Assassin's Creed. Черный флаг - Оливер Боуден

– Тамплиеры говорили, зачем им понадобился Мудрец?

Упоминание о тамплиерах заставило меня поморщиться.

– Они выдавили капельку его крови в стеклянный куб.

«Который ты им и дал», – мысленно добавил я, но своей вины не ощутил. С какой стати?

– Такой, как этот? – спросил Кидд, показывая мне похожий куб.

– Да. Тамплиеры намеревались расспросить Мудреца про Обсерваторию, но он сбежал.

Куб исчез в недрах сумки Кидда. Джеймс что-то обдумывал. Затем повернулся ко мне и объявил:

– Здесь нам делать больше нечего.

Обратно Кидд вел меня по другим храмовым лестницам и коридорам, пока мы не остановились перед каменной плитой, напоминавшей дверь. Она сдвинулась, и я снова увидел солнечный свет. (Мне казалось, будто я провел в храме несколько часов.) Глотнув свежего воздуха, я не стал, как обычно, проклинать изнуряющую жару. После липкого холода храмовых помещений я был лишь благодарен солнцу.

Кидд, шедший впереди, вдруг замер и стал прислушиваться, после чего обернулся и подал знак идти тихо и ничем себя не выдавать. Я не понял, чем это вызвано, но подчинился требованиям и дальше старался ступать бесшумно. Двигаясь черепашьими шагами, мы подошли к большому валуну, за которым прятался А-Табай. Вскоре я понял от кого. В отдалении слышались крики. Английские солдаты! Судя по манере речи – выходцы из лондонских низов. Они были чем-то заняты.

Мы сидели скрючившись и молчали, пока А-Табай не бросил на меня свой пронизывающий взгляд и не спросил шепотом:

– Статуя в храме похожа на человека, которого ты видел в Гаване?

– Как две капли воды, – прошептал я в ответ.

А-Табай продолжал наблюдать за солдатами.

– Значит, появился еще один Мудрец, – сказал он, рассуждая вслух. – Борьба за Обсерваторию начинается заново.

Удивительно ли, что меня пробрала дрожь? Теперь и я становился причастен ко всему этому.

– Мы потому говорим шепотом? – спросил я.

– Это последствия твоего поступка, капитан Кенуэй, – ответил А-Табай. – Карты, что ты продал тамплиерам, привели их прямиком к нам. И теперь лазутчики двух империй точно знают, где мы действуем.

Кидд намеревался вступить в схватку с солдатами. Не сомневаюсь, ему было приятнее расправляться с англичанами, чем убивать туземцев, однако А-Табай вовремя его остановил. Рука туземца удерживала Кидда, а глаза смотрели на меня.

– Помимо прочего, они захватили в плен команду Эдварда, – сказал А-Табай.

Я опешил. «Только не команду. Не Адевале и остальных моих ребят». Меж тем А-Табай, наградив меня последним укоризненным взглядом, тихо исчез, оставив нам духовую трубку, которую Кидд тут же подобрал.

– Бери, – сказал он, протягивая оружие мне. – Внимания к себе ты не привлечешь, а нескольких солдат уложишь.

Пока он вкратце объяснял, как стрелять из странного приспособления, я думал о случившемся. Что это? Новый вызов, брошенный мне? Или нечто иное, с чем я еще не сталкивался? Может, меня обучали? Или проверяли?

«Пусть попробуют, – мрачно думал я. – Я не подчиняюсь никому, кроме себя. Отвечаю только перед собой и своей совестью. Хотят навязать мне разные правила с побрякушками-финтифлюшками? Благодарю покорно, это не для меня».

Похоже, эти люди способны впихивать и вдалбливать свое учение где угодно. И зачем вообще я им понадобился? Может, дело в моем чутье, о котором говорил Кидд в храме? Или в моих боевых навыках?

«Вам это дорого обойдется, господа», – думал я, пробираясь к полянке, куда пригнали команду «Галки». Мои ребята сидели спина к спине, со связанными руками. Отнюдь не овцы, они и сейчас доставляли кучу хлопот английским солдатам.

