Сестры Гримм - Менна Ван Прааг

– Я думал, что сова это ты, – говорит Вэли. – А я мышь.

– Ну да. Это было до того, как я познакомилась с тобой. Но если ты сова, то я орел.

Где-то над их головами на ветру вертятся незримые золоченые флюгера колледжа Корпус Кристи[45]. Увидев на тротуаре световое пятно, Беа поднимает глаза, думая о том, чтобы зайти к доктору Финчу и добиться у него доступа к планеру.

11.59 пополудни – Лиана

Лиана не может не думать об этих чертовых голосах и непонятных словах. Слыша их снова и снова, она была испугана и ошеломлена. Когда же голоса из реальности превратились в воспоминание, страх начал проходить, и на его место пришла досада. Она пыталась постичь смысл этих слов, но ей никогда не удавалось разгадывать кроссворды, и для анализа у нее есть только четыре предложения. Я убью Кэсси, когда увижу ее. О, бабушка, что же мы будем делать? Теперь ты походишь на страдающего запором хомяка. Пришло время отыскать твоих сестер.

Лиана не хочет никого убивать, у нее нет бабушки (обе ее бабушки умерли), и она определенно никогда никому не говорила, что он или она походит на страдающего запором хомяка. Если она хочет кого-то оскорбить – этому ее научила тетя, – то делает это на языке своей матери. Самое же странное – это указание найти сестер, ведь у Лианы их нет. И вообще, с какой стати ей искать этих несуществующих сестер, когда на самом деле ей нужно просто найти работу?

Девушка садится в постели, заштриховывая грудь Черной птицы под кожаной курткой. Рисуя завитки прически своей героини, Лиана вдруг останавливается, касается своих собственных волос и вспоминает свою маму с выпрямителем – густой белой массой, обжигавшей кожу ее головы. Ана трет голову, и память переносит ее в те минуты, когда она сидела на коленях своей мамы, прижималась к ней, ища одобрения, и просила рассказать ей историю своего рождения.

Когда ты родилась, шел дождь. Пока я рожала тебя, дождевая вода переполнила дренажные трубы, канавы и затопила улицы. Ты родилась на мосту между одним днем и другим – твоя голова вышла из меня за минуту до полуночи, а руки и ноги – спустя минуту после нее. Ты не заплакала. Ты почти никогда не плакала и была хорошим ребенком, таким ласковым, тихим.

Я первой взяла тебя на руки, первой начала шептать секреты в крошечные раковины твоих ушек. Мы с тобой говорили без слов, упрочивая нашу связь, начало которой дали корни самой жизни. Когда ты, моргая, посмотрела на меня, я увидела в маленьких глазках твою душу и поняла, каким должно быть твое имя. Ты была дочерью дождя, поэтому я назвала тебя Лианой. Хорошее, звучное зулусское имя, данное в честь твоей прабабушки и означающее: «идет дождь». Я знала, что всякий раз, называя тебя по имени, буду призывать дождь, и это станет моим даром тебе. Ты родилась во время наводнения, и, как любое растение и животное в нашей великолепной стране, под дождем ты будешь расцветать. Затем тетя Нья дала тебе твое второе имя. Мириро, то есть желанная.

Лиана смотрит на свой рисунок и вдруг понимает, что ей нужно положить всему этому конец. Нужно перестать быть такой ласковой и тихой. Перестать усмирять свой дух. Перестать быть такой белой, бледной тенью себя самой. Перестать быть такой трусливой, полной мерзкой неуверенности в себе.

Нужно отбросить то, чему ее учила мать. Хватит сливаться с общим фоном и лезть из кожи вон, чтобы быть принятой, чтобы вписаться в общество своей второй родины, распрямив волосы и говоря тихим голоском. Зачем ее мать так старалась срезать острые углы натуры Лианы, придать ей удобную форму, свести на нет ее суть? Чего она этим добилась? Внушила дочери страх? Страх перед ее отличиями от остальных, страх, что она выбьется из общего ряда, что другие станут ее судить.

Ана больше не будет поддаваться этому страху. Она так старалась добиться, чтобы ее приняли в Англии, старалась заслужить одобрение, правильно говорить и хорошо себя вести. Старалась быть не такой, какова она на самом деле. Больше она не будет этого делать. Она старалась, но не смогла. Ее истинная натура рвалась наружу и теперь, наконец, нашла выход.

Священник ошибался – Лиана отнюдь не теряет связи с реальностью. Да, она не понимает, что происходит, но знает – это совсем не страшно. Все голоса пытаются ей что-то сообщить, и вместо того, чтобы бояться за состояние своего рассудка, Лиана прислушается к ним. Она спросит свои карты Таро. Вместо того, чтобы боязливо съежиться в углу, ринется в бой, вместо того, чтобы отгораживаться от неведомого, она встретит его лицом к лицу и попытается понять, что к чему. Ана перестанет прятаться, избегать Кумико, уходить в кусты. Она начнет отвечать на звонки Мазмо, будет активно подыскивать работу. И, хоть она и уверена, что у нее нет сестер, все равно начнет их искать.

Навечье

Вы ждете первой четверти луны, считая дни, часы, минуты. Первый раз вы пришли в Навечье случайно, на сей же раз вы все распланировали до последней секунды. Вам неизвестно, существуют ли другие входы в этот мир, поэтому вы идете в то же самое место, к тем же самым вратам, которые нашли вначале. В 3.33 ночи. Что вы делали там, когда пришли туда впервые? Помните ли вы это? Смогли бы вы объяснить, зачем явились туда в тот день, в тот час, если бы вас попросили дать объяснение? Наверное, вы бы не захотели ничего объяснять. На стыке ночи и утра вы в одиночестве бродили по Лондону, без цели, пока не оказались перед прелестной церковью на Тэвисток-плейс в Блумсбери. Это не ваш район. Что же привело вас туда в прошлый раз? Избыток печали или избыток радости? Что бы это ни было, вы стояли там час или два. Куранты часов на церкви зазвонили, и вы подняли глаза.

Тогда-то вы и почувствовали движение воздуха. Оглядевшись по сторонам и гадая, не следят ли за вами, вы никого не нашли в темноте, только заметили кованые ворота, когда-то служившие входом на церковное кладбище, но давным-давно запертые на замок и на засов. Вы смотрели на них несколько секунд. Почему? Потому что вас заворожил затейливо выкованный чугун? Вы подошли, протянули руку, чтобы коснуться лепестков черной чугунной розы, из-за облаков выглянула луна, посеребрив металл, и, едва ваши пальцы коснулись его, как ворота распахнулись. Будто они ждали вас.

Сегодня вы пришли сюда заранее. Вы не помните, сколько было времени, когда ворота открылись в прошлый раз. Неизвестно, важно это или нет, непонятно, нужна ли тут пунктуальность, но вам не хочется рисковать. Хотя воспоминания о Навечье уже потускнели, они все равно остались жить где-то на задворках вашего сознания, тихо гудя на краю каждого дня, каждого часа, прошедших с тех пор, как вы ушли оттуда. Несколько раз, возвращаясь с работы домой, вы приходили сюда окольными путями, чтобы просто посмотреть на эти ворота, хотя и ни разу не попытались их открыть и даже не касались их. Если бы вас кто-то спросил, зачем вы здесь, вы бы ответили, что пришли полакомиться шоколадными печеньями с орехами пекан, которые пекут в кафе напротив. В самом начале вы ответили так и себе, хотя и не очень-то любите шоколад.