Засланный казачок - Сергей Соболев

— Свободен, Шаман… пока свободен. И не якшайся больше с кавказцами, а то до добра это тебя не доведет.

— Наоборот, — мягко поправил его москвич. — Неплохо бы, чтобы господин Шамаев как можно больше разузнал обо всех этих вещах…

— Понял?! — все-таки оставил за собой последнее слово майор. — И скажи спасибо, что легко отделался…

Когда они остались вдвоем в помещении, Михайлов спросил:

— Ну что, Саныч, ты об этом думаешь? Конечно, мы все перепроверим, что слил нам тут Шаман. Но даст ли нам это что-нибудь?

— Интуиция подсказывает, что здесь что-то есть, — задумчиво сказал москвич. — Главное, дата исчезновения совпадает. Надо срочно пробить по этому направлению все концы.

Спустя час Саныч позвонил в Москву и доложил Михаилу Гуревичу результаты работы за минувший день. Они сошлись во мнении, что в этом деле отчетливо проявляется «кавказский след».

— Аркадич, — сказал в трубку глава разведки «Росфармакома», — вы не в курсе, перевод уже сделан?

— Тех записей на идиш, которые ты нам переслал?

— Да. Возможно, это и не поможет нашему делу. Но я хотел бы все же просмотреть эти записи.

— Я уже дал соответствующее распоряжение, — сказал Гуревич. — Думаю, завтра все будет готово. Как только я получу перевод, сразу отошлю вам.

— Добро, Аркадич, договорились.

— И еще, Саныч… Сориентируйте Семенову, чтобы она через свои возможности и связи тоже пробила как следует «кавказский маршрут» и все прочее, что с этим хоть как-то связано…

Несмотря на бурные события минувшей ночи, ровно в девять утра, как и заведено у приличных людей, тружеников капиталистического рынка, «соколы» уже находились на своих рабочих местах, в своем служебном офисе.

Что-то около получаса Стас беседовал с Семеновой, которая подъехала в контору почти одновременно с ним. Когда они обсудили там свои конфиденциальные вопросы, Мышка пригласила всех отпить кофею с печеньем и зефиром в шоколаде. Слон, гладко выбритый, в рубашке и цивильном пиджаке — вообще-то он обычно носил простеганный свитер цвета хаки с эмблемой фирмы, — надушенный позаимствованным еще вчера у Стаса одеколоном «Хьюго Босс», все это время смотрел на Семенову маслеными глазами. Стас незаметно показал партнеру кулак, но Римас, сделав вид, что не заметил этого недвусмысленного жеста, облизывая глазами командированную — а та в свою очередь слизывала розовым язычком шоколад с дольки зефира, — сказал:

— Семенова, можно тебя спросить?

— Спрашивай, Римас, — одарив его вежливой улыбкой «а-ля стюардесса», сказала Семенова.

— А вот вечером, например, что ты сегодня делаешь? То есть… я хотел спросить, какие у тебя планы на вечер?

На этот раз Стас не промазал и наступил-таки под столом на лапу Слону.

— А-о-у-у! — сказал Слон, чуть подавшись назад. — Я просто хотел сказать, что я знаю неподалеку от Вильнюса одну приличную усадьбу. Шашлычки, банька, то, се…

— Мы намедни с Семеновой уже попарились в баньке, — сказав это, Мышка прыснула в кулачок, хотя вроде бы ничего смешного в случившемся с ними вчера и не было. — Все бы ничего, да только жара было многовато…

— Вот я и говорю, что мы должны как-то реабилитироваться после всего случившегося, — продолжал гнуть свою линию Мажонас. — А то наша гостья может подумать, что у нас тут что-то типа Чикаго и что в Литве уже не осталось мест, где можно было бы спокойно отдохнуть, чуток расслабиться по окончании трудового дня…

— Я пока не знаю, что буду делать вечером. — Семенова не поскупилась и одарила Мажонаса еще одной вежливой улыбкой. — Днем мы собираемся на пару с Ирмой устроить небольшую прогулку по Старому Вильнюсу. Потом, наверное, зайдем куда-нибудь в кафе пообедать. Если есть желание, присоединяйтесь…

— Не думаю, что у Римаса сегодня будет свободное время, — иронично заметил Стас. — Уверяю вас, что он будет загружен работой… по самое некуда.

