И изо всех сил хотела, чтобы он жил. Был здоров и счастлив!

— Такое чувство, что его заставили умирать. Тело здорово, но вот аура совершенно больного человека.