– А ты, забулдыга, развяжи меня, и давай сразимся на равных! – услышал я голос кого-то из наших.

«Если бы вы только знали, чем я вас сейчас угощу, то схватили бы ранцы и драпанули отсюда», – подумал я о солдатах.

Я вложил в трубку дротик, решив, что буду убивать солдат по одному и таким образом лишу их численного превосходства. Бедолага-туземец послужил отвлекающим маневром, в котором я так нуждался. Взвыв от гнева, он вскочил и попытался убежать. Внимание солдат мгновенно переключилось на него. Радуясь возможности поразвлечься, вояки, ухмыляясь, упирали в плечо приклады мушкетов и стреляли. Звуки выстрелов напоминали хруст веток в лесу. Живая мишень покрылась ярко-красными пятнами. Гогочущие англичане не заметили, как их стало меньше на одного. Сраженный мною солдат беззвучно упал лицом в траву. Мертвые пальцы застыли на дротике, торчащем из горла.

Когда англичане вернулись на полянку, я сменил позицию и убил еще одного из них, шедшего сзади. Этого я подхватил под мышки и оттащил в кусты. Я благодарил Бога за своих буянов и забияк. Они и не догадывались, что я совсем рядом, но помогали мне успешнее, чем если бы заранее получили указания, как себя вести.

– Эй! – Солдат повернулся и, не увидев товарища, шедшего сзади, растерянно спросил: – А где Томпсон?

Прячась в кустах, я вставил в трубку новый дротик и поднес к губам. Набрал побольше воздуха, как показывал Кидд, и дунул. Вылетевший дротик вонзился англичанину в челюсть. Быть может, он успел подумать, что его укусил комар. Через секунду солдат уже был без сознания.

Англичане начали потихоньку догадываться, что происходит. Оставаясь в кустах, я пересчитал солдат. Трое убитых, шестеро живых. Если прежде, чем эти шестеро схватятся за свои мушкеты, я сумею уложить еще двоих… что ж, с остальными я справлюсь. Скрытый клинок мне в этом поможет.

Делало ли это меня ассасином? Ведь сейчас я думал и действовал как ассасин. И потом, разве я не поклялся отомстить тамплиерам за события в Хэзертоне?

«Враг моего врага – мой друг», – вспомнилось мне.

Нет. Я сам по себе. Отвечаю только за себя. Для меня не существует кредо. Я столько лет стремился освободиться от всевозможных правил и условностей, а потому не хотел так легко отказываться от всего, чего достиг.

К этому моменту солдаты начали озираться по сторонам в поисках пропавших товарищей. Время меня поджимало, не позволяя высматривать новую мишень для духовой трубки. Придется расправляться со всеми сразу.

Шестеро против одного. Но моей союзницей была внезапность. Едва выскочив на полянку, я перво-наперво полоснул клинком по веревкам, связывавшим руки Адевале. Он моментально встал, подыскивая себе оружие. Клинок был прикреплен у меня к правой руке, а в левой я держал пистолет. Оказавшись между двумя солдатами, я одновременно нажал курок и взмахнул клинком, после чего скрестил руки. Один англичанин был убит пулей в грудь. Второй рухнул с перерезанным горлом.

Бросив разряженный пистолет, я потянулся к поясу за другим, снова развел руки и повторил маневр. Лезвие клинка косо полоснуло по груди третьего солдата. Четвертому я выстрелил в рот. Удар мечом мне тоже пришлось отражать клинком. Затем передо мной вырос еще один захватчик. У него были оскалены зубы. Дотянуться до третьего пистолета я не мог. Мы обменялись ударами. Солдат оказался проворнее, чем я ожидал. Пока я тратил драгоценные секунды, справляясь с ним, его товарищ смотрел на меня через прицел и уже собирался нажать курок… Я опустился на колено и ударил обладателя меча клинком в бок.