Через несколько минут девушки покинули офис: Мышка отправилась в канцелярию суда, чтобы оформить там какие-то бумаги, а Семенова куда-то уехала по своим тайным делам.

Когда они остались вдвоем, Римас, от чего-то расплывшись в ухмылке, спросил:

— Ты уже в курсе последних криминальных новостей?

— Я пока еще не генеральный комиссар полиции, — пожав плечами, сказал Стас, — чтобы мне по утрам свежую сводку на стол клали.

— Я, когда ехал в офис, по радио сводку последних новостей прослушал…

— Что интересного в мире творится? — полюбопытствовал Стас.

— Откуда мне знать? — На лице Мажонаса появилось загадочное и в то же время торжествующее выражение. — Я прослушал только хронику криминальных событий.

— Не тяни резину, Слон. Может, Черный с жалобой в полицию обратился? Сто раз говорил уже, что тебе бесполезно «маску» на себя напяливать! Шкаф ведь он и есть шкаф: хоть ты укрой его чехлом, все равно любой дурак определит, что это — трехстворчатый шкаф.

— Попал пальцем в небо, — ухмыльнулся Слон. — Так вот, Стас: по радио передали, что сегодня утром, около семи часов, полиция нашла брошенный кем-то автомобиль марки «Мицубиси». Вернее сказать, кто-то из местных это дело обнаружил и прозвонил в полицию…

— Не хочешь ли ты сказать…

— Вот именно! В корме этой тачки и в заднем стекле имеются пулевые отверстия… Нашли ее в рощице, в кустарнике возле проселка, выходящего на Панявежскую трассу, в аккурат в километре от «нашего» поворота!..

— Значит, верст еще с десяток они на ней проехали, а потом все ж решили бросить, уже неподалеку от трассы, — задумчиво сказал Стас. — Что еще рассказали об этом ЧП?

— Тачка со среды числится в угоне.

— Этого и следовало ожидать.

— Но я не сказал еще самого главного! — Слон позволил себе снисходительную ухмылку. — При осмотре в салоне указанного транспортного средства обнаружены следы крови…

— Даже так? — удивился Нестеров. — Да, наверное, это та самая тачка, которую ты засек возле хутора Онуте… Молоток, Слон! Одного из этой компании ты как минимум подранил.

— Раз Римас Мажонас сказал, что попал, — заметил донельзя довольный самим собою Слон, — то так, значит, оно и есть на самом деле.

Спустя короткое время они разъехались: Мажонас выехал в Рукле, небольшой литовский городок, где нынче действует Центр размещения беженцев (ЦРБ), а Стас отправился на встречу с офицером столичной полиции Йонасом Трофимовасом, еще одним — наряду с гэбистом Феликсом — своим однокашником по учебе в Полицейской академии.

Припарковав «Круизер» на площадке возле одного из входов, Стас прошел на территорию парка Вингис. Временами начинал накрапывать мелкий дождичек, но Стасу, одетому в длинный плащ и шляпу, дождь был нипочем. В свое время они с Трофимовасом служили в одном департаменте. Как и в случае с Феликсом, они никогда не были особо дружны. Что касается Трофимоваса, то никакой он не литовец, хотя фамилия его сейчас заканчивается на -ас, а выходец из староверской семьи (его предки проживают в Прибалтике не то со времен Петра Первого, не то перебрались сюда из Московии еще раньше, при Иване Грозном). Когда в новую эпоху десоветизации и независимости местные власти ввели институт гражданства и стали выдавать новые, темно-зеленого цвета паспорта — в отличие от Латвии или Эстонии, здесь гражданство без всяких сложностей получили фактически все, кто проживал на тот момент в Литве и кто этого хотел, — некоторые предприимчивые люди, из тех, кто хорошо знал литовский, быстренько внесли в анкеты соответствующие коррективы: был, к примеру, Иван, стал — Йонас, прежде носил фамилию Петров, теперь же в паспорте записан как Петровас или Петраускас…