Сезон любви - Элин Хильдебранд

– О да, Маргарита и ее восхитительная стряпня! Как бы мы без нее жили?

За столом повисло ужасное молчание. Маргарита взглянула на Портера. Хотя тот терпеть не мог вступать в конфронтацию, неужели он допустит, чтобы с ней разговаривали подобным образом? По взгляду Портера Маргарита поняла, что ему за нее стыдно, а потом он попытался сгладить неловкость, разлив по бокалам остатки сотерна.

– Наверное, нужно принести еще вина. Как ты думаешь, Дейзи?

– Мне уже хватит, – сказала Маргарита, бросила салфетку на тарелку и встала. – Пойду на кухню, надо кое-что сделать. Спокойной ночи.

Она обращалась к букету гортензий, потому что не хотела ни с кем встречаться взглядом.

На следующее утро Кэндес выглядела очень плохо. Под глазами залегли темные круги.

– «Крок месье»? – спросила Маргарита, выдавив улыбку. – Или сегодня день тунца?

Кэндес покачала головой.

– Я не голодна. Просто хочу извиниться перед тобой за вчерашний вечер.

– Это я виновата. Повела себя неподобающим образом.

Маргарита сама не верила своим словам. Ведь ее прикосновение было совершенно невинным. Неужели она перегнула палку? Неужели ей нельзя больше прикасаться к любимой подруге?

– Больше не буду приходить по вечерам, – сказала Кэндес. – Слишком тяжело. Я так устаю!

– Нет! Ни в коем случае!

В голосе Маргариты слышалось отчаяние, и она вдруг представила, как выглядит со стороны: женщина, которая боится, что ее бросят и она останется одна. И это та Маргарита, что гордилась своей силой и независимостью, та, что выбрала слово «свободная»!

– То есть хорошо. Конечно, оставайся дома.

Кэндес подошла к раковине, где Маргарита посыпала специями нарезанного полосками морского окуня, и положила руку на плечо подруги.

– Ребенка на всех хватит.

– Вообще-то речь о тебе. Тебя на всех нас не хватает, – усмехнулась Маргарита.

Часы отбили половину часа. Душ, потом прическа, лицо, одежда. Только эти пункты из списка остались невычеркнутыми, и Маргарита почему-то разволновалась. Она подошла к холодильнику, оценивающе взглянула на шампанское. Кэндес всегда предлагала выпить перед каким-нибудь важным событием или выходом в свет, и теперь Маргарита понимала почему. За все годы с Портером у Маргариты никогда не было такого тревожного ожидания, как сейчас. Она достала бутылку шампанского, хлопнула пробкой и налила на три пальца в баночку из-под джема.

Сделала глоток. Вкуса она не чувствовала, однако холодное покалывание пузырьков вызвало в памяти поднятые брови Портера, его выпуклые глаза, прохладу оцинкованной барной стойки под обнаженными локтями, стук вилок по тарелкам, смех, голоса (голос Кэндес пробивался сквозь все остальные)… Вдруг Маргарита вспомнила прыщавого парнишку из винного магазина и его смущение, когда он узнал цену шампанского. Похоже, он вообще не понял, зачем оно нужно. Маргарита рассмеялась.

«Так, теперь в душ», – подумала она.

Телефон зазвонил, когда она вышла из душа. Дверь в ванную была закрыта, гудел потолочный вентилятор. Шампанское ударило в голову. Маргарита слышала телефон, но не сразу поняла, что это за звук и откуда он исходит.

Перед тем как пойти в душ, она отыскала розовое кимоно, которое Портер привез ей из Киото. Оно нашлось в самом дальнем углу шкафа, за пятью расшитыми поварскими кителями, выглаженными и упакованными в пакет из химчистки. Маргарита завернулась в кимоно. В комнате царил полумрак, хотя солнце еще не село, и его лучи цвета жидкого золота пробивались сквозь окна спальни. Телефон не умолкал. Маргарита не стала гадать, кто это, слишком увлеклась примеркой и созерцанием себя в зеркале (как будто звонивший мог ее увидеть), еще вспомнила обстоятельства, при которых Портер подарил кимоно (хотел задобрить после того, как взял в поездку не ее, а блондинистую незамужнюю тренершу по теннису, лживый изменник). Наверное, снова Дэн со своими просьбами. Или Итан, хочет пожелать ей удачи.

– Алло.

– Тетя Дейзи?

– Да, милая, здравствуй. Как ты? Хорошо провела день?

«Наверное, нужно все-таки рассказать, как сюда добраться. Пойдет ли она пешком или возьмет такси? Или ее подвезет кто-нибудь из того дома на Халберт-авеню?» – думала Маргарита и уже хотела было спросить, как вдруг поняла, что Рената не ответила, хотя прошло уже довольно много времени. В трубке слышалось тяжелое дыхание, очень похожее на всхлипы. И ни единого слова.

– Детка, у тебя все в порядке?

– Тетя Дейзи…

Судя по тусклому голосу, девочка явно собиралась сообщить неприятную новость, и Маргарите едва хватило сил, чтобы тяжело опуститься на край кровати.

– Да, милая?

– Я не смогу прийти.

– Ты не придешь? – переспросила Маргарита.

Ее будто внезапно оглушили. Господи, какая же она дура! За весь день ей ни разу не пришло в голову, что Рената может отменить встречу.

– Из-за родителей моего жениха, – пояснила Рената. – Они не хотят, чтобы я уходила. Уперлись, и все. А я не могу с ними спорить, поскольку сделала нечто ужасное.

Ужасную вещь? Маргарита думала о родителях жениха, бывших своих клиентах, которым наверняка не хватает ее ресторана. Эти люди требуют, чтобы Рената пропустила ужин с собственной крестной, которую по ряду серьезных причин не видела четырнадцать лет. Родители жениха не понимают, как это важно для них обеих. Нет таких ужасных проступков, из-за которых Рената не должна с ней видеться!

Однако вслух Маргарита ничего не сказала. «Она не придет», – промелькнуло у нее в голове. Потом всплыли слова «сокрушительный удар» и «жестокое разочарование». Как теперь войти в гостиную и увидеть стол, накрытый на две персоны? Что делать с приготовленной едой? Мысли беспорядочно метались. Это все шампанское, решила Маргарита, не надо было его пить. Видит бог, если бы она уступала своим желаниям, то каждый день выпивала бы одну-две бутылки и давно бы стала алкоголичкой. Допилась бы до цирроза печени.

Маргарита сжала телефонную трубку, напомнив себе, что разговор не закончен. Надо его продолжить – ради собеседницы.

– Что именно ты сделала?

– Я сбежала.

– Как это?

– Уехала на пляж и никому не сказала, куда я еду. С парнем, который… здесь работает.

Она выделила слово «парень», подумала Маргарита. Но как ей ответить?

– Мы поехали на пляж Мейдкьюкам.

Маргарита издала непроизвольный звук, словно из проколотого шарика вырвался воздух. Мейдкьюкам. Бедная девочка!

– Ты видела крест?

Рената снова начала плакать.

– Да, – всхлипнула она и, похоже, вытащила из коробки бумажную салфетку. – Это ведь в память о ней, да?